Фактор страха - Чингиз Абдуллаев Страница 4

Настя проснулась и с укоризной смотрела на друга. Они былизнакомы уже несколько лет. После развода с женой Труфилов переехал к Насте.Тогда он и купил ей квартиру, истратив почти все свои сбережения. Когда онрешил бежать за границу, у него хватило ума не говорить ей, куда именно.Труфилов понимал, что прежде всего постараются вычислить Настю, чтобы потомвыйти на него. Он просто сообщил ей о своем отъезде и добавил, что вышлетнекоторую сумму денег на жизнь. Пять тысяч отправил жене и сыну, но позвонитьне решился.

Настя плакала и ждала его. Дважды он ей звонил, но из другихгородов. Один раз из Антверпена, где встретился с Игорем Ржевкиным, и второйраз из Ниццы, куда отправился с Эженом Бланшо на двухдневный отдых. Настяуверяла, что любит его и ждет. Первое, что он сделал, когда вернулся в Москву,это попросил гарантии для себя и Насти, решив, что отныне они будут житьвместе.

В этот момент раздался телефонный звонок. Сотрудник ФСБсообщил, что два офицера поднимаются наверх, назвав условный пароль. Труфиловкивнул и, взяв дорожную сумку, подошел к двери. Настя, накинув халат, поспешилаза ним.

— Когда вернешься? — спросила она.

— Через три дня, — улыбнулся он, — вернусь —и все кончится. Уедем в Харьков, к нашим.

Он поцеловал Настю. Женщина вздохнула. В дверь позвонили. Онпосмотрел в глазок. Одного из приехавших Дмитрий знал в лицо.

— Доброе утро, ребята, — открыв дверь,приветствовал он офицеров. Те сдержанно кивнули. В машине находились еще двасотрудника ФСБ. В аэропорт приехали в половине десятого утра и сразу прошли взал для официальных делегаций. Пока офицеры оформляли документы, Труфилов оглядывалнебольшое помещение, с удивлением отметив про себя, что здесь даже негде сесть.Потом они поднялись на второй этаж. В Шереметьеве-2 всегда царила суета.Стоявший у входа сотрудник службы безопасности спрашивал у каждого из входящихлибо фамилию, если была предварительная заявка, либо документы на право входа вэтот зал. Один из офицеров ушел, и теперь с Труфиловым остались двое. Посадкуеще не объявили, и один из них решил оправиться.

В это время внизу появился неизвестный. Он объяснилсотруднику службы безопасности аэропорта, что ему необходимо подняться кофицерам контрразведки. Сотрудник запомнил троих сотрудников ФСБ, показавшихему свои удостоверения, и пропустил незнакомца. Тот поднялся наверх, прошел взал, сел в кресло и увидел двух офицеров ФСБ и Дмитрия Труфилова, который пилкофе.

Как только один из офицеров встал, незнакомец весьподобрался, словно готовясь к прыжку. Офицер прошел к стойке бара и дальше, всторону туалетов. Как только он скрылся за дверью, незнакомец поднялся инаправился к Труфилову, рядом с которым сидел офицер. Почуяв неладное, офицер,схватившись за оружие, попытался вскочить, но незнакомец уложил его выстреломиз пистолета с глушителем прямо в сердце. Затем направил пистолет на Труфилова.Тот открыл рот, словно хотел что-то сказать. В последний момент он узналубийцу… но все было кончено. Неизвестный выстрелил в голову Труфилову, кровьбрызнула в разные стороны. Никто не понял, что именно произошло. Незнакомецвыстрелил еще дважды в Труфилова и, повернувшись, пошел к лестнице. Толькотогда закричала сидевшая в углу женщина, ощутив на лице горячие капли крови. Вобщей суматохе неизвестный скрылся.

В аэропорту царило напряжение. Как обычно на месте, где былосовершено преступление. Любопытство, страх, радость, что сам не попал вподобную переделку, — все эти противоречивые чувства владели свидетелямипроисшедшего. Все они говорили путано, даже не могли описать убийцу, которыйподнялся на второй этаж. Все восемь человек, находившиеся в зале, рассказывалио случившемся каждый по-своему.

На месте работали сотрудники ФСБ и прокуратуры. Лишь одинсвидетель дал более конкретные и четкие показания, это дежурный внизу, которыйпропустил убийцу безо всяких документов. Он запомнил его в лицо и теперьописывал его внешность.

Романенко, приехавший в аэропорт вместе с Дронго, слушалопросы свидетелей, переходя от одной группы к другой. Иногда эти опросы погорячим следам бывают намного эффективнее тех, что проводятся через несколькодней, когда забываются некоторые важные детали.

С пристрастием допрашивали сотрудника ФСБ, отлучившегося втуалет именно в момент убийства. Следователь весьма подозрительно отнесся ктакому совпадению. Подошел Дронго. Следователя он знал. Месяц назад онрасследовал убийство в самолете Москва—Амстердам. Это был майор Сергей Шевцов,почему-то невзлюбивший Дронго еще во время прошлого расследования. Сам Дронгоуже привык к подобному отношению к себе со стороны некоторых следователей ипрокуроров. Профессионалы болезненно переживали свои поражения, считая, чтослава Дронго непомерно раздута и не стоит допускать любителя к расследованиюсложных дел.

Особенно неприятными для них были логические построенияДронго, умудрявшегося выстраивать цепочки фактов в определенные схемы, которыеневозможно было опровергнуть. И тут профессионалы чувствовали некоторую своюущербность и комплексовали. В сущности, в основе многих человеческих трагедийлежит чувство зависти. Каждый сотрудник считал себя не менее умным, чемэксперт, пусть даже такой известный. И лишь очень немногие настоящиепрофессионалы воспринимали Дронго как гроссмейстера той игры, в которой самибыли мастерами.

Шевцов был опытным и старательным, но еще не мастером, атолько кандидатом в мастера. Он с недоверием смотрел на Дронго, которыйкаким-то непостижимым образом добивался весьма впечатляющих результатов. Шевцовне хотел верить ни в аналитические способности эксперта, ни в его опыт. За своюмноголетнюю практику майор пришел к выводу, что без долгой кропотливой работы иобстоятельного изучения материалов нельзя решить ни одну задачу. Все разговорыо гениальных озарениях не для него. Он просто не верил в них. И каждый раз,встречаясь с Дронго, который с блеском опровергал его принципы, майор мрачнел,подсознательно понимая, что этот человек способен бросить вызов всейустоявшейся системе их работы.

Капитан Гадаев сидел в кресле с удрученным видом. Он винил вслучившемся только себя и старался отвечать на вопросы следователя предельноискренне, ничего не скрывая. Он уже вынес себе приговор, считая, что не имелправа никуда отлучаться.

Майор Шевцов молча поднялся и хмуро кивнул Романенко иДронго, когда те приблизились.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Дронго. Онпомнил об их трениях в Амстердаме.

— Вы видели убийцу? — спросил Романенко Гадаева,тот вскочил, но головы не поднял.

— Нет, — признался капитан, — когда явыбежал, все было кончено. Помчался вниз, но там никого не нашел. И в общемзале никого подозрительного не обнаружил.

— Когда вы вышли из туалета? — спросил Романенко.

— Когда услышал крики женщины, — виновато ответилГадаев, — пожалуй, через несколько секунд. Пока добежал, прошло еще двеили три секунды. Пока спускался с лестницы, еще пять-шесть. У преступника быловремя скрыться, — добавил он, глядя в глаза Романенко.