Дивная золотистая улика - Ирина Комарова Страница 4

– Так мир устроен, – шеф говорил извиняющимся тоном, словно чувствовал свою личную вину за несовершенство мира. – Предают только близкие. Чужой человек и захочет, а не предаст, возможности не те. А вот близкие, они нас в руках держат, и надо быть готовым, – Александр Сергеевич вздохнул и почему-то укоризненно посмотрел на меня.

Я растерялась. Он что, меня имеет в виду? Что, я и есть тот самый близкий человек, который в любой момент может его предать и он к этому готов?

– Давай, Ритка! – еле слышный шепот Гоши, сопровождаемый внушительным толчком в бок, вывел меня из оцепенения. А, вот в чем дело! Шеф всего лишь хотел намекнуть, что мне пора вступить в разговор.

Вы думаете, нам, частным сыщикам, достаточно выполнить заказанную работу, и клиент уйдет счастливый? Увы, ничего подобного. К сожалению, людям свойственно переносить отношение к постигшим их неприятностям на тех, кто им помогает с этими неприятностями бороться. Врачи, занимающиеся тяжело больными, онкологи, например, тоже с подобным сталкиваются.

Если больной вылечился, он почти подсознательно уверяет себя, что выздоровел не столько благодаря, сколько вопреки лечению, и вообще, ничего такого страшного у него не было и просто не хочется тратить время на разборки: кто, собственно, виноват в том, что был поставлен неправильный диагноз. И он стремится как можно быстрее забыть и дни, проведенные в больнице, и лицо врача, ассоциирующееся прежде всего с болезнью. А если человек умирает… что ж, тогда родным и близким тем более понятно: виновата не болезнь, а тот, кто с этой болезнью боролся и не смог победить.

Точно так же и в случае с детективными агентствами. Клиент мучается подозрениями, но у него остается надежда, что он ошибается, все не так страшно, скоро все объяснится самым невинным и забавным образом. А когда мы предоставляем ему неопровержимые доказательства, в мозгу расстроенного человека часто происходит странный переворот. Обманутый и преданный, он обращает свою обиду не только на тех, кто его обманул и предал, но и на нас. Частные детективы воспринимаются как неотъемлемая часть беды, и мысль о них ничего, кроме отвращения, не вызывает.

Чисто технически мы могли бы не обращать на это внимания. Подумаешь, ушел нерадостный и никогда больше к нам не обратится. Во-первых, если припечет, обратится, как миленький, куда он денется? А если даже и нет, подумаешь! Мы профессионалы, и состоятельных людей, срочно нуждающихся в квалифицированной детективной помощи, на наш век хватит. Но, как сформулировал однажды Гоша: «Клиент, выходящий из наших дверей с поникшей головой, вредит бизнесу!»

До моего появления в агентстве именно в его обязанности входило ободрить клиента и настроить на позитив. А теперь эта, прямо скажем, нелегкая работа, перешла ко мне. Естественно. Диплома психолога у меня нет, но благодаря подготовке в родном пединституте и четырем годам работы в школе кое-какие навыки имеются.

Я деликатно кашлянула.

– Может, он сам не считает это предательством? Может, вы его обидели чем-то?

– Обидел? – Иван Владимирович смотрел на меня с искренним недоумением. – Да чем я его мог обидеть?

– Недоплатили? – живо предположил Гоша. Сам вести неприятный разговор он не хочет, но реплики подбрасывает с большим удовольствием. – Зарплату вовремя не повысили?

– Павел Петрович получает больше всех в нашей фирме, кроме меня, разумеется. Но что ж ему теперь, больше директора зарабатывать?

– Не все меряется деньгами, – снова мягко вступила я. – Вы могли неадекватно отреагировать на какие-то его слова, на просьбу. Были заняты своими проблемами, не услышали, не придали значения, отмахнулись. А человек так устроен: свои, пусть даже мелкие, неприятности волнуют его гораздо больше глобальных катастроф. Главное, вы поймите, ничего страшного не произошло, мир не перевернулся. В сущности, поведение вашего главного бухгалтера…

Короткая, всего лишь семиминутная, лекция помогла. Плечи у Воронцова расправились, взгляд сфокусировался, а на лицо вернулось выражение деловитой сосредоточенности. Иван Владимирович сгреб разложенные на столе фотографии, убрал их в пластиковую папочку и решительно поднялся.

– Спасибо большое. А с этим, – он потряс папочкой, – с этим я разберусь. Выясню, что там у него за обиды.

Когда дверь за Воронцовым закрылась, Гоша почесал переносицу и, задумчиво глядя в потолок, спросил:

– А вот я не понял, где наша премия? Вроде шла речь о половине процента от суммы контракта? Мы свои обязательства выполнили, справились в рекордные, можно сказать, сроки. Так, где они, наши трудовые полпроцента?

– Контракт еще не заключен, – напомнила Нина. – Пока конкурс, пока итоги подведут, пока результаты объявят. Жди.

– Это если он успеет без главного бухгалтера заявку вовремя подать, – внес свою лепту в разговор шеф. – Получит заказ, значит, будет нам премия, сам принесет, наличными.

– Без главбуха Воронцову тяжело придется, – задумался Гошка. – Может не успеть.

– А пусть не выгоняет, – хихикнула Нина. – Пусть главбух ущерб отрабатывает.

– Хорошая мысль! Только его на цепь нужно посадить.

– Чтобы не сбежал?

– Ага. И в воспитательных целях тоже.

Они еще немного позубоскалили, рассуждая, как Воронцову лучше всего поступить с Павлом Петровичем, а мы с Сан Сергеичем слушали и получали удовольствие. Приятно немного расслабиться после качественно выполненной работы.

Зазвонил телефон, и Нина взяла трубку.

– Добрый день. Детективное агентство «Шиповник», чем мы можем… ах, да, конечно, Иван Владимирович! – она переключила телефон на громкую связь, и обиженный голос Воронцова загремел в кабинете.

– Представляете, сбежал! Я хотел вышвырнуть его, вызвал, а его уже нет! Оказывается, пока я у вас был, Пал Петрович вернулся, собрал все свои вещи в кабинете, документы, оставил заявление об увольнении и ушел! Его никто даже не попытался остановить!

– Так никто же и не знал, – пробормотал шеф.

– Что вы говорите? Я не слышу!

– Нет, ничего. Говорю, все естественно. Ваш главный бухгалтер поступил самым разумным образом. Он прекрасно понимает, что в вашей фирме ему больше не работать.

– Но я хотел сам его уволить! Я хотел в глаза ему посмотреть, высказать… я хотел, чтобы он объяснил! Ведь должна же быть причина?

– Если желаете, мы можем провести расследование, – любезно предложил шеф. – Сумму, в которую это обойдется, вы себе примерно представляете.

У Воронцова вырвался короткий нервный смешок:

– Нет, спасибо. Лучше я к нему вечером домой заеду. Поговорю.

– Воля ваша.

Они вежливо распрощались, и Нина повесила трубку.

– Лучше бы он вечером на работе задержался, – укоризненно заметил Гошка. – Ему заявку на конкурс надо составлять, а не сказки на ночь слушать.