Боец - Алексей Наст Страница 4

Павел задумался. Очень похоже на бред. С другой стороны, во всем этом было очень много «но».

— И вы верили во все это? — кривя губы в усмешке, спросил он.

Маша подперла подбородок ладонью. В ее глазах снова возникло мерцание.

— Я и сейчас верю. А вы не поверили?

— Хм-м. Хма-гха-а. Я был бы сумасшедшим, если бы верил всему написанному. Очень все смахивает на фантастическую повесть. Нет? А мне кажется — да. Вот здесь у него, — Павел указал пальцем в текст, — Поборники Зла все отмечены специальным знаком — татуировкой. Кружок. Внутри буква «Р» наискось. Для чего им этот знак? Получается, они взаимосвязаны? Или Алешковский это придумал, чтобы его Бойцу было легче выявить Поборников?

— Все просто — Зло всегда стремится к объединению своих сил, и знак Зла позволяет отличить своих от чужих. А добро — оно эфемерно. Оно в каждом человеке. В ком-то добра больше, в ком-то — меньше.

— Но Поборники Зла не знают, что они Поборники Зла?

— Я думаю, что они не знают, но смутно догадываются. Ими правят личные идеи и амбиции, несущие человечеству, и в первую очередь нашей стране, неисчислимые бедствия.

— В тетради «северная страна» — это Россия? — наигранно удивился Павел.

Маша обидчиво рассмеялась:

— Почему вы не воспринимаете меня всерьез, господин полицейский?

— Отчего вы так решили? Вы очень интересный человек — говорите убедительно. И вы красивы. — У Павла возникло неодолимое желание поцеловать Машу — начался процесс оформления отпускного настроения: амурчики, шабаши на уме, оргии.

— Спасибо. — Маша вдруг сникла. — Никак не могу отойти от шока. Утром меня просто трясло всю. И как он умудрился перепилить решетку? Выбросился. Он был очень напуган. Страшно все. А?

— Я привык к смертям. В день иной раз по нескольку трупов разбирать приходится.

— Неужели у нас так много убивают? — ужаснулась Маша.

Павел поспешил ее успокоить:

— Я же сказал: иной раз. К тому же это делают не безжалостные, вооруженные с ног до головы бандиты-отморозки, а обычные люди, вот такие, какие вокруг нас. Убивают друг друга кухонными ножами в пьяных ссорах, душат подушками в порыве ревности, травят, морят голодом престарелых родителей, чтобы поскорее завладеть жилплощадью…

— Это еще страшнее. — Маша искренне вздохнула. — Значит, гибель Алешковского не будет расследоваться?

— Он себя убил сам.

— Сам. Вы отдадите мне тетрадь?

— Я хочу ее дочитать.

— Ладно. Тогда я пойду. Мне пора.

— Маша, вы замужем? — неожиданно для себя спросил Павел. Он даже удивился, что спросил это.

Маша опять улыбнулась:

— Пока нет. А что?

— Давайте с вами завтра увидимся? У вас же выходной.

— Хорошо.

— Завтра в двенадцать вас устроит? Здесь же?

— Устроит.

Павел посмотрел, как она быстро, упруго шагая, пошла по аллее к остановке. Ловко он ее подцепил на крючок. Может, удастся даже затащить в постель. Она девушка видная, стройные ноги, упругая попка.

Вздохнув, он тоже поднялся и пошел прочь из парка. По дороге к дому (его холостяцкая квартира располагалась в пятиэтажке сразу за парком) предстояло зайти в супермаркет, купить на вечер пакет макарон и банку тушенки — скромный ужин отпускника. Павлу было тридцать пять лет, и он не раз уже подумывал о необходимости заканчивать с холостяцкой жизнью, но пока, к сожалению (или слава богу!), не получалось.

✽ ✽ ✽

Макароны кипели в кастрюле, тушенка вперемешку с рубленым луком, источая ароматы, шипела на сковороде. Сегодня вечером по телевизору собирались гнать классный фильм, и Павел хотел записать его на флешку для личной видеотеки. Включив компьютер на пробную запись, Павел пошел ужинать. Как раз шли «Новости», и диктор, отчаянно картавя и ошибаясь, читал информацию о выборах мэра областного центра в малолюдной области на границе с Украиной. Там было два явных кандидата на победу, и у обоих шансы шли пятьдесят на пятьдесят.

Павел мало интересовался политикой, иногда только наполнялся обидой, когда страну в очередной раз пытались охаять заокеанские «друзья» или бывшие «братья» по СНГ, потому особо не вслушивался, что там в мире творилось. Ел, запивая варево крепким чаем, и представлял, как «отбарабанит» симпатичную медсестру. Была бы она слабой на передок, уже бы завтра с успехом «порол» ее на своем родном скрипучем диване — «станке», как его называл Килькин — «мастер-станочник».

Покончив с ужином, Павел вернулся в зал, прокрутил обратно запись на компьютере, проверяя качество. На экране монитора возникла картинка предвыборных баталий. Два претендента. Вот они, красавцы. Один сухопарый, с поджатым ртом, руки, как у Гитлера, скрещены под животом, сам он спесивый и даже немного брезгующий шумным народом на площади. Другой — лысый и гладкий, словно шар для боулинга, и очень такой веселый, все время щеки трещат от смеха. Толстяк обернулся к своим холуям за спиной, что-то проговорил, опять засмеялся и стал махать народу рукой. Короткий рукав рубахи задрался. На предплечье весельчака Павел заметил черную мушку.

Что это? Наколка? Шалости юности?

Из профессионального любопытства (как-никак привередливый оперативник, во все щели нос свой всунуть необходимо!) Павел нажал на стоп-кадр. Хорошо, что в компьютере имелась программа обработки видеоизображений. Несколько нажатий на клавиши — картинка сильно увеличилась. Снова. Еще. Во весь экран высветилась наколка — синий круг, а внутри буква «Р» наискось…

Павел остолбенел. Этого не могло быть! Что это?

Он судорожно сглотнул слюну, потер лоб. Знак Зла, знак Поборников из тетради сумасшедшего Алешковского!

Он был сбит с толку! «Так не бывает», — билась в мозгу настойчивая мысль.

Он вывел через принтер картинку на бумагу, долго рассматривал фотографию. Не бывает, а вот есть — Знак, который описан в тетради.

Павел раскрыл страницу, где этот знак был выписан. Один к одному.

Что же? Ясно одно: не может быть таких суперсовпадений.

Остаток вечера и ночь, забыв про фильм, Павел читал записи Алешковского. Поборники Зла раскачают государство и разделят уже разделенное, если их не остановить. Их пять и Сеятель. Шесть. Число Зла. Конечно, шесть — мистическая цифра. Но Боец спасет страну, уничтожив Поборников и Сеятеля, избавив мир от хаоса. Кто он — этот Боец? И когда он придет?..

На другой день Павел пришел в кафе мучимый противоречивыми чувствами. Была только половина двенадцатого, но парк жил своей повседневной жизнью. Павел очень хотел поскорее увидеть Машу, чтобы рассказать ей о своем открытии. Нервничая, он расположился за столиком, заказал себе порцию шашлыка на живом огне, бутылку колы и два поллитровых пластиковых стакана с трубочками, желая угостить напитком и Машу, прежде чем она решит, чем он будет ее кормить. На удивление, шашлык принесли быстро, видимо, был готовый и его только подогрели на угольях, а Маша не шла. Нервничая, Павел съел всю порцию… Где же она?