Будда слушает - Татьяна Коган Страница 4

— Эй, ты меня слышишь? — Отец глядит на замешкавшуюся дочь и входит в комнату. — Чем ты занята?

Барби так смущена его строгим видом, что начинает подозревать, что делает что-то плохое.

— Что это? — Он забирает у нее тетрадь, читает несколько строк. — Задание, что ли, школьное? Ерунда какая.

Он отшвыривает тетрадь на кровать, но она ударяется о стену и падает на пол, неопрятно раскрывшись. Девочке хочется поднять ее и закрыть, а еще лучше — спрятать под подушкой, ведь там целый созданный ею мир, но она боится расстроить папу. Папа всегда расстраивается, когда она не делает то, что должна.

— Пошли, а то опоздаем. — Папа заставляет ее спрыгнуть с подоконника и ведет к двери. — Будет весело!

На пороге она незаметно оглядывается на валявшуюся на полу тетрадь и тихо вздыхает. Почему-то сейчас ей совсем не хочется веселиться. Ей хочется дописать историю.

Барби двенадцать. Она хочет пойти на школьные занятия по писательскому мастерству. Она уже точно знает, что, когда вырастет, будет писателем. Каждый день Барби находит несколько минут на сочинительство. У нее уже целая кипа исписанных мелким почерком тетрадок, которые она прячет в тайнике под кроватью. Братья постоянно норовят посмеяться над ее увлечением и суют нос, куда не надо. Было бы проще печатать на компьютере, но его ведь не будешь таскать с собой повсюду, а тетрадку или блокнотик всегда можно достать (на перемене или на прогулке в парке) и зафиксировать возникшую мысль.

Родители смотрят на ее хобби сквозь пальцы — мама с утра до ночи на работе и ей не важно, чем развлекает себя дочь — лишь бы не делала глупостей и вовремя ела. А папа не воспринимает всерьез.

Когда за ужином она озвучивает свое намерение, отец пожимает плечами: мол, ради бога, если тебе это нравится. Потом уточняет, по каким дням и в какое время занятия, и его широкие брови сводятся к переносице:

— У тебя в эти дни тренировки. Ты что, не сообразила?

Барби сообразила. Барби отлично помнила, когда у нее тренировки по невыносимо скучному американскому футболу, который она уже успела возненавидеть. Просто она подумала, что тренировки пять раз в неделю, и если пропустить две из них — ничего страшного не случится. Но у папы другое мнение.

— Ты что, совсем глупая? — взрывается он, когда она робко озвучивает свое предложение. — Если ты начнешь пропускать тренировки, то никогда ничего не добьешься в спорте.

Барби хочется воскликнуть, что она переживет, если ничего не добьется в спорте. Более того, может быть, она даже будет счастлива, если ничего не добьется в спорте, потому что добиваться ей хочется совсем иного. Но спорить с отцом невозможно. Он не слышит чужих аргументов. Она молча доедает ставший безвкусным ужин и поднимается в свою комнату, где горько плачет, закутавшись в одеяло.

Барбара выбросила в мусорку грязный контейнер и включила чайник. Злилась ли она на отца? Наверное, в подростковом возрасте. Ей никогда не хватало отваги противостоять ему и защищать свои интересы. Возможно, потому, что она сама не была на сто процентов уверена, какие именно у нее интересы. Сложно проповедовать иные ценности, нежели те, что тебе с детства прививают в семье. Сложно поверить, что твой выбор — не вздор, не ошибка, не каприз, а действительно нечто стоящее. К совершеннолетию она накопила достаточно сил, чтобы отказаться от навязанной отцом карьеры, но чтобы следовать своей мечте, требовалось гораздо больше крепости духа.

Если бы она только знала, что хорошо пишет. Если бы ей кто-то сказал, что ее тексты талантливы. Может быть, тогда, ободрившись, она начала бы двигаться в верном направлении.

В зеркальной створке буфета ее отражение скривило гримасу: какая глупость, в самом-то деле. Она опять обманывает себя, придумывает отговорки. Человеку, одержимому идеей, не нужно ничье одобрение. Это как в спортзале: если кто-то хочет изменить свое тело, стать стройнее и сильнее — есть у него деньги на фитнес-тренера или нет, — он все равно добьется результатов. Да он и дома добьется, без гантелей и тренажеров, придумает, как использовать вес собственного тела. Потому что, когда чего-то по-настоящему желаешь, находишь тысячи путей, тысячи способов. Возможно, она просто недостаточно желала…

Черт побери, она снова это делает. Снова рассуждает, вместо того, чтобы действовать! Барбара села на диван и решительно подтянула к себе лэптоп.

Два месяца назад, набравшись храбрости, она отправила рукопись одного из своих романов нескольким литагентам и издательствам. Роман получился интересный (по крайней мере, ей так казалось), с мистическим уклоном и со счастливым концом. Изучив литературные сайты, она подготовила синопсис, правильно оформила заявку и принялась ждать ответа.

Это было два месяца назад. Сегодня наконец пришел первый ответ.

Она открыла электронное письмо.

«Уважаемый автор.

К сожалению, предложенное Вами произведение не подходит издательству».

Несколько секунд Барбара пялилась в монитор, осмысливая прочитанное. Потом встала, подошла к окну, потянула раму. Теплый ветер ласково хлестнул по лицу.

— Глянь, Джошуа, сестрица снова пишет великий роман!

— Отвали, Роджер. Занимайся своими делами.

— Про что он? Про любовь, да? Сопли и слезы?

— Я же сказала, отстань!

— Ты мне только одно скажи: ты ведь понимаешь, что никогда не напишешь толковой книги? Понимаешь?

Она писала этот роман почти три года, редактировала, сокращала, изменяла, переписывала заново и думала, что он действительно получился.

Под окном компания подростков шумно о чем-то спорила, торговец фруктами, китаец Чен, то и дело бросал в их сторону неодобрительные взгляды, наверное, опасался, как бы они не разыгрались и не перевернули ненароком его лотки. Хозяин антикварного магазинчика на другой стороне улицы решил уйти пораньше — перевернул на двери табличку «Закрыто», запер замок, подергал дверь и неспешно побрел по тротуару в сторону автобусной остановки.

«Предложенное Вами произведение не подходит издательству».

Вот так.

Ты вкладываешь в свою работу душу, кропотливо, день за днем, исправляешь и улучшаешь, а затем очень долго настраиваешься не бояться и показать рукопись знающим людям. И единственная реакция, которую ты получаешь, — это безличная отписка! Ни слова о качестве текста, ни намека на эмоцию. Сухой стандартный отказ — вот и все, что ты заслужила, Барбара Хилл, фитнес-инструктор (или «погонщик жирдяев», как любит говорить Роджер), возомнившая себя талантливым автором.

Ты ведь понимаешь, что никогда не напишешь толковой книги?

Они даже не потрудились объяснить, почему отвергли рукопись. Потому что текст безнадежно плох? Или портфель издательства заполнен под завязку и они просто не принимают новые работы? Или им не подошел жанр? А может быть, рукопись даже не дошла до редактора и была автоматически отсеяна секретарем?