Мужчина не по карману - Марина Серова Страница 4

После беседы с Хрусталевым меня все время преследовал запах перегара. Хотелось поскорее встать под душ и смыть с себя воспоминания о нем и его доме, заставленном грязной посудой. Хотелось забраться в горячую ванну, погрузиться в нее по уши, чтобы не слышать никаких звонков, поставить рядом чашку с обжигающим божественным напитком, ароматным кофе, и в спокойной обстановке обдумать дальнейшие действия.

Я так и сделала. Первая пара минут в ванне — это святое, их ни в коем случае нельзя портить мыслями о работе, разрешается только наслаждаться. Мне казалось, я растворяюсь в воде, когда тишину вдруг прорезал сигнал сотового. Трубка, как всегда, лежала рядом. На всякий случай я обычно беру сотовый с собой в ванную: вдруг надумаю что-нибудь и решу позвонить кому-то. Но сегодня первой мыслью, пришедшей мне в голову, была разорительная: очень сильно захотелось утопить телефон в ванне. Но потом я подумала, что он здесь ни при чем, а топить нужно того человека, который решил не вовремя меня побеспокоить. Я взяла телефон в руку и так прямо и спросила:

— Тебя сразу топить или откупишься ценной информацией?

На том конце провода человек минуту подумал, соображая, по-видимому, в чем его вина. И неудивительно, меня бы на его месте этот вопрос тоже озадачил.

— Вах, и это благодарность за то, что я хочу паздравить один красивый дэвушка с одним не менее красивый праздник? — с сильным армянским акцентом откликнулась наконец трубка мне в ухо.

— Какой праздник, Гарик, да? — подстраиваясь под акцент приятеля, спросила я. — Праздник был минуту назад, когда я тешила себя мыслью пообщаться тет-а-тет с горячей ванной.

Вообще Гарик Папазян, мой старый друг, временами подкидывающий неплохую информацию с места своей работы — из милиции, — давно уже обрусел и по-русски говорит не хуже, чем я, но в разговорах со мной он любит поковеркать слова ради прикола.

— Общайся, — согласилась трубка, — общайся, цветок, выросший на асфальте, птица, томящаяся в клетке городской квартиры. Но с одним условием: через пару часов к тебе прилетит орел, совесть которого не простит ему, если он не принесет тебе в столь замечательный день розу с высоких гор.

— Чем день-то замечателен? — никак не могла понять я.

— Как? Неужели ты забыла про день, в который все мужчины вспоминают, что они все-таки мужчины, а не бараны, покупают подмерзшие мимозы своим любимым и отправляются на кухню, отравляя себе жизнь, а остальным домочадцам желудки?

Я чуть не выронила телефон из рук. Как же могла так подвести меня память? Напрочь забыть про Восьмое марта. Вот что значит холостяцкая жизнь и отсутствие человека, который мог бы напомнить мне об этом. Гарик не в счет, типаж не мой. Я начала лихорадочно соображать: Гарик — мужчина восточный, давно смотрящий на меня, как собака на кость. Поэтому очень не понравилась мне эта перспектива общения с горячим армянским парнем в квартире наедине.

— Так что, пташка? Могу я, окрыленный твоим одобрением, лететь к твоему гнездышку?

— Не получится, — сразу же отрезала я. — Когда ты прилетишь, гнездо будет заперто на английский замок. У меня заболела подруга. Понимаешь, она очень больная и очень одинокая. Настолько, что, кроме меня, ухаживать за ней некому, — выпалила я первое, что пришло мне в голову. — Я заскочила домой лишь принять душ и собрать необходимые вещи.

— Надеюсь, с ней ничего серьезного не случилось? — уже без наигранного акцента спросил Гарик.

— Банальный бронхит, но в очень серьезной форме, — не моргнув глазом, солгала я.

— Когда же я смогу занести тебе подарок?

— Не знаю, болезнь может затянуться надолго.

— Тогда обещай, что ты мне обязательно позвонишь, когда вернешься, — нотки просьбы жалостливо зазвучали в голосе Гарика.

— Обещаю, — с облегчением выдавила я из себя и отключила телефон.

Пока происходил этот разговор с Папазяном, кофе в чашке успел поостыть, а первое приятное ощущение от теплой воды в ванне после сырости весенних улиц давно прошло. «Весь кайф испортил», — с горечью подумала я и без вдохновения проглотила потерявший большую часть вкуса, остывший кофе. Это напрочь отбило охоту нежиться и расслабляться, в голову поползли мысли.

Что у нас имеется? Некий Датский, который вряд ли знаком с некой Шадрухиной, просыпается утром в ее квартире. Занятная довольно-таки ситуация получается: пришел парнишка к незнакомой тетке, зарезал ее ненароком и тут же прилег отдохнуть. А то ему больше выспаться негде было. Допустим, можно все списать на сильное алкогольное опьянение. Сделал дело и тут же уснул. Притомился. Но если он был настолько пьян, неужели Шадрухина не могла оказать ему сопротивление? Что же выходит, она настолько немощна? Интересно было бы узнать мнение милиции по этому поводу.

Я немного задумалась. Если мне нужна информация о действиях милиции, то обращаться надо, конечно, к Кире, но в праздник… да еще после того, как проигнорировала его семейный юбилей… Я вздохнула, но все же набрала Кирин номер и долго ждала, когда к трубке кто-нибудь подойдет.

— Да? — наконец прозвучал такой знакомый голос.

— Алло? Это милиция? — старческим голосом спросила я в трубку. — У меня украли моего Пуфика.

— Какого Пуфика? — не понял Киря.

— Как какого? — удивилась я, словно вся милиция города, а может, и всей страны просто обязана знать «моего Пуфика». — Собачка моя, болонка. Убедительная просьба, примите все необходимые меры к задержанию преступника. Особые приметы: ходит в форме подполковника милиции, волосы светлые, стройность относительная, среди своих известен под кличкой Киря.

— Татьян, ты, что ли? — наконец-то догадались на том конце провода. — Ну ты даешь, я ж ведь правда поверил, что со мной впавшая в детство старушка разговаривает.

— Долго соображаете, Владимир Сергеевич.

— Да ладно. Ты чего звонишь-то?

— Голос твой хотела услышать. Соскучилась.

— Ты это кому-нибудь другому говори. Голос мой тебя нисколько не волнует и не волновал никогда, так что выкладывай сразу, что тебе надо.

— Хорошо, буду объясняться кратко, но емко. Вчера убийство на Соколовой было, особу с фамилией Шадрухина ножом зарезали. Ты по своим каналам не узнаешь, что там ваши по этому поводу накопали?

— Никак ты конкурировать с нами собралась, наши дела раскрываешь?

— Уж больно слезно заказчица меня просила.

Киря рассмеялся на том конце провода, сказал, что постарается помочь мне, и положил трубку. Оставалось только ждать.

Вода в ванне стала уже остывать, и я решила выбраться в естественную среду обитания. После ванны особенно приятен был мягкий ворс махрового халата. Я запахнула его поглубже и прошла в комнату. Да, не мешало бы шкаф мой заселить обратно теми платьями, что так привольно расположились по всему залу.

Я подошла к одному из них, взяла в руки, но мысли о новом деле вновь завладели моей головой. Неплохо было бы завтра сходить к Смотрову и Качалову, двоим парням, которые не пришли к Хрусталеву на день рождения. Конечно, не факт, что они были в тот вечер с Датским, но проверить надо.