Помощь призрака - Татьяна Лисицына Страница 4

– Да, пожалуйста.

Я полезла за кошельком. Подумаешь сто рублей? Да я бы и сто долларов заплатила.

– Шутка. Я просто хотел немного отвлечь вас. Вы выглядите очень серьёзной.

– Глупая шутка. – Я всё ещё держала в одной руке фотоаппарат, а в другой сторублёвую купюру.

Андрей зажёг ещё одну лампу.

– Уберите деньги и фотографируйте.

Я бросила сто рублей обратно в сумку. Остряк. Знал бы он, что я чувствую. Какое отношение могла иметь я, родная дочь моего отца, к этому человеку, которого вся наша семья заклеймила, как предателя?

– Давайте уйдём отсюда. Этот дом водит меня с ума.

– Не вас одну. – Андрей взял меня за руку. – Если вы когда-нибудь надумаете поделиться своими мыслями, пусть они даже будут казаться вам бредовыми, я вас выслушаю.

Его тёплая ладонь согревала мою. Мне вообще хотелось, чтобы он меня обнял. Обнял и увёл из этого прошлого. Андрей не был призраком, он был реальным человеком, человеком, которому можно рассказать всё. Я видела его душу насквозь, и она была прекрасна. И всё же моё воспитание и природная замкнутость не позволяли откровенничать с незнакомцем.

– Спасибо вам за экскурсию. Мне уже пора.

– Вы торопитесь?

На его лице появилось разочарование.

– На самом деле нет. Но вас там ждёт этот… сторож.

– У меня есть идея. Рюмка водки не повредит вам. Мы посидим с ним полчасика, а потом пойдём гулять или я провожу вас в гостиницу. Где вы остановились?

– В «Марко Поло», – с неохотой сказала я. – Мне не хотелось подчёркивать разницу в нашем положении, я боялась испугать его. Но на Андрея это не произвело никакого впечатления. Позже я поняла: он не делал разницы между богатыми и бедными, если ему кто-то был интересен, он с ним общался. Мы же, чёртовы капиталисты, видим в человеке прежде всего банковский счёт. Сколько ты зарабатываешь? Какой у тебя дом и в каком округе? В какую школу ходят твои дети?

– «Марко Поло» рядом. У нас ещё будет время пройтись по бульварам и сходить на старый Арбат? Хотите?

– Да.

Мы вернулись в помещение сторожа. К счастью, оно не будило во мне никаких воспоминаний. Пахло колбасой и водкой. Уже изрядно захмелевший Александр Петрович шумно обрадовался нашему появлению.

– Ну, наконец-то. А то я уже было подумал, что вас там этот призрак съел.

– Ну, что ты болтаешь, дядя Саша. Сколько раз я тебе говорил, что никаких призраков здесь нет.

Я вспомнила про упавшую к моим ногам фотографию.

– А вы, мадам, не заметили ничего особенного? – как бы случайно спросил сторож.

– Мне показалось, что я уже здесь была.

– Вы были когда-нибудь в Москве?

– В том то и дело, что никогда.

– Александр Петрович удовлетворённо крякнул.

– Вот, видишь, Андрей. Я тебе говорю, в этом доме что-то нечисто.

– Это у тебя от водки, дядя Саша. Напиваешься каждое дежурство.

– Ну, не каждое. Просто мне здесь не по себе. Если бы эта работёнка не была так близко к дому, я бы отсюда уволился.

– Ну перестаньте же. Вы Лизу напугали. Давайте лучше выпьем. – Андрей налил всем водки. Мне показалось, что ему не понравилось, что дядя Саша заговорил на эту тему.

– За вас, Лиза. Чтобы ваш приезд в Москву стал незабываемым. Это лучший город во всём мире.

Его тост отвлёк меня. Лучший во всём мире? Слышал бы его мой отец.

Я проглотила водку залпом и задумчиво жевала бутерброд, думая о словах Андрея.

– А почему вы считаете, что этот город лучший? – наконец, решилась спросить я.

– Потому что Андрей у нас блаженный, – ответил за него Александр Петрович. – А на самом деле Москва после перестройки стала настоящей клоакой. Кто только сюда не приехал за бабками.

Андрей посмотрел на меня.

– Не верьте ему. Я покажу вам ту Москву, которую люблю. В центре с каждым домом связана какая-нибудь история.

– Уничтожают твои дома, – бурчал Андрей Петрович. – Строят новые. Хотят денег заработать. Строить на чистом месте выгоднее, чем реконструировать. А то, что детям ничего не останется, никого не волнует. Я вот слышал: в Италии дома не красят современными красками, потому что не хотят разрушать облик вечного города. А у нас всё, что угодно. Везде строительство, как будто после военной разрухи поднимаемся. Все только и думают о деньгах. Только Андрей у нас такой чудной, ничего не замечает.

– Пусть я чудной, но я счастлив в этом городе и никогда не променяю его ни на какой другой. Я здесь родился и здесь умру. – Он дотронулся до моей руки. – Идёмте, Лиза. Нас ждёт чудесная прогулка. Вы полюбите Москву, я вам это обещаю.

Звонок телефона оборвал мои воспоминания. Отец сказал, что пора идти на завтрак. Я умылась холодной водой и причесалась. Из зеркала на меня смотрело чужое постаревшее лицо с притаившейся в глазах болью. Приводить себя в порядок было некогда. Открыла дверь отцу, посторонилась.

– Что с тобой? – на суровом неприветливом лице отца не было ни тени сочувствия.

Молча прошли в комнату. Я опустилась в кресло. В горле ком, во рту привкус крови не могу ни слова сказать.

– Да что с тобой, наконец?

Прочистила горло, вздохнула.

– Произошло несчастье, кто-то убил Андрея.

– Откуда узнала?

– Не важно, – я почувствовала, что по щекам всё-таки потекли слёзы. Неужели в своей ненависти отец зашёл так далеко, что ему не жаль единственного внука?

– Ну что ж, – Роман Фёдорович сцепил пальцы, – не могу сказать, что я огорчен так же, как и ты. Видимо, этот мерзавец ещё кому-то перешёл дорогу, но надо констатировать факт, что его смерть значительно всё упрощает. Я думаю, что самое лучшее для нас сейчас уехать. В Париже им будет трудно нас достать.

Я с болью посмотрела на отца: он выглядел собранным и деловым, словно во время заседания.

– А ты не считаешь, что мы обязаны помочь следствию? В конце концов, Андрей был твоим единственным внуком. Других у тебя не будет.

Губы отца сжались в тонкую полоску.

– О чём ты говоришь?! У моего брата не было родных детей. Уж не знаю, что тебе натрепал этот ублюдок и почему ты ему поверила?

Я снова всхлипнула и отвернулась. Отец протянул мне чистый носовой платок.

– Да что с тобой, Элоиза? Не знаю, что ты там себе навыдумывала, но уверяю тебя: он интересовался тобой только из-за денег. И не будь так глупа, приводи себя в порядок и собирайся. Я иду к себе заказывать билеты.

Голос отца доносился издалека. О чём он? Почему не оставит меня в покое? У меня нет сил разговаривать. Мне кажется, что с момента, когда я слышала, что Андрей мёртв, жизнь остановилась.