Безумство Мазарини - Мишель Бюсси Страница 4

— Это мои охотничьи угодья. Если хочешь клеить девчонок в порту, спрашивай разрешения у меня.

И, довольный произведенным впечатлением, начал раздавать паруса. Арман неохотно поднялся и выдал:

— Отличный план, парни… Это означает, что все девчонки в порту еще нетронутые!

Группа захохотала, и Стефани — первая. Я видел — ей понравилось, как щенок огрызнулся на Йойо. Наш тренер по парусному спорту снова поглядел Арману в глаза:

— Эй, малявка… Как только выйдем в открытое море, я тебя утоплю!

Веселье прекратилось. Йойо закончил раздавать паруса. Я получил свой.

Ужас!

Парус был вдвое больше меня. Я подозревал, что как только мы выйдем из-за мола, на нас набросится холодный ветер. Я сделал шаг вперед, ветер забрался во влажную ткань, облепил ею мою беззащитную плоть.

Кошмар!

Я с трудом двигался, казалось, еще шаг — и меня унесет ветром. Я старался не поднимать парус слишком высоко, но тогда низ мачты скреб по камням. Стефани-Памела кинула на меня недобрый взгляд, означавший: «Какого черта, нельзя ли поаккуратнее?»

Надо было всего-навсего взять свой парус, пройти с ним через порт, потом через стоянку, стараясь по возможности не задевать машины, спуститься на пристань и попытаться перейти на судно, не промочив кеды насквозь.

Пытка!

И так каждый день. Я всякий раз плелся в хвосте, позади меня оставался только Арман. И Йойо — замыкающим, чтобы подгонять нас пинками.

Проклятые каникулы!

Я задумался и тут же зацепил мачтой зеркальце припаркованной впереди черной машины.

— Осторожнее, болван! — заорал Йойо.

Я пошел дальше, к выходу со стоянки и холодной воде порта, которая плескалась в грязном песке. За парусом я вообще ничего не видел. Заехал по спине Мадихе, и теперь завопила она. Мадиха была главной бунтаркой в нашей группе, девочка из интерната, — в любом лагере находится хоть одна такая, всеми командует и навязывает собственные правила, способна выхватить нож из-за того, что ее задели реей по плечу. Высокая. Широкоплечая. Из тех, кто успокаивает нервы, занимаясь капоэйрой. Силы были неравны.

— Извини, Мади.

Мадиха посмотрела на меня, как на комара-самоубийцу, который зудит у нее перед носом, хотела было прихлопнуть, но передумала.

Я шел к паруснику, ошвартованному, но вовсю болтавшемуся у причала. Попытался запрыгнуть с песка на борт, но нога соскользнула, я ступил в воду, и дрожь пробрала меня от мокрой пятки до затылка.

Подумать только — вот так уже десять дней.

Подумать только — я сам выбрал этот кошмар.

По собственной воле!

В море ветер немного утих. В спасательных жилетах нам было почти тепло. Мы с Арманом, как всегда, были на паруснике вдвоем. Он завалился спать и видел во сне восьмидесятую пару сисек, Стефани, которая делает ему искусственное дыхание изо рта в рот, или еще что-нибудь такое. Арман давно отказался от попыток научиться управлять судном, определять направление ветра, стягивать шкоты и осваивать прочие морские премудрости. Просто невероятно, до какой степени Арман, самый умный мальчик в нашей группе, был неспособен понять самые азы навигации. Он не меньше десяти раз получал гиком по башке и никогда не мог сообразить, откуда дует ветер. На самом деле он просто плевать хотел на все это с высокой колокольни. Родители отправили его в лагерь в наказание, уж не знаю, за какую провинность. Арман не из тех, кто валяет дурака, он скорее из породы примерных отличников. Загадка!

Когда Йойо и Стефани шли мимо на своем «Зодиаке», я лениво брался за штурвал, создавая видимость интереса. Они обходились без паруса, перемещались от лодки к лодке на надувной моторке, раздавая указания. Теоретически мы должны были за определенное время пройти между оранжевыми и желтыми буйками. Мы с Арманом давно отказались соревноваться. Йойо наши достижения уже не волновали, и только Стефани пока не сдалась окончательно. Заглушив движок, она крикнула:

— Вы справитесь! Вы не глупее других. Ваши родители заплатили за то, чтобы вы научились…

Я изобразил на лице безнадежную улыбку, а вот Арман и глаз не приоткрыл.

— Не старайся, Стеф, — заметил Йойо. — Дохлый номер, от этих ничего не добьешься.

«Ты прав, Йойо, — подумал я. — Не старайся, Стеф. Моим родителям безразлично, умею я править лодкой или нет».

Там, где они сейчас.

Моторка двинулась дальше — к более усердным начинающим рулевым.

Плеск воды и робко пригревавшее солнце убаюкивали. Арман спал рядом. Парусники остальных придурков из нашего лагеря шли очень, очень далеко. Мне было хорошо. Впервые за долгое время.

Я один.

Наконец-то.

Как меня сюда занесло?

Я так и вижу каталог летних лагерей. Почтальон принес нам его в феврале, и я сразу начал его изучать, потому что Тьерри и Брижит выбора мне не оставили.

— Этим летом ты куда-нибудь поедешь! Будешь общаться с ровесниками!

Им хотелось от меня отделаться, хотя не так уж я им и мешал — сидел тихо у себя в комнате, читал или смотрел телевизор, и меня часами не было видно и слышно. А может, именно это им больше всего и мешало. Я все сильнее отгораживался от них, и у меня на то имелись смягчающие обстоятельства. А главное — я ничем не был им обязан! Но ни одна отговорка на свете ничего изменить не могла, от поездки в лагерь было не отвертеться… По правде сказать, меня это скорее устраивало. Мы с Тьерри и Брижит почти никогда никуда не ездили. Лето укладывалось в схему «телевизор-книжки-интернет». Даже для такого идейного одиночки, как я, июль и август стали тянуться до бесконечности долго.

Так вот, в тот февральский вечер, вернувшись из лицея, я оказался дома один на один с каталогом. Довольно толстым перечнем лагерей по всей стране. Я быстро пролистывал худшее: каньонинг, верховая езда, походы, квадроциклы, парусный спорт… Задерживался на лучшем: театр, кино и аудиовизуальные искусства, цирк и даже ролевые игры.

Я на такое и не надеялся!

Уже загнул угол страницы и облизывался в предвкушении. Ролевые игры в средневековом замке, в Оверни. Все, что я люблю. А потом открылась эта подлянка на странице 37: парусный лагерь на острове Морнезе, семнадцать дней. «Самый солнечный из англо-нормандских островов», — заманивала реклама. Наставники, прошедшие специальную подготовку. Под руководством отца Дюваля. Двадцатипятилетний опыт. Размещение в палатках. Участие каждого в жизни коллектива. Увлекательные игры. Каждый день плавание под парусом в Ла-Манше.

Я чуть не выронил из рук каталог.

На программу — парусный спорт и участие каждого в жизни коллектива — я едва взглянул. Меня поразило одно-единственное слово. В самое сердце.

Это было неминуемо, неизбежно.