Шерлок Холмс и хентзосское дело - Дэвид Стюарт Дэвис Страница 4

— Всех, кроме Михаила Чёрного.

— Да, кроме Михаила и его коварного сообщника Руперта Хентзосского. — Сапт позволили себе короткий смешок. — Михаил чуть не лопнул от злости, когда столкнулся с Рассендилом в соборе, но ничего не мог ни сказать, ни сделать, не открыв своей причастности к измене. Ему пришлось терпеливо стоять и ждать, пока двойник его брата принимал корону Руритании. Однако самым серьёзным испытанием для Рассендила в тот день стала встреча с принцессой Флавией, невестой короля. Её не удалось так легко обмануть. Она заметила перемены, но они касались не внешности, а поведения, и Флавия сочла их благоприятными. Она была ими приятно удивлена, решив, что наконец Рудольф стал вести себя подобающим королю образом. Впрочем, Рассендил именно так себя и вёл, он ведь был истинным Элфбергом.

— Как я понимаю, подмена короля имела тревожные последствия? — уточнил Холмс.

— Когда коронационные празднества завершились, мы с Рассендилом под покровом ночи выехали в охотничий домик. Мы решили, что англичанин отправится прямиком к границе, а мы с королём вернёмся в Стрельсо. Однако, зайдя в домик, мы увидели, что Джозеф, слуга, которого мы оставили присматривать за королём, убит: его горло было перерезано от уха до уха. А король пропал!

— Михаил Чёрный? — Холмс вопросительно выгнул бровь.

— Да, будь он проклят! Люди Руперта Хентзосского схватили короля и доставили его в цитадель Михаила, Зендскую крепость. Разумеется, он знал, что мы не станем бить тревогу из боязни привлечь внимание к собственным действиям, к возведению на трон самозванца.

— Итак, Рассендилу пришлось и дальше играть короля.

— У него не было выбора. Не стану утруждать вас описанием всех событий, которые за этим последовали, скажу лишь, что Рассендил, храбрый малый, не дрогнул и не отступил ни в чём. Если бы он только был полноправным престолонаследником! Да он подходил для короны больше, чем сам Рудольф! Не думал я тогда, что мои праздные размышления…

Сапт на мгновение задумался, заглядевшись на пляшущие языки пламени, и его слова постепенно затихли. Затем, встряхнув головой, он вернулся к рассказу:

— Одним из непредвиденных последствий замены Рудольфа стала любовь, возникшая между Рассендилом и Флавией. Она видела перед собой нового, изменившегося Рудольфа, находила в нём всё, что мечтала видеть в своём женихе. Доброта и благородство Рассендила очаровали её, а её удивительная красота и изящество сломили всё его сопротивление чувству. Между ними расцвела настоящая любовь, и они стали счастливой и достойной парой.

— Однако, — отозвался Холмс с лёгкой тенью иронии в голосе. Я знал, что он при его трепетном отношении к холодному рассудку и неприязни к такому проявлению слабости, как эмоции, найдёт разговор о любви досадным и незначительным. — Скажите, полковник, — резковато продолжил он, поблёскивая глазами, — как вы разрешили проблему с похищением короля? Если вы вообще её решали? О скандалах и переворотах при дворе Руритании вот уже несколько лет ничего не было слышно.

— Действительно, мистер Холмс, со временем нам удалось вызволить короля Рудольфа. Мы отобрали верных солдат и поздно ночью с их помощью напали на Зендскую крепость. Какое это было кровопролитье, доложу я вам! Но, благодарение небу, наш монарх вернулся к нам без единой царапины. А Михаилу Чёрному не так повезло: он пал от руки Руперта Хентзосского, который был дьявольски удачлив, и, избежав ранений, скрылся в горах.

Рассендил в последний раз встретился с Флавией и рассказал ей всю правду. Но доверенная ей тайна лишь сильнее объединила их и укрепила их чувства друг к другу. Однако долг подчиняет себе жизни стольких людей! Долгом Рассендила было отказаться от роли короля Руритании и спешно покинуть эту страну, а долг Флавии призывал её занять своё место подле настоящего короля. Так всё и случилось. Рассендил вернулся в Англию, а король, восстановив силы, уже спустя месяц женился на Флавии.

— И в мире воцарился покой, — подхватил Холмс, уже вставший на ноги и нетерпеливо расхаживавший по комнате. — Вплоть до этого дня. Спустя три года после описываемых вами событий произошло нечто, заставившее вас отправиться в Англию, и дело ваше не только срочное, но и крайне опасное.

Сапт лишь кивнул в ответ.

— Итак, наконец-то мы подобрались к сути дела, — объявил Холмс. Он снова уселся в кресло и, взяв уголёк длинными щипцами, стал разжигать трубку. Несколько мгновений его лицо было скрыто за густыми клубами дыма, но затем он снова обратился к своему гостю: — Прошу вас, полковник Сапт, расскажите же нам теперь, в чём именно заключается ваше дело и как я могу вам помочь.

Нервно сцепив руки, Сапт пристально взглянул на моего друга:

— Ну что ж, теперь я перейду к событиям, непосредственно связанным с теми, о которых я уже вам рассказал и из-за которых всё будущее Руритании находится на волосок от гибели.

Осенний вечер выдался ветреным, и, пока мы сидели за разговорами, ветер приобрёл неистовую силу, завывая и ломясь в окна, будто пытаясь добраться до нас. Языки пламени танцевали в камине, повинуясь его зову, но мы так и не заметили этих проявлений природы: настолько поглотил нас рассказ гостя из Руритании.

Внешне Холмс казался расслабленным и спокойным, попыхивая трубкой в кресле, но я отчётливо видел признаки его заинтересованности: блеск в глазах, чуть поджатые губы и напряжённые брови.

— Со дня похищения короля прошло три года, — продолжал полковник Сапт, — и они были очень тяжёлыми для Руритании. Я уже говорил, что Рудольф не принадлежал к тому типу людей, из которых вырастают хорошие правители. К тому же произошедшее с ним в крепости в Зенде лишь обострило его не самые лучшие черты. Он был плохим мужем для Флавии, обращался с ней пренебрежительно и бесцеремонно, таким же ненадёжным правителем он стал и для своего народа. Долгие периоды подавленности и меланхолии сменялись у него приступами жестокости. В результате, несмотря на все наши усилия сгладить его иррациональное поведение и то влияние, которое оно оказывало на государство, и сдержать распространение слухов о его недостойном поведении, он растерял любовь и поддержку народа, с которыми они приняли его на царствование. На фоне растущего недовольства Рудольфом появилась и стала стремительно набирать авторитет группа людей, подпольная фракция. Они называют себя Синими и выбрали своим символом цветок дубницы, распространённого растения в нашей стране да и по всей Европе. Во главе Синих стоит этот мошенник и негодяй Руперт Хентзосский.

— Что? — не выдержал я. — Неужели он всё ещё на свободе?

— Увы, доктор. Мы не можем предъявить ему обвинения в измене, не раскрывая всю историю о подмене короля, это уничтожит Рудольфа. Выходит, что, ради блага Рудольфа, Руперт должен оставаться на свободе.

— Занятно, — прокомментировал положение Холмс.

— Разумеется, мы не раз пытались избавиться от этого дьявола во плоти, но Руперт слишком хитёр и изворотлив, чтобы попасться в наши капканы. Он нечеловечески удачлив, но придёт день, мистер Холмс, придёт день, и… — Голос Сапта упал до хриплого шёпота, и глаза его блеснули недобрым огнём, перед тем как он снова вернулся к своему рассказу: — Руперт вернулся в Стрельсо в день венчания Рудольфа и Флавии. На публике он вёл себя будто ничего не случилось и для всех, кроме нескольких посвящённых, так всё и было. Михаил уже мёртв, но в его смерти обвиняли кого-то другого, и предательство Руперта так и осталось не разоблачённым. Он знал, что ему нечего бояться, и это знание давало ему повод для уверенности. Почти сразу по возвращении он воцарился в крепости Зенды, которую Михаил имел оплошность ему завещать. Именно из этой крепости Руперт сейчас управляет Синими. Пока он не предпринимал никаких действий, что могли бы напрямую угрожать королю, но само его присутствие являет собой тёмную неотвратимую угрозу. Он как паук, спрятавшийся в тёмном углу, плетёт свою паутину интриг, в которой однажды увязнем мы все. Благодарение небесам за королеву Флавию, потому что только благодаря ей корона ещё пользуется доверием. Она осталась подле Рудольфа, несмотря на его пренебрежение, и стала единственным хранителем королевской чести и достоинства. Она пожертвовала всеми своими чувствами ради исполнения долга.