Адвокат на час - Наталья Борохова Страница 4

Прокурор, предчувствуя, что разговор пойдет по кругу, поспешил сменить тему:

– Вспомните о событиях десятого октября.

– Мама праздновала в этот день юбилей.

– Мне это известно. Расскажите подробнее. Остановитесь на том, что предшествовало отравлению.

Влад пригладил волосы на макушке и вздохнул.

– Было много гостей. Все веселились, и мама тоже. Никто ведь тогда не знал, что произойдет. Бедная мама! – последовал очередной всхлип.

– Факты, пожалуйста.

– Ну, так вот. Часам к двенадцати ночи, когда все гости уже разошлись, в гостиной остались только свои.

– Позвольте полюбопытствовать, кто такие эти свои?

– Все ее дети, прислуга, наш семейный доктор и, конечно же, эта! – он ткнул пальцем в подсудимую. – Я ни за что бы ее не назвал своей, но бедная мама так считала.

– Что было дальше?

– Мы сидели, беседовали. Мама собиралась уже идти отдыхать. Не забывайте, ведь ей исполнилось семьдесят. Она ненадолго закрылась в своей комнате, а потом вышла к нам. «Настенька, детка, – обратилась она к Дроздовой. – Принеси-ка мне снотворного. Боюсь, мне не уснуть после всей этой суматохи!»

– Вполне естественная просьба, не так ли?

– Вот и нам так показалось. Дроздова пошла за лекарством. Что-то долго искала там, на кухне, потом вышла со стаканом воды и какой-то коробочкой в руках. Прошла в спальню к матери, а через минуту она выскочила оттуда. «На помощь!» – крикнула она. Мы кинулись в спальню.

– Что же вы увидели?

– Мать лежала на полу скрючившись. Губы ее посинели. «Доктор, скорее, – закричал я. – Искусственное дыхание!» Пирогов был уже рядом, щупал пульс, заглядывал в зрачки. «Поздно, – сказал он. – Она мертва». А потом повернулся к Дроздовой, она рядом стояла. «Вы – убийца!» – только и произнес он.

– Достаточно, – прервал его прокурор. – Давайте-ка уточним некоторые детали.

– Давайте.

– Кто, кроме подсудимой, прикасался к стакану с водой и лекарству?

– Только Дроздова! Да никто и не мог этого сделать. Мать в последнее время принимала лекарство лишь из ее рук. Кроме того, не забывайте, все мы сидели в гостиной. На кухне была только эта… очень нехорошая женщина.

– А прислуга?

– И прислуга была рядом. Домработница и кухарка сидели за столом. Мы им позволили немного перекусить и отдохнуть после утомительного приема.

– А если предположить, что убийца подложил ядовитую пилюлю в лекарство, а Дроздова, ничего не подозревая, подала ее матери?

– И этот вариант отпадает.

– Почему же?

– Вы не поверите, – глуповато хихикнул он. – Впрочем, даже я сам, когда узнал о предосторожностях Вероники, не верил. Решил, что старушка дожила до маразма. Видите ли, она предвидела подобный вариант. Поэтому потребовала от Дроздовой, чтобы та всегда носила лекарства при себе, в дамской сумочке.

– И что, та никогда не выпускала из рук сумочку?

– Представьте, никогда!

– Даже когда шла м-м-м… в туалет?

– Даже тогда.

– Да уж! – прокурор задумался. – Так что же тогда Дроздова делала на кухне? Ну, если, как вы утверждаете, лекарства она всегда держала при себе?

– А шут ее знает! Может, искала запечатанную бутылку воды. А может, прятала ядовитую пилюлю. Не могла же она это делать при матери.

– Хм! Спасибо. Больше ответов не имею.

– У защитника подсудимой появились вопросы?

– Нет, ваша честь.

– Ну что же, тогда продолжим…

– Артур Плюхин, адвокат. Член адвокатской коллегии «Правозащита».

На трибуне появился низенький коренастый мужчина в классическом костюме с галстуком. Жидкие волосы едва прикрывали лысеющую макушку. Он моментально «сфотографировал» длину ног секретарши, сделал несколько «снимков» наиболее симпатичных участниц процесса, но, когда его взгляд зацепился за скамью подсудимых, лицо адвоката исказила судорога. Он поджал губы.

– Как долго вы знакомы с подсудимой? – подоспел вопрос прокурора.

– С того времени, как ее занесло в нашу контору. Что-то около шести месяцев.

– По вашему ответу незаметно, что вы благодарите судьбу за возможность быть коллегой Дроздовой, – ехидно заметил прокурор.

– Ну, как известно, она больше не является мне коллегой. Впрочем, отвечу начистоту: особых сожалений по этому поводу у меня нет.

– Неужели у вас были столь напряженные отношения?

– Нет, дело не в этом. Просто не люблю людей, которые предпочитают урвать все и сразу, забывая о необходимости трудиться. Для таких, как Дроздова, весь мир – это блюдечко с голубой каемочкой, на котором все разложенные там блага предназначаются только для них самих.

– Как вы оцениваете профессиональные качества подсудимой?

– Да никак! Абсолютно никчемная девица, правда, крайне самоуверенная и нахальная.

– Но у нее, как известно, диплом с отличием.

– Это не показатель. Может, лет так через десять она нахваталась бы практики от опытных коллег, но сейчас ее профессиональный уровень – это ноль без палочки.

– А вам известно, что подсудимая оказывала юридическую помощь известной бизнес-леди Дворецкой?

– Ну, так результат такой помощи нам известен, не правда ли?

– Все же ответьте на вопрос.

– Конечно, я был в курсе и недоумевал, как и мои коллеги, зачем преуспевающей предпринимательнице обращаться за юридическим советом к вчерашней студентке. Но это, если хотите, я расцениваю как старческую блажь. Со всем уважением к потерпевшим, – Артур шаркнул ножкой и послал самую искреннюю из своих улыбок Элеоноре. – Вам ведь известны случаи, когда богатые старики отписывают все свое многомиллионное состояние любимой собачке? Так вот, Дроздова – это вариант такой домашней любимицы, последней прихоти богатой дамы. В отличие от собачки, она может не только тявкать, но еще и говорить. Может принести тапочки и намылить спинку. Однако бедная миллионерша не учла, что домашние животные всегда верны и благодарны, а вот прикормленные люди могут отличаться жестокостью и коварством.

– Вы можете это пояснить?

– Конечно. Я утверждаю, что Дроздова с самого начала планировала убийство предпринимательницы!

– Это, знаете ли, очень смелое утверждение.

– Но тем не менее это факт! Когда в нашу контору явилась эта особа, она имела вид бедной овечки. Скромная, просто одетая. Мы знали, конечно, что она осталась без родственников и находится, так сказать, в «финансовой дыре». Признаюсь, мы все хотели ей помочь. Даже я приложил к этому немало усилий, – адвокат скромно потупился. – Она отвергла нашу поддержку, а когда ее под свое крыло взяла госпожа Дворецкая, девица преобразилась до неузнаваемости. Стала заносчивой, неприступной.