Татуировка наложницы - Лора Джо Роулэнд Страница 4

— Э-э, да, конечно, — сказал Цунаёси Токугава, с явным облегчением перекладывая заботы на чужие плечи. Спеша в личные покои, сёгун дал знак чиновникам следовать за ним, на ходу выкрикивая приказания для Сано. — Немедленно лично расследуйте причины смерти госпожи Харумэ! — Трясясь за собственную жизнь, он был совершенно равнодушен к потере наложницы и судьбам остальных своих женщин. И конечно же, забыл об обещанном Сано отпуске. — Вы не смеете допустить ко мне злого духа болезни. А теперь идите!

— Да, ваше превосходительство, — отозвался Сано в спину удаляющегося со свитой правителя.

Хирата поспешил к нему на помощь. Удаляясь по коридору в сторону женской половины, Сано оглянулся и увидел Рэйко: белое свадебное кимоно тянулось по полу, когда отец и прислужницы уводили ее прочь. Он был зол на сёгуна, который забыл о своем обещании, и сожалел по поводу отложенных свадебных празднеств — как публичных, так и интимных. Разве он не заслужил немного мира и покоя? Но Сано подавил вздох. Послушание господину было высшей самурайской добродетелью. Долг превыше всего, и новая смерть приковала к себе все внимание Сано. Семейному счастью придется подождать.

Женская половина занимала в замке Эдо внутреннюю часть главного дворца, известную как Большие Внутренние Покои. Путь к ней вел Сано и Хирату через внешние, общие помещения, мимо залов для аудиенций, комнат для совещаний, правительственных канцелярий, через серпантин коридоров. Гнетущая атмосфера, воцарившаяся в замке, остановила обычную суматошную жизнь. Чиновники сбивались в кучки и с нарастающей тревогой обсуждали весть о смерти наложницы. Вооруженные стражники патрулировали коридоры на случай новых беспорядков. Громоздкая бюрократическая машина Токугавы фактически остановилась. Представляя серьезные последствия, которые могла иметь для государства эпидемия в японской столице, Сано надеялся, что болезнь госпожи Харумэ окажется единичным случаем.

Массивная дубовая дверь, обитая железом и украшенная резными цветами, перекрывала вход в женскую половину, где жили мать, жена, наложницы сёгуна, их фрейлины, дворцовые стряпухи, служанки и другая обслуга. Два стражника охраняли дверь.

— Мы здесь для того, чтобы по приказу его превосходительства расследовать смерть госпожи Харумэ, — сказал Сано, представив себя и Хирату.

Стражники поклонились, открыли дверь и пропустили их в узкий, освещенный светильниками коридор. Дверь закрылась за ними с мягким вибрирующим стуком.

— Мне здесь еще не доводилось бывать, — благоговейно прошептал Хирата. — А вам?

— Мне тоже, — взволнованно ответил заинтригованный Сано.

— Вы знаете кого-нибудь в Больших Внутренних Покоях? В качестве сёсакана сёгуна Сано имел доступ почти во все помещения замка. Он был знаком с его обнесенными стенами переходами и садами, башнями, чиновничьим кварталом, где жил, внешней частью дворца и даже с личными покоями сёгуна. Но женская половина была закрыта для всех мужчин, за исключением нескольких тщательно отобранных стражников, докторов и чиновников. Сано в их число не входил.

— Я знаю в лицо нескольких служанок и мелких чиновников, — сказал он, — а однажды мне пришлось руководить военным эскортом во время паломничества матери сёгуна и его наложниц в храм Дзодзё. Но мои обязанности никогда не требовали прямого контакта с кем-либо из Больших Внутренних Покоев.

Сано был в некотором замешательстве, словно проник на чужую территорию.

— Ладно, давай начинать, — проговорил он, придавая бодрости и уверенности своему голосу, хоть и сожалел об отложенных свадебных празднествах. Сколько им с Рэйко еще ждать, чтобы остаться вдвоем? Сано зашагал по коридору, борясь с невольным желанием идти на цыпочках.

Полированный кипарисовый пол поблескивал, смутно отражая искаженные фигуры его и Хираты. Кессонный потолок украшали нарисованные цветы. Безлюдные комнаты были заполнены лаковыми сундуками, шкафами и ширмами, угольными жаровнями, зеркалами, разбросанной одеждой, туалетными столиками, заваленными гребнями, заколками и пузырьками. Внутренние стены покрывала позолоченная роспись. В покинутых ванных комнатах стояли деревянные бочки. Коридоры были пустынны, но за стенками из бумаги и деревянных реек двигались бесчисленные смутные тени. Когда Сано и Хирата проходили мимо, двери со скрипом отодвигались, в щелки выглядывали испуганные глаза. Где-то выводил печальную мелодию самисэн. Воздух, который казался теплее и пах иначе, чем в остальных частях дворца — сладостью духов и ароматических жидкостей, — был наполнен тихим гулом женских голосов. Сано, казалось, улавливал также едва различимые запахи женских тел.

В этом переполненном улье стены словно дышали вместе с женщинами. Сано доводилось слышать сплетни о здешних экстравагантных развлечениях, тайных интригах и проделках. Но какой практический опыт он мог использовать в таинственном деле со смертельным недугом в этом закрытом убежище? Сано посмотрел на Хирату.

На широком мальчишеском лице молодого вассала застыло выражение нервной решимости. Он шел неловко, ссутулившись, с преувеличенной осторожностью переставляя ноги, словно боялся произвести шум или занять слишком большое пространство. Несмотря на собственное смущение, Сано улыбнулся с печальным сочувствием. Оба они чувствуют себя здесь не в своей тарелке.

Сано, сын рёнина — лишившегося господина самурая, — когда-то зарабатывал на жизнь, обучая мальчиков в школе боевых искусств своего отца, а в свободное время изучал историю. Семейные связи обеспечили ему пост старшего полицейского офицера. Он раскрыл свое первое убийство и спас жизнь сёгуна, за что получил нынешнюю высокую должность.

У Хираты, которому шел двадцать второй год, отец был досином, одним из полицейских патрульных офицеров низкого ранга в Эдо. Он в пятнадцать лет унаследовал должность отца и следил за порядком на улицах города, пока полтора года назад, когда они расследовали печально известное дело об убийствах, связанных с бундори, не стал старшим вассалом Сано. Их низкое происхождение, личные качества и прежний опыт мало подходили для подобного задания. И тем не менее, напомнил себе Сано, выходили же они победителями из других трудных ситуаций.

— Что будем делать в первую очередь? — осторожно спросил Хирата, явно разделяя опасения Сано.

— Найдем кого-нибудь, кто нам покажет место, где умерла госпожа Харумэ.

Однако это оказалось не так-то просто. Великое смятение заставило Сано и Хирату все дальше углубляться в затененный лабиринт комнат, населенных бесчисленными невидимыми женщинами, которые шептались и плакали за закрытыми дверями. Врачи в синих халатах сновали со своими медицинскими сундучками, за ними спешили служанки с подносами с чаем и травяными настойками. Слышалось монотонное пение и заклинания, звякали колокольчики, утробно гудели барабаны, шуршала бумага. Сладкий маслянистый запах сильных благовоний струился по коридорам. Сано и Хирата без труда определили центр активности — маленькую комнату в конце коридора — и вошли туда.

Внутри пять монахов в буддистских оранжевых халатах звонили в колокольчики, распевали молитвы, били в барабаны и потрясали палочками, увитыми полосками бумаги, чтобы изгнать духов болезни. Служанки сыпали соль на подоконник и по периметру комнаты, выкладывая очистительную линию, через которую не сможет приникнуть смертельная угроза. Две дворцовые сановные дамы среднего возраста, одетые в мрачные серые халаты, размахивали курильницами с благовониями. Сквозь удушливую дымку Сано с трудом рассмотрел на полу накрытое покрывалом тело.