Неизвестный шедевр Рембрандта - Наталья Александрова Страница 4

И вообще, с чего это он притащился ее встречать? Мама вполне могла приехать с водителем, а у него что – дел, что ли, мало? Отец, помнится, с утра до вечера трудился – то у него летучка, то начальников отделов принимает, то в Комитете по финансам заседание, то в мэрии деловые переговоры, то секретарю письма диктует. Даже в машине он обычно бумаги просматривал или новости деловые слушал. А этот, вишь, встречать ее явился. Хотя его и не просили.

Галине очень не понравился такой расклад – что-то слишком много этот Сергей Михайлович на себя берет, это не входит в его обязанности. Мама писала, что он очень поддержал ее после смерти отца и, вообще, управляющий отличный, все дела взял на себя, можно совершенно о них не беспокоиться.

Но все же Галине очень не понравился мамин слишком счастливый, сияющий вид. И одета она как-то легкомысленно, по-молодому – брючки узенькие, курточка стильная, коротенькая. Всего два месяца прошло со смерти отца.

Галина опомнилась, осознав, что рассуждает, как старуха – что люди скажут и все такое прочее. Но все же… сколько матери лет… так, ей самой двадцать четыре, а маме, значит, сорок семь. Выглядит она, конечно, на сорок, а может, и меньше. А этому Сергею Михайловичу, надо думать, года сорок два, самое большее сорок три.

Интересный мужчина – среднего роста, мускулистый, загорелый, ни намека на брюшко. Лицо, в общем, тоже ничего себе, немного портит его слишком поднятая левая бровь, как будто он глядит на тебя с недоверием или сомнением, но это не всегда заметно, только когда смотришь ему в лицо. А так свежий, подтянутый, костюм сидит отлично. В зал, наверно, ходит, в бассейне плавает, за собой следит, в общем.

Не зная человека, нечего на него напраслину возводить. Но все же… если бы не мамин слишком счастливый вид, Галина бы ничего и не подумала.

«Неладно что-то в датском королевстве!» – говорил бывало в таких случаях отец.

Что ж, она с этим разберется со временем.

– Ты идешь? – обернулась мама. – Давай быстрее!

«Куда торопиться-то, – ворчливо подумала Галина, – что у вас, пожар, что ли…»

Торопиться маме было некуда, похоже, она все теперь делала быстро – не шла, а бежала, не показывала рукой, а тыкала пальцем, не вставала с места, а легко вскакивала, не смеялась, а хохотала. Не давил на нее огромный пласт горя, не тянуло ее книзу, не опускались плечи, как у нее, Галины.

Увидела себя как-то в зеркале в ресторане еще в Женеве – взгляд потухший, спина сутулая… Надо было срочно брать себя в руки, отца не вернешь… Похоже, мама поняла это раньше ее. Но все же, всего два месяца прошло. Как это там у классика – «башмаков еще не износила…» и так далее.

Водитель был новый, раньше она его не видела. Довольно молодой человек с несколько мрачноватым выражением лица. Он уложил ее чемоданы в багажник и за всю дорогу не сказал ни слова. Сергей Михайлович сел спереди и тоже молчал, зато мама болтала за двоих.

Она задавала дочке вопросы о ее жизни в Женеве и тут же задавала новые, не слушая ответов. Она рассказывала о нововведениях в доме и тут же перескакивала на открытие нового СПА-салона или нового бутика, или же начинала обсуждать знакомых.

Галина слушала вполуха, она думала о своем, в частности о том, что мама ни разу не упомянула в разговоре об отце.

– Тебе не интересно? – вдруг спросила мама каким-то не своим жалобным голосом. – Ты не слушаешь?

Если бы они были одни, Галина сказала бы все честно – и про мамин сияющий вид, и про громкий смех без видимой причины, и про то, что слишком близко она допустила этого Сергея Михайловича. Но, глядя в его спину, Галина пробормотала только, что устала от полета, и ухо одно заложило.

Мама обиженно замолчала.

Так проехали они город, и тут мама огляделась удивленно и спросила, куда они едут.

– Завезете меня в банк, – ответил Сергей Михайлович сухо, – потом поедете к себе.

– Как, разве вы не… – начала мама и замолчала, наткнувшись на его колючий взгляд.

Галина в это время делала вид, что дремлет, и наблюдала за ними из-под ресниц. Мама смотрела разочарованно и даже сложила руки в умоляющем жесте. На что Сергей Михайлович плотно сомкнул узкие губы и даже отрицательно качнул головой. И ушел, простившись подчеркнуто холодно, бросив через плечо, что позвонит, когда нужно будет подписать документы.

Мама вздохнула, настроение ее падало на глазах. Галина представила, что кто-то посмел бы так же вести себя с ее отцом, и очень удивилась. Мама всегда умела обращаться с персоналом, что же случилось? Неужели она с этим…

Не может быть, прошло всего два месяца со смерти отца! Они всегда были счастливой парой, это все признавали, и мать так убивалась на похоронах.

– Ты очень невежливо разговаривала с Сергеем Михайловичем, – после некоторого молчания произнесла мать.

– Да я с ним вообще не разговаривала! – удивилась Галина.

– Вот именно, – мама потихоньку повышала голос, – ты вела себя недопустимо! Человек бросил все дела и приехал тебя встретить, могла бы быть полюбезнее!

– Это не входит в его обязанности, – начала было Галина и осеклась, увидев, с какой злобой поглядела на нее мать. – То есть я, конечно, очень тронута, но вполне обошлась бы, если бы ты встретила меня одна. Или просто водителя прислали бы.

– Ты невозможна! – Возмущению матери не было предела. – Имей в виду, Сергей Михайлович очень меня поддержал, когда я осталась одна! Если бы не он, я не знаю, что бы со мной было. Кроме того, он прекрасный управляющий, таких поискать, за ним мы как за каменной стеной! Он взял на себя все!

– Это его работа. – Галина пожала плечами.

– Ну да, скажи еще, что за это он получает свою зарплату!

– И немалую.

– Это вы там, в Швейцарии, все меряете деньгами! – В голосе матери появились незнакомые визгливые нотки.

Галина посмотрела в каменную спину водителя, дернула маму за рукав и сделала грозное выражение лица. Не хватало еще ругаться при нем! Мать неохотно замолчала.

Галина с тоской уставилась в окно.

Господи, что сталось с ее тактичной и выдержанной мамой? Не она ли учила свою подрастающую дочь, как правильно себя вести с обслуживающим персоналом? С низшим – ровный приветливый тон, приказы отдавать спокойно, не забыть поблагодарить. С высшим – показывать уважение, улыбаться сдержанно, изредка интересоваться семьей. Но нечасто.

И никогда, ни при каких обстоятельствах не выяснять отношений при персонале! Никаких личных подробностей, чтобы потом это обсуждалось вслух!

Надо сказать, мама сама неукоснительно соблюдала эти правила, они с отцом никогда не ругались при водителях и горничных. Да что там, они вообще никогда не ссорились, мама всегда умела сгладить острые углы. И куда это все делось?

– Я-то думала, что мы проведем твои каникулы на славу! – вздохнула мама. – Будем всюду ходить вместе, мне тоже пора встряхнуться. Готова две недели гулять даже по ночам!