Передай мне соус - Эрл Стенли Гарднер Страница 40

— Дальше, Бакли остановился в Сентрал-Крик и позвонил своейжене. Это был его второй звонок с дороги. В первый раз он сказал ей, чтособирается ехать в Рино. Во второй — сообщил, что, кроме одного попутчика, онпосадил по дороге еще и блондинку и что она устроилась на заднем сиденье егомашины.

— Может окружной прокурор предъявить эти телефонные звонки вкачестве улики, не является ли это показанием с чужих слов?

— Здесь, безусловно, есть проблема, — согласился со мнойДжеймс. — Мы будем бороться, наш подзащитный сидел за стойкой и пил кофе, когдаэтот звонок был сделан из Сентрал-Крик.

— Кто знает, что он там сидел?

Джеймс посмотрел на меня и начал тереть щеку кончиками своихдлинных пальцев.

— Вот тут вы попали в точку, они ведь никак не могут найтиэту официантку. Конечно, вы знаете и я знаю, что обвиняемый там был в этовремя, но смогут ли они это доказать? В этом все дело.

Джеймс нарисовал большой вопросительный знак рядом с цифройдва. Потом ниже написал пункт три и тоже обвел его кружком.

— В Карвер-Сити у нашего подзащитного не было ни гроша, емунечем было заплатить за чашку кофе. Об этом он сказал оператору на заправочнойстанции. Когда же его взяла полиция, у него оказалось тысяча двести долларов.Обвинение покажет, что у Бакли при себе часто бывали крупные суммы, а это оченьсильная улика против нашего подзащитного: он украл эти деньги у Бакли.

— А если он их выиграл?

— С чем бы, интересно, он начал ту игру?

— Он мог найти где-нибудь десяток долларов.

— Мог бы, — сказал без всякого энтузиазма Джеймс.

И машинально обводил карандашом цифру три, когда зазвонилтелефон. Извинившись передо мной, ой снял трубку. — Алло, Гудвин Джеймс утелефона. Да, сейчас приду.

Он посмотрел на меня. В трубке продолжали говорить. Джеймссидел и молча слушал. Его лицо на мгновение передернулось, потом застыло,только пальцы крутили карандаш, пока не переломили его пополам.

Он нервно отбросил обломки прочь от себя и спросил в трубку:

— Вы абсолютно уверены? — Подождал секунду и добавил: —Полагаю, вы правы.

Он попрощался, положил трубку на рычаг, взял бумажку, накоторой писал, разорвал ее на клочки и выбросил в мусорную корзинку.

— Что произошло? Все так плохо? — заволновался я.

— Полиция Рино выяснила, что Эмос Гейдж останавливался вмотеле, зарегистрировался в нем под именем Малкольм Г. Бакли и дал правильныйномер его машины, НФЕ—801. Он платил понедельно, но внезапно, за два дня доокончания срока, уехал. Менеджер мотеля опознал по фотографии Эмоса Гейджа, какчеловека, который останавливался в его гостинице. Нет никаких сомнений, что этотак и было.

— Ну, парень же должен был где-то находиться?

— Вы что, не понимаете? Он зарегистрировался под именемБакли. И еще кто-то из соседей видел, как Гейдж рыл яму лопатой позади зданиямотеля. Сначала не придали этому никакого значения, но при опросе полициивспомнили об этом и указали место, где он рыл. Как вы думаете, что они тамнашли?

— Что же они нашли?

— Наручные часы Бакли, пятьсот долларов в чеках «Америкэнэкспресс», один чек на пятьдесят долларов был оторван. Они нашли бумажник сводительскими правами Бакли и в нем все документы убитого, нашли его ключи, ножи ручку с золотым пером, на которой было выгравировано его имя. На часах былиотпечатки пальцев Гейджа…

Я молча слушая. Мне нечего было сказать.

— В бумажнике не оказалось ни цента, — продолжал между темДжеймс. — Скажу больше, они нашли официантку из кафе Дороти Леннокс вСентрал-Крик. Именно она работала в ту ночь с пятого на шестое. Она помнит всехтроих — Бакли, Гейджа и блондинку, — как они вошли и сели за стойку. Помнит,что Гейдж и блондинка быстро съели свою яичницу, пока Бакли звонил по телефону.Она их опознала на фотографии, и теперь ее привезли в Бейкерсфильд для очнойставки.

Джеймс сидел и смотрел на меня с видом человека, которыйчем-то отравился.

— Да, все это выглядит очень неприятно, — согласился я.

Помолчав, Джеймс сказал:

— Конечно, я могу, по крайней мере теоретически,предположить… что это блондинка, сидевшая на заднем сиденье машины Бакли,совершила убийство. У нее для этого были, собственно, все возможности… Только унее, впрочем, и была возможность убить водителя.

— Зачем бы ей надо было это делать?

— Зачем хитчхайкеры убивают водителей? Им нужна машина иденьги.

— Вы не собираетесь заявить, что она и Гейдж вместесовершили это преступление, не так ли?

— Конечно нет. Тогда они были бы виновны оба, и Гейджугрозила бы газовая камера.

— Понятно, вы считаете, что это была ее идея?

— Убив, она отдала все найденное Гейджу: деньги, ручку сзолотым пером, наручные часы, туристские чеки, а вот теперь надо понять, почемуона это сделала.

Джеймс снова стал с ожесточением тереть свою щеку.

— Да, Дональд, адвокатская практика тяжкое дело, совсем нелегкий заработок на жизнь. Вы не можете отступить, вы должны бороться за своегоподзащитного, следить, чтобы соблюдались все его права, вы должны сохранятьприсутствие духа и веру в то, что ваш подзащитный невиновен…

Я кивнул.

— И мне придется стоять перед присяжными заседателями ипозволять окружному прокурору делать из меня дурака.

— Вы не собираетесь, Джеймс, договориться с ним по поводупризнания виновности?

— Черт возьми, этот окружной прокурор не захочет заключатьсо мной соглашение ни по одному вопросу, он не даст подзащитному лишних пятиминут в суде, не выдавит из себя даже вымученную улыбку ободрения… и эточеловеку, которому при его участии грозит газовая камера…

На тот случай, если вы этого не знаете, Дональд, окружнойпрокурор этого штата просто мечтает встать перед присяжными и доказать, шаг зашагом, кусочек за кусочком сложить все элементы этого дела и вынести приговорпо преднамеренному убийству. Больше того, он постарается сделать все это дотого, как Эмос Гейдж достигнет тридцатипятилетия, чтобы порядка десятиразличных благотворительных организаций были ему благодарны и ощутили своюобязанность поддерживать его в продвижении по лестнице власти.

— И что же вы собираетесь предпринять, Джеймс?

Подадите в отставку?

— Черт, нет! Я не могу уйти. Если я уйду сейчас, то заранееобреку это дело на провал. Лучше бы я был болен, когда мне позвонили, лучше быя заболел оспой!..