Маленький мудрец - Борис Штейн Страница 4
Маленький мудрец - Борис Штейн читать онлайн бесплатно
– Что французский поцелуй, – сказала она, – что за малость, когда есть поцелуй армянский!
Что было дальше, я рассказывать не стану, потому что не помню. Помню только жар в голове, а больше ничего и не помню. А если какие-то обрывки и воспроизводит сознание – не расскажу все равно. Об этом нельзя рассказывать, иначе потеряю себя. А терять себя я не хочу.
Этой ночью я почти не спал. Чувства мои и мысли были обострены, и я за один присест составил два сканворда. Непостижимо! Утром я предъявил Валерию свою работу. Маленький мудрец хмыкнул и произнес глубокомысленно:
– Любовь творит чудеса!
А утром она гуляла с Жаком!
Они даже опоздали к завтраку. Вошли вместе в ворота, когда все уже уплетали за обе щеки разносолы тети Маале. У меня редко пропадает аппетит, а тут пропал. Я отодвинул от себя тарелку с овсяной кашей и хотел было встать из-за стола.
– Не нервничай, – тихо сказал Валерий. – Не теряй лица. Да и мало ли кто с кем гуляет, пока другие дрыхнут после бессонной ночи! Это ровным счетом ничего не значит. К тому же людям хочется поговорить на своем языке. А при посторонних это неприлично, ты сам сказал, если помнишь. И это действительно так. Я же в твоем присутствии разговариваю с тетей Маале только по-русски.
– А когда меня нет?
– По-эстонски, разумеется.
Почему-то это меня успокоило.
Танцы-шманцы-обжиманцыЖара спала. Небо покрылось облаками. По крыше коттеджа простучал короткий дождик. В открытое окно несло свежестью.
– Воздух такой – хоть ложкой ешь, – заметил Валерий.
Мы с ним работали, что называется, в четыре руки.
– Подойник! – объявлял я.
– Буренкин инвентарь, – откликался Валерий.
– Плоско, – безжалостно реагировал я.
– Все буквы заняты? – интересовался Валерий.
– Не все, – отвечал я. – Третья и восьмая свободны.
– Тогда питии: «покойник» – виновник похорон.
Слово меня, признаться, покоробило, о чем я и сказал Валерию.
– И то правда, куда-то меня понесло не туда, – согласился он. – Пусть уж лучше будет «подойник».
Однако когда дошло дело до «проректора», он предложил поменять его на «прозектора» – «трупного доктора». Я опять возмутился, и мы сошлись было на «протекторе», который «цепляется за дорогу, пока не износится», но его вытеснил «прожектор» – «луч света в темном царстве». Это была настоящая изюминка, что я ему и объявил. Потом мы заменили «убой» на «удой», «саван» на «Севан» – озеро в Армении (в Армении! У меня екнуло сердце), «палач» на «калач» и «труп» на «труд». Одним словом, оживили мертвое поле.
– Хватит, – сказал Валерий, – хватит на сегодня.
Я увидел, что он нервничает. Он как-то вдруг замкнулся, перестал на меня реагировать, потом запрыгнул на кровать и повернулся к стенке, напоминая обиженного ребенка. Я тоже завалился на свое ложе, закрыл глаза и стал думать о Еве. Как-то странно все выходило. Казалось бы, после вчерашнего свидания мы должны быть неразлучны, но Ева совершенно не стремилась к этому. Ни взглядом, ни словом она не выдавала, что между нами что-то произошло. А ведь произошло, произошло! Никто не мешал мне окунуться в воспоминания, и я окунулся, и меня бросило в жар. Не так, конечно, как вечером от этого самого армянского поцелуя, но все-таки… Незаметно накатил сон, и я во сне пережил то, что еще вчера пережил наяву. Вдруг кто-то (совсем не Ева!) громко произнес мое имя. Я проснулся с неудовольствием. Валерий сидел на кровати, свесив ноги, и смотрел на меня полными тревоги глазами.
– Что с тобой? – удивился я.
– Я чувствую, – проговорил Валерий осипшим голосом, – я чувствую беду. Я так же чувствовал в тот вечер, когда Лика сорвалась с трапеции. Я тоже тогда места себе не находил… Ты знаешь, когда меня толкнуло вот сюда? – Он показал на середку грудной клетки. – Я тебе скажу. Когда они говорили по-армянски. Я узнал одно слово. Это эстонское слово. Это слово, верней, два слова – «Суур Кару». Означает «Большой Медведь» – название маяка, который расположен километрах в пяти отсюда. То ли в интонации я услыхал что-то тревожное, то ли просто какое-то шестое чувство, не знаю…
А я поверил. Я поверил в его предчувствия, как давно уже поверил в его способность читать мои мысли. Я никогда не пытаюсь докопаться до природы непонятных вещей. Говорю себе, что есть, наверное, какое-то объяснение, но мне оно недоступно. И все. И не переживаю.
– Что же делать? – с тоской проговорил Валерий.
Я пожал плечами. Воцарилась оглушительная тишина.
В этот момент раздался стук в дверь. Валерий вздрогнул и проговорил:
– Войдите.
В следующий момент вздрогнул я.
Потому что дверь отворилась и вошла Ева.
На ней было умопомрачительное платье. Вернее даже так: сама Ева была умопомрачительной, а платье подчеркивало ее красоту, открывая все, что можно открыть, и даже чуть-чуть того, чего открывать нельзя.
Мне захотелось сказать: «Ты очаровательна!» Но я, как всегда, замешкался. И вдруг услышал низкий, чуть сдавленный голос Валерия:
– Вы очаровательны!
– Спасибо! – она улыбнулась. – Вы извините меня, пожалуйста, за вторжение. Но я пришла к вам с просьбой. Я прошу вас сопровождать меня в ресторан. Госпожа Маале говорила, что в городе можно пойти в ресторан. Автобус будет проходить через тридцать пять минут. – Она вздохнула и добавила. – Мне очень хочется. Обратно мы приедем на такси. – Она смутилась.
– Такси я оплачу… И ужин тоже.
Тут Валерий спрыгнул с кровати и принял театральную позу.
– Мадемуазель, – заявил он важно. – Вы имеете дело с джентльменами. Которые почтут за честь… Потрудитесь оставить нас на десять минут. Мы соберемся.
– А вы знаете, где в городе ресторан? – спросила Ева.
– Да, конечно, – с пафосом заявил Валерий, этот маленький д'Артаньян, – возьмем, например, ресторан «Старая мельница». В нем провел я лучшие часы своей юности. – Он вышел из образа, развел руками и засмеялся: – А других ресторанов на острове и нет.
Ева тоже засмеялась и сказала уже по-свойски:
– Ну, собирайтесь.
Возможно, эта круглая невысокая башня, облицованная блестящим декоративным кирпичом, и была когда-то мельницей. Она и сейчас была увенчана мельничными крыльями, которые едва шевелились, послушные любому дуновению ветра. Было совершенно ясно, что они не связаны никаким приводом ни с какими жерновами. Башня была двухэтажной. На втором этаже имелись аккуратные квадратные окошки. Черная дубовая дверь держалась на массивных кованых петлях, под стать которым были позеленевшие от времени медные уголки и ручка-кольцо, которой при надобности можно было стучать в дверь. Над дверью полукругом красовались медные латинские буквы.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments