Свой ключ от чужой двери - Инна Бачинская Страница 4

– Горько! – закричал тамада, отвязный молодой человек с плешью и зычным голосом ярмарочного зазывалы, возвращая меня в марьяжный чертог.

– Горько! – подхватили гости.

– Горько! Горько! Горько!

Лия поднялась, поправила платье, Стас, окинув собрание взглядом поручика Ржевского, склонился к ее устам. Я почувствовал, как напряжение Нонны передается мне, и прикоснулся к ее руке – не чужая ведь, почти сестра. Ее рука была ледяной.

– Танец жениха и невесты! – объявил неугомонный распорядитель, махнув рукой музыкантам.

Те, поспешно глотая непрожеванные куски, поднялись со своих мест. Сладко и томно запели скрипки – Штраус, «Над прекрасным голубым Дунаем».

Жених протягивает руку невесте, ведет ее на середину зала, прямо под ослепительно сияющую хрустальную люстру.

Трам, трам, трам-пам-пам! Они кружатся по залу, несется за невестой легчайшая, как крыло бабочки, фата, а она, подхватив рукой шлейф платья, улыбаясь, говорит что-то мужу… Гости растроганы. Красивая пара! Трам-пам-пам! Трам-пам-пам!

Вдруг невеста сбивается с шага, поднимает руку к горлу и как-то странно оседает на руки жениха. Голова ее запрокидывается, венок с фатой падает… Стас, не в силах удержать ее, опускается вместе с ней на пол и растерянно оглядывается. Гости вскакивают с мест. Что случилось? Невеста в обмороке. Оркестр начинает играть вразнобой и наконец окончательно смолкает.

– Разойдитесь! – кричит тамада. – Откройте окна!

Мать невесты с отчимом поспешно выбираются из-за стола, спеша на помощь. Нонна сидит, вцепившись руками в край стола так, что побелели косточки, недвижима. Я вскакиваю с места и тоже бегу со всеми в центр зала, туда, где сидит на полу мой друг-соперник Стас, держа на руках прекрасную Лию.

– Врача! «Скорую»!

Врач оказался среди гостей. Он важно берет руку Лии, ищет пульс, хмурится. Прикладывает пальцы к шее, оттягивает веко, заглядывая в глаз. Не поднимаясь с колен, разводит руками. Немая сцена – все ошеломленно переглядываются.

Мужчины осторожно поднимают Лию и переносят ее на банкетку у стены. Все сбились в кучки, все возбуждены, кто-то плачет, с кем-то истерика. Суета, приглушенные голоса, неуместные звуки разухабистого мотивчика из соседнего зала, где гуляет другая свадьба. Хаос.

Я смотрю на Лию, мою бывшую жену Лию – жадную, ненасытную, лживую и нахальную, и чувствую спазм в горле и жжение в глазах. А она, впервые спокойная на глазах толпы, совершенная, без малейшего изъяна, равнодушно смотрит невидящими глазами в потолок, на котором нарисовано голубое небо и караван белых птиц, похожих на аистов. От красоты ее захватывает дух.

Сбоку на банкетке, закрыв лицо руками, сидит мой друг, молодожен Стас Удовиченко.

И кажется: в мире, как прежде, есть страны,

Куда не ступала людская нога,

Где в солнечных рощах живут великаны

И светят в прозрачной воде жемчуга.

Н. Гумилев, Капитаны

…Мифы и легенды. Жизнь среди мифов, легенд и стереотипов. Полная оторванность от реальности и полный субъективизм. Взять хотя бы этот, миф номер один, интернационально-основополагающий – добро побеждает зло. Социальное поглаживание и социальный онанизм, пытающийся выдать случайность за закономерность, равно как и миф номер два – все будет хорошо! И самый вредоносный – каждому воздастся по заслугам. Ура! Чушь собачья. Если и воздастся, то чисто случайно.

«Киллер Иванов случайно, по недосмотру, нажал на спуск револьвера во время чистки личного оружия, забыв его разрядить, и снес себе полчерепа, а глушителем звездануло прямо по экрану телевизора, где выступал известный политический экстремист господин N. Негодяю воздалось по заслугам!» – радостно сообщает какая-нибудь «Правда Муходрюпинска». Всеобщее ликование: есть справедливость на свете, есть! Грузная, с квадратной челюстью дама в развевающихся одеждах, с повязкой на глазах, щитом и мечом, или нет, не щитом, а весами, пролетая над миром, случайно сбилась с пути, попала в наши широты и случайно подтолкнула белоснежным крылом руку киллера Иванова – и свершилось! Ему воздалось. Дождались торжества справедливости, можно сказать.

Дети! Ах, дети! Миф номер четыре. Наше продолжение, будущее, надежа и опора. Сейчас, правда, особенно насчет этого мифа не напрягаются в натуре, но тем не менее… «Дети – это те же взрослые, только маленькие!» – выдал в свое время непревзойденный Аркадий Бухов.

…Концерт в берлинском мюзик-холле «Палас», куда мы с Лией попали, можно сказать, случайно. Кто-то сдал в кассу билеты, а мы как раз подошли и… повезло!

Отто Бубке, любимец публики, жидкий блондинистый тенор нордического типа с безукоризненными зубами и пробором до оскомины сладко пел душещипательную песню, таская по сцене коляску в оборках с младенцем. Причем настоящим. Он трогательно склонялся над коляской, поправляя оборки. Сентиментальные немки в зале полезли в сумочки за носовыми платками. Потом он извлек младенца из коляски и таскал его по сцене уже на руках. Женщины, не таясь, плакали. А когда этот прохв… этот Отто поведал аудитории, что «их с сынишкой только двое на целом свете, так как мамочку добрый боженька… это самое…», тут уже и сильный пол не выдержал и взрыдал. Отто Бубке долго не отпускали. Сопли, шмыганья, вздохи, всхлипы, как на похоронах, когда народ еще трезвый и помнит, зачем собрался, заполнили пространство «Паласа». Тут вдруг младенец описался. Папе Бубке удалось сдержаться, и он, криво улыбаясь, держал сына на вытянутых руках и наблюдал резвую струйку, сверкающую в лучах рампы. Зал от рыданий перешел к радостному гоготу. Овации продолжались минут пятнадцать.

Лия, к моему изумлению, прослезилась. И я подумал, а что, если у меня… у нас… Ни за что! Болезни, сопли, вопли, памперсы, первый зуб! Нет уж, увольте. Может, когда-нибудь, лет через сорок… Я понимаю, дети – радость жизни, твое продолжение, смысл и все такое… Я не против, пусть, но не сейчас!

Миф о любви, номер… какой там по счету? А, неважно! Мифы, как карты, можно тасовать и раскладывать в любом порядке. Любовь! Слово-то какое слюнявое, лю-ля-ли-разлюли-малина-розовые-сладкие-слюни! Обыкновенная болезнь вроде гриппа или расстройства желудка. Бывает затяжная – эта уже тянет на геморрой в натуре. Очень емкое выражение, кстати. «В натуре!» – и никаких гвоздей. Великий и могучий не стоит на месте, а мчится вперед, охваченный прогрессом. Если выбирать между расстройством желудка и геморроем – я за первое.

Скоропостижно схватило, промчалось, просвистело – и свободен! Солнце, тучки, небо голубое – оказывается, все на месте, никуда не делось… Собака гуляет – все, как было. Это меня, идиота, не было. Гормоны, конечно, играют и требуют, никто не спорит, но почему-то всегда ожидается большое и красивое, как баранья отбивная в рюшах и листиках мяты. Чтобы ты читал стихи, шекспировские сонеты, например, желательно в оригинале, а она чтобы слушала, была чистая, гордая, любила бродить по улицам вечернего города, непременно под дождем, а в выходные – в лес электричкой. И чтобы говорила: «Слав, мне ни с кем еще не было так хорошо». Боже, какая пошлость! Зачем? Сделать приятное партнеру? Самообман? Замуж пора? А может, не миф, а правила игры? Куда ж они потом исчезают, эти правила, после чего начинается игра без правил? Бои. Самое интересное, веришь ей. Еще как веришь! Ни минуты не сомневаешься – ей ни с кем еще не было так хорошо! Грудь – колоколом, хвост – павлином, головка горделиво поднята. Голова то есть.