Укради меня у судьбы - Карла Кэссиди Страница 4

Что-то в его глазах, в их сдержанной мольбе, тронуло струны в ее душе, которые, как она думала, давно порвались. В этот миг Шерри увидела в глубинах его взгляда далекое прошлое, сплошь сотканное из погибших надежд, которые теперь никогда не сбудутся.

Будь он проклят, этот Клинт. Она уже точно знала, что он пытается взывать не только к их дружбе, но и к той любви, какую когда-то они испытывали друг к другу.

И в этот миг Шерри поняла, что не может ненавидеть его, так как сейчас он не играет на ее чувствах, а отчаянно пробивается к истокам женского, материнского естества.

Он вдруг обхватил пальцами ее запястье, и она почувствовала, какое оно холодное, почти ледяное по сравнению с его теплой ладонью.

— Пожалуйста, Шерри, — умолял он. — Ты не представляешь, как много это для меня значит. Вспомни, я никогда ни о чем не просил тебя раньше…

Она отдернула руку, не совладав со вновь вспыхнувшим гневом, и еще более укрепилась в своем первоначальном решении.

— Ты не можешь не понимать, чего просишь от меня, — ответила Шерри, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно. — Уж тебе-то должно быть известно, что я не могу этого сделать. Прости.

И, не ожидая ответа, она выехала с дорожки.

Клинт бездумно следил за удаляющейся машиной. Крики Кэтрин отзывались у него в ушах воем пожарной сирены. Он посмотрел на малышку у себя на руках. Личико ее снова покраснело, глаза плотно зажмурились, и из ротика несся пронзительный вопль. И как такое маленькое существо может производить такой оглушительный шум? Он не понимал этого, но плач девочки мгновенно заглушил его чувство вины перед женщиной. Клинт отнес ребенка обратно в дом, стараясь забыть выражение лица Шерри, когда она уезжала.

О! — осенило его. Бутылочка. Скорее всего, малышка голодна. Он тут же мысленно поправил себя: Кэтрин, девочку зовут Кэтрин. Клинт устроил ее обратно на сиденье, пристегнул и начал рыться в сумке с подгузниками.

— Ага! — с торжеством воскликнул он, вытаскивая пустую пластиковую бутылку. Только налить молоко. Разве не его пьют все дети?

Он налил в бутылочку молока и снова нахмурился. Теплое или холодное? Проклятье. Он ничего не смыслит в подобного рода вещах, но все-таки решил на несколько секунд поставить бутылочку в микроволновку, чтобы немного подогреть ее, потом вытащил, сел за стол и протянул бутылочку Кэтрин, убедившись сначала, что молоко теплое.

Как по волшебству, крики девочки сразу прекратились. Большие голубые глаза расширились, а пальчики раскрывались и сжимались, словно прося Клинта вложить бутылочку в нетерпеливые ладошки.

Клинт последовал немому желанию девочки, и та с облегчением вздохнула, жадно начав высасывать долгожданное питье. Теперь, когда ее крики смолкли, Клинт мог вернуться к своим сожалениям по поводу состояния уехавшей Шерри.

Конечно же, он должен был как следует подумать, прежде чем звонить ей; по глупости и в спешке он не сообразил, как болезненно это все может быть воспринято ею. Ведь Шерри не способна иметь детей.

Клинт вздохнул, вспомнив, как побледнело лицо женщины, когда она уезжала. Ее глаза, наполненные страданием, стояли перед его мысленным взором. Но он не представлял себе, что еще мог придумать в такой ситуации. Уже целый месяц у него не было ни с кем свиданий, нет у него и близких родственников, которым он мог позвонить.

Обратиться к Шерри за помощью заставил его животный инстинкт. Он и раньше звонил только ей, когда болел гриппом. Она была с ним, когда погиб его лучший друг. Последние пять лет Шерри помогала ему во всех возникающих вдруг сложных жизненных ситуациях. Потому для него было естественно позвонить сегодня именно этой женщине.

Она вернется. Несмотря на его нечаянную вину, несмотря на ее жесткие слова на прощанье, он знал, что Шерри вернется. Она не подведет его. Никогда не подводила. Иначе не стала бы спрашивать, чья это девочка.

Вопрос, который задала Шерри, его ли она дочь, — снова обеспокоил Клинта, который пока что не размышлял о подобной возможности с того момента, когда увидел ребенка на пороге своего дома. Но теперь он уже ни о чем другом думать не мог.

Клинт пристально стал вглядываться в маленькую девочку и встретил не менее серьезный взгляд внимательных глаз. Неужели она его дитя? Чтобы у Кэнди родился ребенок — его ребенок — и она ничего не сказала ему?

Он не мог представить себе, как женщина любая женщина может сделать подобное: родить ребенка и не сообщить отцу. Правда, это было похоже на Кэнди, которая всегда слыла непредсказуемой. Да и, вообще говоря, кто поймет, что движет женщинами в их поступках?

Он коснулся пальцем пухлой щечки, и в его сердце проникло неизведанное ранее странное чувство.

— Ты моя, крошка? — нежно прошептал Клинт, но ответом были лишь тихие причмокивающие звуки и взгляд мигнувших и вновь широко раскрывшихся голубых глаз.

Кэтрин выпила почти всю бутылочку, потом веки у нее медленно закрылись, и она уснула. Еще несколько минут Клинт всматривался в девочку, стараясь разглядеть свои черты в этом личике.

У нее были такие же, как и у него, голубые глаза. А вот волосы у него были темными, у Кэтрин же — светлого соломенного оттенка. Но он вспомнил, как ему говорили, что он родился с длинными золотистыми кудряшками.

Клинт вздохнул. Невозможно понять, насколько девочка похожа на него. Сейчас она выглядела просто довольным жизнью младенцем.

Убедившись, что малышка крепко спит, Клинт встал из-за стола и направился в пустующую комнату. Он почти не бывал здесь с тех пор, как въехал в дом. Кровать стояла незастеленной, комод и старое кресло-качалка покрыты толстым слоем пыли.

Уверенный в глубине души, что Шерри его не подведет, Клинт быстро застелил постель свежим бельем и стер пыль со всей мебели, какая стояла в комнате. Он едва закончил приготовления, как услышал стук в дверь.

Шерри стояла на крыльце, сжимая в руке маленький чемоданчик.

— Три дня, — заявила она, шагнув в открытую дверь. На лице ее была маска вызова и решимости. — Это все, что я могу предложить. Три дня, а потом тебе придется придумать что-то другое.

— Шерри…

Она подняла руку.

— Не благодари. Мне все это не доставит никакого удовольствия, но мысль, что девочку отдадут социальной службе или, хуже того, за ней будешь приглядывать ты или твой увалень заместитель, невыносима.

Клинт кивнул, зная, что лучше смолчать и ничего не говорить. Но он был очень благодарен Шерри за то, что она приехала.

— Я провожу тебя в твою комнату. — И он жестом предложил ей следовать за ним по коридору.

Клинт открыл дверь комнаты, и Шерри вошла внутрь. Она принюхалась, потом повернулась и бросила на него испепеляющий взгляд.

— Ты здесь недавно убирался, даже пыль стер. Ты знал, что я вернусь, — обвинила она Клинта.