Фарш Мендельсона - Анастасия Монастырская Страница 4

Задумавшись, я не заметила, как мы проехали центр и устремились на север города. Водитель тем временем продолжал знакомить меня со своей личной философией. Оказалось, мы уже перешли на «ты»:

— Нашу щедрость с иностранной не сравнить, — шофер резко свернул влево, избежав тем самым столкновения с трамваем. — Иностранцы щедры по определению, поскольку выросли в нормальной человеческой среде. Для них наша коммуналка — кошмар во плоти. Ни один человек оттуда не поймет, как можно жить в коммунальной квартире, где кроме тебя обитают еще десять жильцов. Как минимум десять. Им не понять, а нам — в кайф! Я всю жизнь прожил в коммуналке и ни на что ее не променяю. Квартира в самом центре, коридор — что моя жизнь — такой же извилистый и темный. На кухне четыре холодильника и четыре плиты. На холодильниках замки. В ванной никто мыло не оставляет. В туалете четыре рулона туалетной бумаги. Сделал дело: поставь отметку, а то вдруг сосед воспользуется. По утрам — очередь в туалет и в ванную комнату. И ничего — живем! Без щедрости, но живем!

Вот этого за океаном и не понимают, понимаешь? Американцы без гуманитарной помощи просто жить не могут. Она у них в крови, эта гуманитарная помощь. Мы говорим: «Не нужен нам секонд-хэнд»! В ответ слышим: «Берите, берите, у нас еще есть». До того дело дошло, что в городе уже появился элитный секонд-хэнд. Ты только вдумайся: элитный! Будто мы нуждаемся в том, что есть у них?! Прикинь, они даже чаевых дают в два раза больше. Потому как в наших ценах не ориентируются. Называю сумму — не верят. Думают, что я скромничаю. Мол, национальная гордость не дает мне попросить больше. Что они знают о моей национальной гордости? Они ее видели? Щупали? Хотя и среди иностранцев встречаются исключения: все-таки приезжают к нам нормальные люди.

Вот скажем, неделю назад вез к вам в Колымяги такого интуриста. Пегий. Толстый. И с бородой. Смешной, черт. Сверх счетчика знаешь, сколько дал? О! Сумму не назову, вдруг ты из налоговой инспекции. Много вас таких в Колымягах, оборотней симпатичных, — он подмигнул мне в зеркало. — Так вот… Сам он из наших будет, правда, теперь в Канаде живет. Всю дорогу рассказывал про свою жену. Имя у нее еще какое-то змеиное: не то Гадюка, не то Кобра. Представляешь, она его бросила, рога с другим мужиком наставила, а он к ней назад приехал — мириться-жениться и все такое. Все в Канаде бросил и приехал. Вот и не верь после этого в любовь. Даже подарок этой змее подколодной привез — колечко обручальное, с камушком. Затейливый такой перстенек. С зеленым камнем. Сразу видно, не новодел. Ты чего, плачешь?

— Соринка в глаз попала.

— Бывает. У моей тоже, что ни повод, то соринка. Бабы они и есть бабы — чуть что, сразу плакать. Ну, все, красавица, приехали! Вот твои Колымяги.

Этого момента я боялась больше всего. Кларе и Карлу за семьдесят. Для своего возраста они выглядят и чувствуют себя великолепно. Однако любое потрясение может стать причиной сердечного приступа. За Клару я особенно беспокоилась, зная, как она была привязана к своему непутевому внуку. Отъезд Иванова старики пережили тяжело: потребовалось немало времени, чтобы они вышли из глубокой депрессии и вернулись к нормальной жизни. Я давно заметила: чтобы избавиться от неприятных мыслей, старики пускаются на различные авантюры. Помню, как-то Клара заподозрила своего мужа в измене с кассиршей из ближайшего супермаркета. Кассирше исполнилось сорок пять лет, и по мысли Клары, эта краснощекая пухлая ягодка являлась для нее очень опасной конкуренткой. Дескать, на тридцатилетних дед внимания не обратит — слишком молоды, а вот на такое чудо обязательно клюнет. В качестве вещественного доказательства выступали… магазинные чеки. Дело в том, что обслуживая деда, дама все время ошибалась, причем в его пользу. Иногда она просто пробивала ноль и отдавала Карлу покупки даром. Подозреваю, что дед вводил кассиршу в ступор своими армейскими анекдотами, от которых в нашем доме даже цветы вянут, а рыбки обнаруживают, что разучились плавать. Лично я, когда дед рассказывает очередную шутку, готова снять с себя последнее, лишь бы он замолчал. Представляете Жванецкого, который говорит «Э-э» через каждое слово, причем каждое второе «э-э» вряд ли можно назвать цензурным. Вполне понятно, почему несчастная дамочка за кассой, заслышав сакраментальное «приходит прапорщик Рабинович к поручику Ржевскому», выбивала на аппарате странные суммы, стремясь поскорее отделаться от докучливого покупателя. Но разве объяснишь это ревнивой жене? Тем более, если жена уверена: анекдоты ее муж рассказывает блестяще. По крайней мере, бабуля всегда хохочет, когда слышит про похождения поручика Ржевского. В общем, Клара вбила себе в голову: «Виновен!». А раз виновен, пора подумать о наказании. Поговорив с потенциальной разлучницей, она только укрепилась в своих подозрениях. Услышав про деда, кассирша впала в истерику: «Видеть его не могу! Сделайте хоть что-нибудь!». Бабуля решила сделать широкий жест и пожелала «молодым» супружеского счастья, выстроенного на ее старых костях.

Чтобы забыться и пережить виртуальную измену мужа, Клара пошла на курсы экстрасенсов. И добилась небывалых успехов: благодаря телекинезу, в нашем доме летали тарелки, прыгали ножи, а крокодил заговорил человеческим голосом. Я его понимаю: в то время вонь в доме стояла страшная. Бабуля постоянно варила отворот из конского навоза и листьев базилика, который пробовала на несчастном крокодиле. Не мудрено, что Гена взял за привычку выползать в коридор и громко жаловаться домочадцам на свои пищеварительные и обонятельные проблемы: «Ой! Ой-ой-ой!». Увидев страдания Гены, дед наотрез отказался пробовать отворот, невзирая на слезные уговоры всего семейства. Семейство хотело только одного — поскорее забыть весь этот кошмар.

На соперницу Клара навела порчу: теперь при виде деда кассирша билась в эпилептическом припадке. Нам пришлось сменить супермаркет и уговорить бабулю заняться чем-то более приятным, нежели гадания на силосе и приготовление отворотных средств с помощью конского навоза. К счастью, старушка послушалась мудрого совета и записалась на курсы по вождению мотороллера. Дед вернулся в лоно семьи, и на короткое время мы все вздохнули с облегчением. Потом Клара увлеклась мойщиком машин с бензоколонки, и вся история повторилась, но уже в обратном направлении.

Каждая авантюра стариков есть ни что иное как ответ на стресс. Защитная реакция организма. Но сейчас об авантюрах и речи не идет. Наверняка, у нашего дома сутками дежурит «Скорая». Еще бы, потерять единственного внука! Такое горе любого выбьет из равновесия.

…«Скорой» у ворот не наблюдалось, вместо нее вибрировала небольшая разноцветная очередь. Я растрогалась: настоящие друзья даже в горе не забывают! Наверное, пришли выразить соболезнования и попрощаться с покойным. Минуточку! Но почему их не пускают в дом? И почему в очереди оказались одни женщины? В душе всколыхнулась запоздалая ревность. Иванов и половой аскетизм — вещи несовместные, но я в жизни не поверю, что он смог соблазнить такое количество красивых молодых женщин. Это невозможно, потому что этого не может быть. И никто не убедит меня в обратном.

Такси давно уехало, так что волочь чемодан к воротам пришлось самой. Я попыталась обогнуть живую колонну и пройти к дому, но потерпела сокрушительную неудачу. Очередь оказалась не только разноцветной, но и очень нервной.