Сервис с летальным исходом - Нина Васина Страница 4

— А все-таки, как вы думаете? Вы пришли на мост, разделись, прыгнули в воду, а когда открыли глаза, увидели меня. Ничего на ум не приходит? А тем не менее это банально. Уясните только, вы — там, где и хотели оказаться! — радуется смешной человечек, присев передо мной на корточки.

— Вы хотите сказать, что я на дне реки? Не мой черед…

— Нет, еще дальше!

— Что, вообще?.. Я умерла?

— А вы разве не этого хотели? Посмотрите вокруг! Что вы видите?

— На рай не похоже, — осматриваюсь я.

— Самоубийцы в рай и не попадают. Но это еще и не ад. Это предварительное чистилище.

Я сижу в длинном коридоре, уставленном вдоль стен лавочками. Множество дверей с табличками, некоторые открыты, из них снуют туда-сюда люди в белых халатах, у окна — установка с перевернутым вверх дном баллоном с водой. Вдоль стены короткими мелкими шажками ползет странное существо в халате, неся перед собой на весу загипсованную руку. Больница… Уже совершенно согревшись в одеяле, я откидываюсь назад, прислоняюсь затылком к стене.

— Я видела этот фильм, и он мне понравился. Но я — не Депардье, а вы — не Полянский. Прекратите изображать бога.

— Не сопротивляйтесь, — улыбается человечек внизу. — Вы что, думаете, можно утонуть и не умереть? Пойдемте в кабинет. Я покажу вам снимки вчерашней расчлененки. Такое увидишь только в аду. Молодая мамаша разрезала на куски своих детей, аккуратно разложила части по пакетам и выкинула все на помойку. И вы станете меня убеждать, что мы с вами живы? Мы давно на том свете, дорогая моя Мона Кукулевская, и подтверждением тому служит ваш чемоданчик.

— Мой — что?..

— У вас в руках был чемоданчик, вот, пожалуйста, узнаете?

Человечек встает, тянет меня за руку к себе, я встаю, он подталкивает меня в спину к ближайшей открытой двери. Я делаю несколько шагов совсем неуверенно, хорошо, что он поддерживает меня сзади, я почти разучилась ходить. В небольшом кабинете на столе — раскрытый металлический чемоданчик. У стола стоит молодой человек с готовностью к подвигам на веселом лице.

— Проходите. Это оперуполномоченный отдела по розыску пропавших, по-простому опер. Мы пытались выяснить вашу личность, вскрыли чемоданчик, кстати, вы делали его на заказ? Наши специалисты похвалили замки. Они их открывали почти час. Узнаете?

— Я впервые вижу этого человека.

— Смотрите на чемоданчик!

— А почему я должна его узнать? — Пошатнувшись, добираюсь до кушетки, застеленной коричневой клеенкой, и сваливаюсь на нее. Я узнала этот чемодан, более того, я вдруг подумала, что даже предположительно знаю мужчину, который его держал в руке под водой. Только вот, какая жалость, я совершенно не представляю, как объяснить это все смешному прихрамывающему человечку, возомнившему себя богом? “Этот чемоданчик принадлежит крашеной блондинке, которая ходит в моей одежде и с моим паспортом, а украл его превосходный любовник-авантюрист, который потом выпрыгнул из поезда у моста”.

— Потому что он был у вас в руке, когда вы бултыхались в речке. Вы не отпускали его, даже когда из вас выливали воду и делали искусственное дыхание. И в “Скорой помощи” не отпускали, вот только тут врачи кое-как его вытащили. Неужели не узнаете? Такое дорогое изделие, вы только посмотрите, как все точно подогнано, какие клапаны, прокладки! Вода прошла внутрь только в одном месте, вот тут, видите?

Я встаю, подхожу к столу, закрываю пустой чемодан, осматриваю его в закрытом виде, до кушетки не дойти, падаю на ближайший стул и честно отвечаю:

— Да. Узнаю.

— Прекрасно, тогда вы должны помнить и о его содержимом!

— А вот это, извините, трудно объяснить, но я…

— Понимаю! — кричит прихрамывающий человек в очках. — Все понимаю. Сейчас вам оперативник все объяснит. Петя!..

Закрываю глаза. Отлично. Сейчас мне назовут имя блондинки (она же говорила, что в украденном чемодане были ее документы и деньги), спросят, почему в этих документах нет ни слова о Моне Кукулевской и откуда у меня куча денег. А должна быть куча, должна… Иначе зачем тогда было его красть?

— Дайте чаю, — прошу я.

Хорошо бы успеть выпить пару чашек перед тем, как меня арестуют.

— Петя! — приказывает хозяин кабинета.

Оперативник, уже набравший воздуха для подробных объяснений, разочарованно идет к тумбочке у окна и тычет в розетку вилкой чайника. Пока чайник шумит, мы все молчим, я читаю табличку на открытой двери: “Зав. отделением Гринько П.П.”, опер Петя достает из тумбочки стакан.

— Два стакана, — говорю я.

Он смотрит на своего начальника с раздраженным недоумением, но достает еще один стакан. Бросает в каждый по пакетику чая и по три… о, по четыре куска сахара! Вероятно, выгляжу я совсем хреново. Спасибо, Петя…

— Сначала я подумал, что вы парикмахер по вызову! — не выдерживает паузы хозяин кабинета. — А Петя говорит…

— Я сразу сказал, что набор ножниц, ножей, пилочек и шлифовальный станок сделаны на заказ из дорогого металла, — подхватывает Петя. — Это делали не у нас. В Германии?

Я пожимаю плечами, шаря глазами по столу, чтобы понять, о чем они говорят. Особенно меня напрягает словосочетание “шлифовальный станок”. Неужели я в полном беспамятстве вытащила из руки мертвеца чемодан с набором инструментов фальшивомонетчика?!

Петя убирает несколько толстых папок в шкаф, освобождая ближайшую тумбочку, подтаскивает ее ко мне поближе и даже размешивает с замедленным показным терпением сахар в обоих стаканах! Я вдыхаю запах чая, осторожно протягиваю левую руку, обхватываю стакан и жду, пока тепло дойдет до сердца. Пока я греюсь и пью чудовищно сладкий чай, Поспелов Кузьма Ильич (он наконец представился и оказался следователем по особо важным делам из Москвы) и местный оперуполномоченный Петя, с выражением злорадства на лице, подробно объясняют мне, что они нашли в металлическом чемодане и кто я такая есть вообще.

Итак. На столе возле открытого чемоданчика лежат: три женских парика из натуральных волос, накладные усы и борода, шесть тонких резиновых масок с разными конфигурациями носа и надбровных дуг, два набора дорогой косметики, восемь шприцев, четыре упаковки с подкожным силиконом, две баночки крема разных тонов, два баллончика аэрозоля с жидкой кожей — “для белых людей и для нефов”, как объяснил Петя; в металлическом контейнере, похожем на небольшой термос, оказывается, хранится ядовитейшая концентрированная кислота — “десяти литров этой разведенной жидкости достаточно, чтобы тело в ней растворилось без остатка!”; упаковка резиновых перчаток, растворитель для органического материала, пластмассовая коробочка с линзами для глаз трех цветов и еще одна — с накладными ногтями; кисточки, салфетки, вазелин, спирт, ацетон…

— Вот, можете ознакомиться, я составил полный список! — Петя протягивает мне бумажку.