Сокровища баронессы фон Шейн - Ольга Баскова Страница 4

– Ольга Зельдовна, я понимаю, что здесь неподходящее место для объяснения, но не хочу ждать. Вы не можете не видеть, что я чувствую к вам. Умоляю вас, станьте моей женой, – словно боясь отказа, выпалил он, не дожидаясь ее ответа. – Завтра, если позволите, я приду к вам домой просить вашей руки.

Оля прерывисто задышала, от волнения ее щеки побледнели, на тонкой шейке пульсировала жилка.

– Мне надо подумать, Мишель. Вы понимаете, что никто не дал бы вам быстрый ответ.

– Да, да, я понимаю. – Он продолжал сжимать ее маленькую ладошку. – Значит, завтра я у ваших родителей?

– Да. – Оле хотелось закричать от радости, но она сдержалась, как настоящая дама. – Да, конечно. Я буду вас ждать.

Мишель заметно повеселел, прибавил скорость, и девушка закрыла глаза от удовольствия. Она никого не видела, да и не желала видеть. Ее больше не интересовали ни члены царской семьи, ни деревья в заснеженном уборе. Она хотела лишь одного: чтобы скорее наступило завтра. Завтра, завтра Мишель сделает официальное предложение. А значит, не только она будет счастлива. Князь спасет ее семью от нищеты.

Мишель что-то нашептывал в маленькое ухо, прикрытое крупным черным завитком, но она не слышала. Волны блаженства окатывали ее с ног до головы, она словно плыла по ласковому теплому морю, уносившему ее в неведомую страну. Девушка опомнилась только тогда, когда князь, внезапно остановившись, сказал:

– Дорогая, уже четыре. Сейчас начнут расходиться.

Оленька открыла глаза и увидела, как пары одна за другой направляются к скамейкам, чтобы снять коньки. Они тоже подъехали к одной, где еще оставались свободные места. От волнения, по-прежнему охватывавшего ее, пульсировавшего в кончиках пальцев, Оленька долго не могла снять коньки, и Мишель пришел ей на помощь.

– Экая вы неловкая сегодня, – посетовал он и поправился: – Рассеянная какая-то. Вы совсем не слушали, что я говорил вам на катке.

Оленька встала, поправила немного съехавшую набок шляпку и, взяв его за руку, произнесла:

– Мишель, клянусь вам, вашего предложения мне достаточно. Я ждала от вас доказательств вашей любви, и вот… Пожалуйста, не говорите больше ничего, проводите меня до дома.

Князь понял, кивнул, и они молча пошли по дороге, прислушиваясь к скрипу свежего искрящегося снега. Снежинки мягко падали на лицо, на длинные ресницы девушки, таяли на щеках, напоминая слезинки, и Оленька продолжала купаться в блаженстве, чувствуя себя в гармонии с природой. На душе было так же хорошо, спокойно и прекрасно, как в заснеженном саду. Ее маленькая ладошка затрепетала в большой сильной руке Мишеля, и юноше передалось ее настроение. Он снова поцеловал маленькое ухо и с сожалением сказал:

– Как мне не хочется расставаться с вами! Но мы пришли.

– Да, мне пора. – Девушка на миг прижалась к широкой груди любимого, а затем бросилась к лестнице, откуда послала ему воздушный поцелуй. Она предвкушала разговор с родителями, их радостные и, может, удивленные лица. Что ни говори, а мамочка не верила, что Мишель сделает ей предложение. А он самый хороший, самый благородный на свете, сделал, не побоялся. И это должно спасти их семью от окончательного разорения.

Южноморск, наши дни

Полиция приехала довольно быстро. Не задавая лишних вопросов, они прошли на участок Илларионова. Следователь, стройный мужчина лет сорока, довольно симпатичный, с мужественным лицом, строгими голубыми глазами, густыми волосами пшеничного цвета, спортивной тренированной фигурой (такие обычно очень нравятся женщинам независимо от возраста), подергал дверь и бросил через плечо двум оперативникам:

– Вскрывать будем, ребята. Понятых нашли?

Один из оперативников, высокий, двухметровый, видимо, бывший баскетболист, бритый наголо, напоминавший скорее рэкетира из девяностых, чем работника правоохранительных органов, оглядевшись по сторонам, указал на застывшего у забора Зяму и прилепившуюся к нему толстую тетку Клаву:

– Да вот тебе и понятые. Чем плохи?

– Соседи? – осведомился следователь и, увидев синхронные кивки, попросил: – За документами сбегайте. Понадобится ваша помощь. Я следователь, майор Андрей Иванович Потапов. – Он вытащил удостоверение и помахал им перед соседями покойного.

На лице Зямы появилось выражение гордости, а тетя Клава запричитала:

– Обед надо разогревать, скоро муж придет. Может, кого другого найдете?

Следователь был непреклонен:

– Муж и сам обед разогреет. А вы, гражданочка, помните, что государству помогаете. Кстати, мы здесь насчет вашего соседа. Поторопитесь, пожалуйста.

Тетя Клава вздохнула, принимая неизбежное, и поплелась домой. Зяма пошел следом, довольно улыбаясь и поправляя засаленную старую тельняшку. Он очень любил, когда в нем нуждались, – такое случалось крайне редко.

– Старуха небось долго копаться будет, – предположил баскетболист-оперативник Сергей Морозов, почесав бритый затылок. Но он ошибся. Тетя Клава появилась раньше Зямы, забывшего, куда он задевал паспорт.

Когда они наконец оба предстали пред светлые очи Потапова – это было его любимое выражение, он с деловым видом повернулся к Морозову:

– Давай разберемся с дверью простым проверенным способом.

Баскетболист понял его, кивнул и, немного отойдя от двери, рванулся к ней и сильно ударил ногой. Под мощным напором хлипкая старая дверь поддалась сразу, лишь жалобно скрипнув, и полицейские вошли в дом. Второй оперативник, Николай Ротов, в противовес товарищу маленький, щуплый, с густыми кудрявыми волосами, черными как смоль (он утверждал, что в его роду были цыгане, и он действительно чем-то смахивал на Будулая), сморщил курносый нос и закашлялся:

– Ну и вонища! Наверное, не первый день… – Он подошел к окну и попытался его открыть. – Ребята, заперто на шпингалеты. – Коля вернулся к двери. – Смотрите, в замке ключ. Спрашивается, как преступник – если только товарищ не сам свел счеты с жизнью – проник сюда?

Потапов бросил на него быстрый взгляд:

– Экспертиза сейчас подъедет. Когда мы сюда отправлялись, Борисыч начальству рапортовал. А вот, кстати, и он, – улыбнулся следователь, кивая толстенькому пожилому мужчине с длинным, с отчетливой горбинкой носом. Лицо его, изборожденное глубокими продольными морщинами, было желтоватым. – Еще раз здравствуйте, Самуил Борисович.

Эксперт Будкин потянул носом и сделал брезгливую гримасу.

– Да, несвежий у нас покойничек, – пробурчал он и подошел к хозяину, сидевшему на полу с петлей на шее. – Что тут у нас, самоубийство, что ли?