Копье чужой судьбы - Анна Князева Страница 4

– Посмотрим… – Дуло прошел в спальню.

Посреди комнаты на полу лежал мертвый мужчина. Сергея удивила скрюченная поза убитого.

– Что с ним произошло?

– Пока не знаю. Вызов поступил в восемь утра. Труп обнаружила горничная, – следователь окликнул криминалиста, который сидел за столом и что-то писал. Тот снял перчатки и бросил их в чемодан.

– Здравствуй, Сергей. Тебе уже сообщили…

– Здорово, Тимофеев. Яковлев позвонил.

– Геннадий Петрович? Почему сам начальник следственного отдела?

– Не знаю. Думал, ты мне объяснишь. Что скажешь? – спросил у него Дуло.

– Точная причина смерти пока не ясна. Когда прибыли медики, пульс уже не прослушивался. Верхняя часть тела была еще теплой. Однако сердечную деятельность аппарат не выявил. Мероприятия по оживлению оказались бессмысленными.

– Откуда такая странная поза? – Сергей склонился к трупу. Увидев морщинистое лицо и руки, покрытые темными бляшками, протянул: – Э-э-э… Да он – глубокий старик… Как же умудрился так скрючиться?

Вопрос его остался без ответа. Обступив тело, все молча его рассматривали. На вид мужчине было лет семьдесят пять. Высокий и худой, сейчас он занимал небольшое пространство. Лицо будто окаменело, в уголках губ застыла темная жидкость.

– Что у него на губах? – спросил Дуло.

– Похоже на рвотную массу. Точнее узнаем после анализа.

Сергей дотронулся до рубашки убитого:

– Влажная…

Внезапно раздался шипящий звук, из ноздрей старика вытекла желтоватая пена.

Сергей резко отпрянул.

– Ненавижу все это, – пробормотал он и, достав сигарету, закурил. – Номер осмотрел?

– Ничего особенного. Множество отпечатков, придется дактилоскопировать весь персонал. Будет ли толк? – Криминалист почесал лысину и сам ответил на свой вопрос: – Думаю, вряд ли.

– Из вещей ничего не пропало?

– Насчет пропажи вещей – никто точно не знает. Кредитки и деньги – в бумажнике. Бумажник – во внутреннем кармане пиджака. Пиджак аккуратно повешен в шкаф. Что еще?.. Часы – недешевые, как видишь, остались на руке. Словом, на ограбление не похоже.

– Мобильник?

– Не нашли.

– Да-а-а… – Сергей прошелся по комнате и остановился возле погибшего. – Задал ты нам, дедуля, задачу. – Склонив голову, он вгляделся в лицо старика. – Что-то не похож он на латиноамериканца…

– В его годы уже никто не похож на латиноамериканца, – заметил криминалист Тимофеев. – Все как один седые и морщинистые.

– Я не про волосы. Слишком высокий рост и светлая кожа.

Тимофеев склонил голову набок, изучая мертвое тело.

– А черт его знает. По паспорту – гражданин Чили. И вот еще что, – продолжил криминалист. – Здесь, – он открыл ящик для хранения багажа, – обнаружены следы жидкости. Думаю, какое-то время старик провел в этом ящике. Возможно, его рвало.

– Как он там оказался? – Дуло измерил взглядом глубину ящика, затем посмотрел на мертвеца. – И главное – зачем?

Следователь показал на крышку:

– Здесь есть ключ.

– Похоже, его кто-то запер, а потом вытащил. – Сергей присел на корточки, рассматривая лужу на дне ящика.

– Судя по тому, что ноги трупа закостенели в согнутом положении, все так и было, – заметил криминалист. – На коже лица есть точечные кровоизлияния, их обычно вызывает удушье. Ему не хватало воздуха. О том же свидетельствует пена, идущая из носа и рта. Интересно, сколько времени он там провел?

– В шесть утра старик был еще жив. Сотрудник отдела обслуживания заходил в номер и говорил с погибшим, – заметил следователь Киреев.

– Зачем? – спросил Дуло.

– Шампанское приносил.

– В шесть утра?

– Старик открыл, рассчитался за шампанское и тут же захлопнул дверь.

– Бутылку нашли?

– Нет никакой бутылки.

– Мне необходимо допросить горничную и служащего, что приходил сюда утром. – Дуло подошел к столу, затушил сигарету в пепельнице.

Дверь отворилась, в номер зашла горничная. Дуло выдвинул стул.

– Здравствуйте.

– Старик еще там? – женщина посмотрела в сторону спальни.

– Нет. Увезли, – сказал Сергей.

– Знаете, как я напугалась! Захожу, а он – на полу. – Она села.

Дуло достал блокнот:

– Сделаем так: я буду спрашивать, а вы отвечайте. Идет?

– Как скажете, – кивнула горничная. – Только я вот что хочу сказать…

Сергей повторил:

– Я спрашиваю, вы отвечаете.

– Ладно.

– В котором часу вы зашли в номер?

– Вообще-то я работаю с шести. Пока уложила тележку, прошлась по этажу, с Валей поговорила, она мне сказала, что педант съезжает…

– Как вы его назвали?

– Педант, – повторила горничная.

– Почему педант?

– Это Валентина так его назвала. – Горничная скривилась: – А по мне так он фанатик, прости меня господи…

– За что ж вы его так? – Дуло заинтересованно придвинулся. – Кстати, как вас по имени-отчеству?

– Марина Ивановна.

– А Валентина – кто это?

– Горничная, в правом крыле.

– Расскажите мне, Марина Ивановна… – Дуло заглянул в свой блокнот, – про Пиньеру.

– Чего? – горничная уставилась на следователя.

– Про Мишеля Пиньеру, – терпеливо пояснил он.

– Так звали педанта? – догадалась горничная.

– Точно. Так звали погибшего старика.

Марина Ивановна придвинулась к столу. Вздохнув, стала рассказывать:

– Я этого Пиньеру увидела дней двадцать назад, когда он в триста пятый заехал. Я в тот день задержалась с уборкой, а тут он нарисовался в дверях. Заметил меня в номере, да как замахает руками…

– Замашет, – непроизвольно поправил ее Дуло. – Впрочем, неважно, продолжайте.

– …как замахает руками, дескать, номер не приготовили. – Марина Ивановна поправила кружевную наколку. – Барина из себя корчил.

– Так. – Дуло с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться. – Заметили что-нибудь особенное?

– Удивлялася я всегда: как это у него до всего руки доходят. До самых что ни на есть мелочей. Мужик все ж таки, хоть и старик. Вредный, правда, до ужаса…

– Подождите, – прервал ее Дуло. – Вот вы сказали: руки у него до всего доходят. В каком смысле?

– Рубашечки в шкафе – одна к одной. Ботиночки – ровненько в ряд. Причешется, бывало, волосок к волоску. На пиджаке – ни пылинки. Ногти на руках наманикюрены. Словом, фанатик. Или как его там… Педант. Не дай бог, пасту зубную перекладу во время уборки, так он тут же вызовет да такую рожу скривит, что и выразить трудно. И ну выговаривать мне по-своему, по-английски.