Английское дело адвоката - Ева Львова Страница 4

– Вы знаете, не сразу, – оживился клиент. – Меня еще удивило, что почти полгода арендаторы прожили с розовой детской, а перед самым отъездом им понадобилось делать ремонт. Да еще такой убогий…

– Значит, обои переклеили перед самым отъездом, – повторила я. – А куда англичане переехали?

– Понятия не имею, – пожал плечами Роман. – Даже не интересовался, если честно. У меня есть паспортные данные Стивена Шермана, думаю, что для подачи искового заявления этого достаточно.

– И чем жильцы мотивировали досрочное расторжение договора?

– А ничем, – поморщился собеседник, колупая ногтем неровный стык обоев. – В декабре сказали, что квартира холодная, они сильно мерзнут. Я приехал и заклеил им террасу, оставив оконный утеплитель для остальных окон. Мало того, я даже показал этой чертовой нянюшке Олив, как именно заклеивать окна, но она только косилась на меня и хихикала, прикрывая рот ладошкой. Да что там говорить, одно слово – дикарка. В общем, окна они так и не заклеили, а их, на минуточку, в этой квартире тридцать две штуки! Панорамное остекление – это не только много света и воздуха, но и большие теплопотери! Обязательно надо заклеивать окна на зиму, а Шерманы посчитали, что это ниже их достоинства. Поэтому и кондиционеры мне сожгли. Они ими, видите ли, грелись, потому что у несчастных не было другого выхода. Смешно сказать, когда они спалили систему кондиционирования, знаете, из-за чего они больше всего расстроились?

– Переживали, что заставят платить? – выдвинула я наиболее вероятное предположение.

– Вовсе нет! – победоносно сверкнул на меня глазами Горелов. – Они огорчились потому, что не знали, как им прогреть помещения. Тогда я смеха ради предложил порубить мебель и развести в гостиной костер, и нянька приняла мое предложение всерьез. В глазах ее загорелся азарт, и Олив тут же осведомилась, где можно взять топор. Она больная на голову, точно вам говорю!

– А вы не пробовали купить им радиатор? – спросила я, подтаскивая стул к заинтересовавшему меня углу и забираясь на сиденье, чтобы получше рассмотреть темное пятно на потолке.

– Я предлагал, они отказывались, – безнадежно махнул рукой Роман. – Дженнифер говорила, что радиатор опасен, он может загореться и все такое прочее. Причем она даже не вникала, что есть совершенно безопасные обогревательные приборы. Не надо – и все тут.

Слушая Горелова, я продолжала эксперимент. Стул подо мной ходил ходуном, особенно когда я балансировала на краешке сиденья, стараясь дотянуться до потолка и повозить по нему влажным пальцем в попытке размыть краску и увидеть, что же старался замазать неведомый маляр, но потолок оказался слишком высоким. Осознав бесплодность своих потуг, я слезла со стула и деловито осведомилась:

– Надеюсь, у вас есть стремянка?

– Само собой, как бы я лампочки вворачивал, – пробурчал клиент, выходя из детской и направляясь по длинному коридору в сторону зимнего сада.

На террасе имелся небольшой шкафчик для инструментов, замаскированный под грот, где хранилась вполне приличная стремянка, которую хозяин и вытащил на свет. Сначала он было собирался отнести ее в детскую сам, но вдруг, заметив на полу царапину, сунул лестницу мне в руки и, тихо матерясь, принялся оттирать керамогранит носовым платком.

– Ну что это за люди! – стонал он, ползая на четвереньках по террасе. – Мал им был, видите ли, холодильник, говорю – купите свой! Купили морозильную камеру. Спрашивают: можно на террасе поставить? Ладно, говорю, хрен с вами, ставьте где хотите! На террасе так на террасе. Но зачем тащить морозилку волоком? Можно же было грузчиков нанять! Так нет же, судя по глубине царапины, экономная Дженнифер сама ее с Олив в зимний сад затаскивала! Как я ненавижу английских нянек!

Предоставив владельцу разгромленных апартаментов сокрушаться над вновь обнаруженными убытками в одиночестве, я подхватила лестницу и двинулась в детскую. Взобравшись на верхнюю ступеньку стремянки, я колупнула потолок и получила подтверждение своей догадке – под синей краской темнело бурое пятно. Не спускаясь со стремянки, я обвела взглядом комнату и удивленно присвистнула, увидев, каким оригинальным способом повешены шторы. Крючки на тяжелых занавесках зачем-то зацепили за нитки, которыми были пришиты ленты, предназначенные для крючков.

– Сумасшедший дом, – вздохнула я, проворно спускаясь вниз. – С головой у английской няни действительно большие проблемы.

Любопытно, что могло заставить Шерманов взять на работу человека, который не умеет ничего делать? Неужели хваленая толерантность европейцев дошла до того, что они готовы взваливать на себя заботы о неумелой прислуге из стран третьего мира, только бы никого не обидеть?

– Одну пару ключей так и не вернули, – продолжал жаловаться клиент. – Джениффер швырнула в прихожей связку ключей, хотя обязана была отдать две, как и получала от меня при въезде! Наглые, бессовестные люди!

Стенания Расмуса прервал вышедший из ватерклозета Банкин.

– Ну что, можем ехать? – стряхивая с волос капельки воды, поинтересовался он. Мне это сильно не понравилось. Как-то уж слишком поспешно шофер покидал апартаменты певца.

Мучаясь этим вопросом, я попрощалась с клиентом и, пообещав держать его в курсе дела, отправилась в контору.

* * *

– Ну вот, посмотрел, как Расмус живет, – заходя в контору, важно сообщил секретарше Пол, опускаясь в кресло для посетителей.

– Какой же это Расмус? – рассмеялась Кира Ивановна, выглянув из-за стойки.

– Может быть, вы не заметили, Кира Ивановна, а у Агаты клиент – Роман Михайлович Горелов, широко известный под сценическим псевдонимом Расмус, – горделиво сообщил шофер, словно это Пол Банкин был адвокатом певца, а не я.

– Расмус – красавчик, спортивный, широкоплечий, а этот облезлый тип просто его однофамилец, – фыркнула секретарша, гордившаяся тем, что знала буквально все обо всех когда-либо живших звездах.

– Любите вы поспорить, – обиделся Пашка, покидая кресло и двигаясь в сторону кухни. – В Интернете посмотрите его нынешнюю фотку, если не верите.

– И посмотрю, – пообещала Кира Ивановна, принимаясь воинственно стучать пальцами по клавиатуре.

– Да брось ты, Паш, смешно ведь обижаться на пожилого человека, – примирительно сказала я, устремляясь в кухню следом за Банкиным и мечтая наконец-то испить чайку.

Мы с Полом доедали по второму пирожку, когда в кухню заглянула секретарша и чуть слышно сообщила:

– Это и в самом деле Ромочка Горелов!

Прошествовав в помещение и звякнув чашкой о полку, Кира Ивановна принялась наливать себе чай, раздраженно ворча:

– Все прекрасно знают, как я люблю этого певца, и мне никто ничего не сказал!

Смущенные и притихшие, мы с Банкиным переглянулись и сделали вид, что полностью поглощены едой. Мы и в самом деле забыли про Киру Ивановну, большую поклонницу попсы.

– И где только совесть у людей? – продолжала патетический монолог секретарша, испепеляя Пола сердитым взглядом. – Подумать только, сам Расмус прошел мимо меня, и никто не шепнул мне на ухо, что это он!