Гора трех скелетов - Артур Баневич Страница 40

– Можит быт дужи бол, можит быт малы. Твоя выбират. Розумешь?

– Чего тебе надо, пся крев?

– Информацья. Гдэ дэвойка?

– Та, с которой я приехал из Польши? – (Мой собеседник, как ни странно, понял, что и подтвердил кивком.) – Тут ее нет, осталась в отеле. Холодно в лесу, понимаешь, она придатки застудить боится…

Головорез произнес одно очень даже славянское слово, каковое никогда не звучит на приемах в посольствах Сербии и Черногории за рубежом.

– Если ты врат, ока не быт. Розумешь?

Он убрал нож, почему я и смог кивнуть. На большее я не был способен. Даже супер-Рембо с огнеметом «шмель» в штанине в моем положении предпочел бы не дергаться попусту. Оставалось только ждать.

– Адрэс дэвойка, – потребовал человек с ножом. – Гдэ она спи?

Давясь словами и ломая свой и без того ломаный английский, я начал лопотать что-то совершенно несусветное: про пансионат с белыми окнами, про швейцара на железном костыле, про то, что адреса я не знаю, но хорошо помню, как туда проехать, то есть не очень хорошо, потому что сейчас ночь и темно, а вот утром пожалуйста, если пану так хочется увидеть мою спутницу. Головорез напряженно слушал меня.

Сомнений не было, я попал в очередную задницу. Предстояло выяснить, насколько глубокую. Молодцы заявились среди ночи, хотя местечко для ночлега я выбрал укромное, в стороне от дороги, где крики о помощи никто не услышал бы и среди белого дня. То есть зарезать нас они могли бы и раньше. Напрашивался вывод: им действительно была нужна Йованка, точнее, какая-то информация от нее. Какая? – спрашивал я себя и не находил вразумительного ответа. Думаю, такие же муки испытывал тот, кто допрашивал меня.

– Како ехат? – скрипя зубами, вопрошал он в перерывах моего параноидального бреда.

– А тако просто, – отвечал я, пытаясь показать ему направление, а заодно и высвободить руку.

И так продолжалось до тех пор, пока на поляне не замаячил свет. Мужик с обрезом возвращался из леска медленно, шаря лучом фонарика по кустам. Он все еще не потерял надежду найти искомое.

– То ты? – не поворачивая головы назад, осведомился мой собеседник. Надо было отдать ему должное: бдительности он не терял.

– А кто еще? – злобно огрызнулся Главный. Судя по голосу, он был уже метрах в пятнадцати. – Ее нигде нет. Пойду посмотрю в машине…

– Этот говорит, что она осталась в Добое. Ночует в каком-то пансионате. Он может показать.

– Ты что, совсем дурной? Да там же Недич…

Я все прекрасно понял и без Йованки. В конце концов, три года службы в Боснии оставили свой след в моей душе.

– А ну-ка давай… – начал было тип с фонариком, но, что он хотел приказать типу с ножом, я так и не узнал. Как раз в тот самый миг, когда Главный попал в поле моего зрения, что-то длинное и змееподобное, опасно вихляя, промелькнуло рядом с его головой и, тупо стукнув концом о камень, которым я забивал колышек палатки, сгинуло во мраке ночи. Скорее по звуку, чем по виду я определил, что это было срезанное мной удилище, оно же копье.

От изумления Главный выронил фонарик. Должно быть, это обстоятельство и не позволило ему в полной мере оценить надвигающуюся опасность. Точнее сказать, с диким воплем несущуюся на него со вторым удилищем наперевес. Углядев в темноте нечто темное и довольно внушительное по размерам, обладатель обреза поспешно вскинул его и нажал на спусковой крючок. Оглушительно грохнуло. Длинное пламя озарило белое от ужаса лицо Йованки. В следующий миг срезанное мной дерево тупым своим концом ударило стрелявшего в горло. Сдавленно хоркнув, бородатый мужик выпустил из руки обрез и, схватившись за шею, начал оседать на землю с выпученными глазами. Споткнувшаяся Йованка упала на колени. Скорее всего это и спасло мне жизнь. Мой оппонент инстинктивно рванулся на помощь своему коллеге, впопыхах забыв отрезать мне голову. Он ослабил давление коленей на мою спину, чем я и воспользовался, ударив его кулаком по почке. Впрочем, удар – слишком громко сказано, удара не получилось. Мужик с ножом удивленно оглянулся на меня, словно желая спросить, что, собственно, мне от него надо, и вдруг стал заваливаться на землю. Не от боли, нет! Просто то положение, в котором он находился, очень располагало к такому развитию событий: привстав с меня на затекших ногах, он оказался в позе человека, встающего с корточек, после того как он сходил по-большому. Моего жалкого удара хватило для того, чтобы вывести его из равновесия. Удивленно ахнув, он завалился в траву.

Мне почти удалось подняться на ноги. Боковым зрением я увидел, как Йованка подхватила с земли обрез. Я хотел подбодрить ее криком, но мой противник лягнул меня башмаком, у меня искры посыпались из глаз, как любят выражаться настоящие писатели! Я упал на спину и, кажется, на какое-то мгновение вырубился. Когда способность мыслить вернулась ко мне, противник уже оседлал меня. Щеря зубы, он соображал, как все-таки убить меня – очень больно или не очень. На этот раз положение мое было совершенно безнадежным.

И тут раздался хриплый голос бородача, поверженного удилищем:

– Дура! Оно же может… выстре…

Бородач поперхнулся. Он, как и я, лежал на спине. Метрах в полутора от него стояла широко расставившая ноги Йованка. В шортах и мокрой рубахе, прилипшей к телу, выглядела она классно! Мы с моим противником невольно засмотрелись. Подсвеченная снизу фонариком, она походила на героиню блокбастера. Сходству способствовал обрез, походивший на фантастическое оружие будущего. Я уже не говорю о глазах, которые прямо-таки метали молнии!

– Отдай! – простонал бородач, протянувший к ней слабеющую руку.

– Не вздумай отдавать! – выдавил из себя я, за что оседлавший меня босниец дал мне кулаком по уху.

– И помни, патрон у тебя один! – напомнил я Йованке, перед тем как сплюнуть наполнившую рот кровь.

Второго удара, к удивлению моему, не последовало. Вместо звона в башке я услышал ее голос:

– Ну и что ты предлагаешь?

Лезвие ножа сверкнуло перед моими глазами.

– Заткныс! – просипел его хозяин. – Будиш умират болно.

Мне было уже все равно.

– Вшистко едно, – пробормотал я и, зажмурив глаза, ответил ей: – Если он меня зарежет, подожди, когда он поднимется на ноги. Только тогда стреляй. У тебя всего один заряд, слыши…

Тяжелая, пахнущая бензином ладонь закрыла мне рот.

– Тихо! – В голосе моего соперника появились нотки бессильной злости. Ситуация и впрямь была патовая. – Зарэжу. Савсэм болно зарэжу, – громко, чтобы слышала Йованка, заявил он.

Похоже, именно я становился той самой пресловутой картой, которую принято разыгрывать. Теперь многое, если не все, зависело от моей спутницы. Это понимал и мужик с ножом. Он что-то быстро и горячо начал говорить.

– Он сказал, что мы не знаем, с кем имеем дело! – перевела Йованка. – Они крутые, очень крутые, их тут все боятся. Но они дадут нам шанс остаться в живых. Нам нужно немедленно покинуть Боснию. Он говорит, что их интересует одно: чего мы тут ищем. Как только ты скажешь ему, а я положу ружье на землю, он отпустит тебя и они уйдут. Марчин, он дважды повторил, что если бы хотел убить тебя, давно бы это сделал.