Красная дверь - Чарлз Тодд Страница 4

— Откуда вы знаете?

— Когда я вошел, то слышал, как сержант Гибсон говорил, что на железной дороге на севере были такие же проблемы, как на шоссе.

— Каков исход в Шеффилде? Ну? Не заставляйте меня ждать, — нетерпеливо сказал Боулс.

— Жюри не долго совещалось. Таттл проведет остаток жизни в тюрьме.

— Я думал, Корона надеялась на повешение.

— Жюри с этим не согласилось.

— Чертовы провинциальные присяжные! Дело явно тянуло на повешение. В Лондоне так бы и было.

Ратлидж не ответил. Он соглашался с присяжными. Это было, как сказали бы французы, преступление на почве страсти и тяжкого горя, которое закончилось смертью больной жены Таттла. Случайно или намеренно, знал только Бог. Для Таттла повешение было бы во многих отношениях карикатурой.

Боулс достал свои часы и, открыв крышку, взглянул на циферблат:

— Хорошо, что вы вернулись. Мне сообщили, что в Брикстоне неприятности, а нам сейчас не хватает людей. Кларк в Уэльсе, и я только что послал Майклсона в Хэмпшир. — Он ждал от Ратлиджа возражений и, довольный их отсутствием, продолжил: — Четверо носильщиков подрались с ирландцами. Но тут нужно проявлять осторожность. Двое в больнице, и один мог умереть к утру, а он шурин констебля, который прекратил драку. Если он умер, не будет конца неприятностям.

В итоге Ратлидж отправился в Брикстон, где узнал, что драка произошла потому, что ее участники не работали, а играли в переулке позади «Головы королевы», и одна сторона обвинила другую в жульничестве. О том, что один из пострадавших на грани смерти, сообщила его истеричная жена — в действительности он всего лишь пребывал без сознания и должен был вот-вот прийти в себя. Ирландцы оказались такими же смирными, как их английские противники. Ночи в тюрьме оказалось достаточно, чтобы они протрезвели и были отправлены дежурным сержантом домой. Ратлиджу они сообщили, что остаются лучшими друзьями, несмотря на маленькое недоразумение во время игры в кости.

Они клялись могилами матерей, что этого снова не произойдет. Ратлидж напомнил, что один из участников драки все еще в больнице, и если он сильно пострадал, то могут быть выдвинуты более серьезные обвинения.

Ирландцы обещали помолиться за его скорейшее выздоровление. Англичане требовали только плату за его лечение.

Поговорив с дежурным сержантом и посоветовав, чтобы нарушителей порядка задержали еще на двадцать четыре часа, пока врачи не будут уверены, что раненый поправится, Ратлидж покинул участок.

Он сильно подозревал, что Боулс отправил его в Брикстон из чистой злобы, и это подтвердила сочувственная усмешка сержанта Дэвиса, когда Ратлидж наконец вернулся в Ярд.

— Охота за тенями на повестке дня, сэр. Инспектор Мэнн в Кентербери по такому же поручению. Инспектор Эллис на пути в Чичестер. Все это от нечего делать. Неделя была спокойной.

Освободившись, Ратлидж чувствовал себя слишком усталым, чтобы идти домой, и слишком сердитым, чтобы отдыхать там. Вместо этого, несмотря на поздний час, он решил пройтись пешком, пытаясь взбодриться и осаждаемый мыслями о Хэмише, возникающими на каждом повороте.

Ратлидж наблюдал, как летний свет превращается из опалового в розовый и фиолетовый, а затем в темноту, и вот уже звезды зажигались над рекой. На улицах почти не было пешеходов и транспорта, и его шаги отдавались в голове эхом, составляя ему компанию.

Ратлиджу пришло в голову, что сегодня годовщина его возвращения в Ярд. Год назад…

Это были долгие и трудные двенадцать месяцев.

Оказавшись у подножия Вестминстерского моста, Ратлидж двинулся вдоль парапета и, опершись на локоть, стал наблюдать за темной водой, плещущейся внизу, загипнотизированный ее течением через арки.

Погрузившись в мысли, он пришел к выводу, что прошедший год в некотором отношении был подобен битве между водой и камнем. Неумолимый камень символизировал прошлое, стоящее на вечном якоре среди течения его дней, отбрасывая и разочаровывая его при каждом всплеске.

«Ты не можешь уйти в отставку, — сказал Хэмиш. — Через две недели ты окажешься в клинике, погруженным в бесполезное отчаяние».

И это была правда. Ратлидж не смог бы жить со своей неудачей.

Или с голосом в его голове. Хэмиш лежит мертвым во французской могиле. Тут не с чем спорить. Призраки не ходят. Но заставить этот голос умолкнуть было выше его сил. Работа была единственным спасением Ратлиджа, и он знал, что без нее ему оставалось бы только напиваться до бесчувствия. Тогда Хэмиш бы победил. А его собственная победа таилась в заряженном служебном револьвере. Во Франции он научился тому, что хороший солдат всегда запасается маневром для отступления.

Невольно Ратлидж слышал шаги позади — вот мужчина на костылях, женщина, спешащая в туфлях, слишком тугих для ее усталых ног, собака, уверенно бегущая к его стороне моста… Но он упустил тихие шаги того, кто незаметно крался за ним, прячась в тени.

«Внимание!» — резко произнес Хэмиш. Ратлидж, услышав предупреждение, собирался повернуться, когда что-то острое уперлось ему в спину.

— Деньги и другие ценности, — послышался приглушенный голос. — Быстрее, если хочешь жить.

Ратлидж мог бы рассмеяться. Но вместо этого он спокойно сказал:

— Я не отдам тебе часы. Они принадлежали моему отцу. Но ты можешь взять все деньги, какие найдешь у меня в карманах.

Острие ножа коснулось рубашки.

— Говорю тебе… — В голосе грабителя послышалось беспокойство.

А расшатанные нервы могут привести к убийству.

Несколько секунд Ратлидж не отвечал. Затем он промолвил, не меняя тона:

— Я вижу констебля на дальней стороне моста. Он скоро будет здесь.

— Ты врешь. Он повернул в другую сторону.

«Берегись, — снова заговорил Хэмиш. — Он очень молод».

Это тоже могло быть непредсказуемым и смертоносным.

— Ты же не хочешь совершить убийство, — сказал Ратлидж. — Возьми деньги, которые я предлагаю. В левом кармане. Я не буду тебя останавливать. Как тебя зовут?

— Я убью тебя! Вот увидишь! — Нож пронзил кожу, и Ратлидж почувствовал, как струйка крови медленно потекла по его спине.

— Мне все равно, если ты это сделаешь. Я был на войне, парень, и не боюсь смерти. Но я не отдам тебе мои часы. Скорее я брошу их в реку — можешь не сомневаться.

Он почувствовал страх человека, стоящего позади, и смог услышать звук автомобиля, поворачивающего на мост.

— Так как тебя зовут?

— Билли, — послышался ответ после краткого колебания.

Ратлидж сомневался, что это так, но имя было не хуже других.

«Осторожно, — предупредил Хэмиш. — Вокруг никого нет».

Когда он произносил эти слова, начал бить Биг-Бен.