Убийства в Солтмарше. Убийство в опере - Глэйдис Митчелл Страница 4

Домой Уильям явился донельзя взволнованный, и я удивился; такие ребята — крепкие, сильные, всегда веселые и спокойные — ни с кем не ссорятся, ни на кого не обижаются, даже в школе. Упомянутый мной ранее случай — исключение. Добродушный по натуре, Уильям принимал мир таким, каков он есть, без всякого недовольства, вопросов и волнений. И потому, когда он ворвался к нам с видом человека, раскрывшего Пороховой заговор, я был несколько озадачен, но рассказу его не поверил. А сообщил он, что мистер Джексон Гэтти убит. Дафни перепугалась, и я взялся за мальчишку всерьез.

— Глупости какие!

— Нет, — ответил Уильям. — Мне миссис Гэтти рассказала, пока мы мыли посуду. Дело, мол, свершилось. Она говорит, и вам с Дафни пыталась рассказать, но вас одни только стулья интересовали.

Я нахмурился и стал обдумывать этот вопрос. Те же самые слова миссис Гэтти говорила и нам и упомянула о муже. Всякому ясно, что, услышав от особы вроде миссис Гэтти какое-нибудь странное замечание, не придашь ему такого значения, как словам нормального человека. С другой стороны, фраза «Дело свершилось!» звучит чуточку зловеще даже в устах слабоумного. Я тщательно допросил Уильяма, но ничего нового из него не вытряхнул. Он собрался идти к констеблю Брауну — нашему защитнику правопорядка, — чтобы поставить его перед фактом.

Неожиданно мне в голову пришла идея получше. Нечего и говорить, мне не помешало бы избавиться от Уильяма и побыть вдвоем с Дафни, но не впутывать же Брауна — он хоть и хороший малый, но явно не семи пядей во лбу.

— Слушай, Уильям, у сэра Кингстона-Фокса гостит некая миссис Брэдли-как-то-там… или как-то-там-Брэдли. Она просто гигант мысли в области психологии. Отведи ее завтра к миссис Гэтти. Уж она ее наизнанку вывернет, но выяснит, в чем дело. Поверь мне, полиция тут не нужна.

Я убедил Уильяма не ходить к Брауну, однако он уперся и желал отправиться за миссис Брэдли тотчас же. Меня это устраивало, поскольку мы с Дафни оставались одни, и я решил его, так сказать, подстегнуть.

— Они сейчас обедают.

— Вряд ли. Сэр Уильям садится обедать в половине седьмого, а теперь уже начало девятого. Пойдемте со мной, Ноэль, ну что вам стоит.

Я, нечего и говорить, отказался. Нет, честно, я же не думал, что дело серьезное. Он двинулся один. В Манор-Хаусе его провели в гостиную, где Маргарет Кингстон-Фокс — дочь сэра Уильяма, величественная, точно сама Юнона, — представила гостя даме, страшнее которой, если верить его словам, он отродясь не видывал. Маленькая и худенькая, морщинистая, желтая, с пронзительными черными глазками и руками, как птичьи лапки, похожая на ведьму. Когда к ней подвели Уильяма, она громко фыркнула, потом взяла его за подбородок и издала хриплый попугаичий крик. Она вообще напоминала попугая: вечернее платье у нее было из голубого бархата, а жакетка (Дафни назвала ее именно так) желто-оранжевая. Уильям решил, что если у миссис Гэтти в голове тараканы, то у этой — ядовитые осы. И взгляд у нее был зловещий. Однако голос оказался просто прекрасным; его оценил даже Уильям, который начисто лишен музыкального слуха (хоть и поет каждые каникулы в церковном хоре, поскольку дядя у него викарий). Старая дама и Маргарет серьезно выслушали его рассказ, и миссис Брэдли пожелала отправиться с ним в Моут-Хаус и во всем разобраться. Весть об убийстве мистера Гэтти Маргарет скорее порадовала, но под натиском здравого смысла она выразилась сдержанно: что он, мол, был препротивный тип и что случаются же такие жуткие вещи.

Итак, они втроем отправились к Гэтти. Сэр Уильям и гости-мужчины уже занялись портвейном и дам не провожали. Скорее всего даже не знали, что те ушли.

Дверь открыла сама миссис Гэтти. Разговор начала Маргарет — спросила, правда ли, что мистера Гэтти постигла злая участь. Хозяйка не ответила, только беспокойно поглядывала на миссис Брэдли и бормотала:

— Змея или крокодил?.. Крокодил?.. Или змея?..

Подобный прием к дружеской беседе, нечего и говорить, не располагает, однако, к счастью, миссис Брэдли, больше недели прогостившая в Манор-Хаусе, была наслышана о странностях бедной миссис Гэтти, и такое приветствие ее не обескуражило. Она учтиво сказала:

— Наверное, крокодил. Меня обычно относят к ящерам. Такой уж мы, йоркширцы, народ. Вообще интересно наблюдать человеческие типы в разных графствах и даже в разных деревнях.

Это навело хозяйку на ее любимую тему, и ее не сразу смогли вернуть к разговору о мистере Джексоне Гэтти.

— А, Джексон. Да, разумеется. Все кончено, да, осталось только труп найти.

— А где труп? — поинтересовалась миссис Брэдли.

— Если бы вы знали нашу деревню, как знаю я, — начала миссис Гэтти, к великому разочарованию Уильяма, жаждавшего услышать подробности убийства, — вы бы сидели и смеялись, смеялись бы и смеялись — как я. Это до того смешно, что и словами не передать! И смешнее всех — жена викария!

— Послушайте, миссис Гэтти, — начал Уильям, но никто не обратил на него внимания.

— Я ее считаю верблюдицей, — продолжала хозяйка. — Она, чуть что, вопит и кусается. И на колени встает — когда молится. А еще есть та дамочка из Бунгало. Женщина на содержании, представляете, дорогой крокодил? Что вы об этом думаете?

— Возмутительно, любопытно и старомодно.

Наверное, миссис Гэтти задумалась, переваривая сию краткую оценку греховности мира, потому что, по словам Уильяма, она целую вечность сидела тихо, а он тем временем записывал разговор в свой скаутский блокнот. Наконец она торжественно кивнула.

— Кое-кто в Манор-Хаусе мог бы рассказать побольше, если бы захотел. А взять эту девчонку, Тосстик. Вся история кажется мне совершенно невероятной, просто невероятной, от начала и до конца. Во-первых, она вообще не из тех девушек, которые рожают незаконных детей. Во вторых, она должна бы сообщить имя отца — как все деревенские девушки, — и мы проследили бы, чтобы он поступил как положено. В-третьих, я думаю, у ребенка какие-то отклонения, раз его никому не показывают. И наконец, хозяева таверны ведут себя странно.

— И в чем же странность? — вежливо поинтересовалась миссис Брэдли.

— Не знаю. Меня просто удивляет, что они вдруг стали такие добрые. Этот Лори даже имеет процент с кокосов, которые привозит к празднику. А деревенским ребятишкам дает за пустые бутылки не больше фартинга. Они их собирают по кустам после пикников, и он должен бы платить славным деткам полпенса, вот как я, когда мне приносят бутылки — для моего вина… Теперь-то он уж точно умер. Я про Джексона, конечно.

Миссис Брэдли тоже достала маленький блокнотик и потихоньку записывала — стенографическими значками, по мнению Уильяма. Потом я обнаружил, что это какой-то новый, неизвестный метод стенографирования.

— Бедный Джексон, — сказала миссис Брэдли.

— Что ж, — ответила миссис Гэтти, — если человек желает быть волком, то его нужно запереть в клетку, как волка. А вся штука вот в чем: его заперли в загоне для овец! Смешно, правда?