Рыбалка в тихом омуте - Татьяна Луганцева Страница 40

– Ты только что сказала, что этот текст – полная нелепость и ерунда, – напомнила Нина.

– Я же не видела оригинал, мы о нем знаем только со слов сотрудницы редакции.

– Ты что, ей не доверяешь? – спросила Нина.

– Дело не в этом! Доверяю, конечно! Вопрос в другом… Для нее этот текст ничего не значит, но послание Стефании предназначалось мне! Поэтому, если бы я его переводила, может, я что-то бы и нашла для себя между строк… И я очень просила эту девушку вспомнить весь текст дословно.

– И что? – спросила Нина.

– Да ничего… Бред, говорит, полный про какую-то девочку, все записывающую в свой дневник…

– Но в конечном итоге ты все-таки что-то узнала? Не томи!

– А потом одна за другой произошли две смерти совершенно не связанных между собой людей… Сначала умер Константин.

– Да, я знаю, это очень печально, – вздохнула Нина.

– Врач сказал, что Костю вытащили и опасность миновала, а на следующий день он внезапно умирает от сердечного приступа… А потом еще один человек попадает в эту же больницу, пострадав из-за моего автомобиля…

– Это тот случай, когда должна была пострадать ты? – перебила ее Нина.

– Да, если бы этому идиоту Геннадию не приспичило угнать мою машину… В общем, он тоже умирает от такого же приступа, что и Константин. Это показалось странным не только мне. Между мужчинами была явно какая-то связь и ее следовало найти. Так вот, выяснилось следующее. Константину принесли передачу, в которой были мандарины, а когда он умер, врач отдал этот пакет мне. А потом, чисто случайно, этот же пакет оказался у Геннадия. Продукты взяли на экспертизу и, представляешь, в мандаринах нашли химическое вещество, которое оказывало пагубное влияние на сердечную мышцу, одновременно повышая давление. Так что и Костя, и Гена были отравлены одним веществом. Понятно, что отравить хотели только Костю, Геннадий просто попал под раздачу…

– А кто принес Косте эти продукты? Это же элементарно… Кто принес, тот и отравил, чего тут думать? – сразу же вынесла вердикт Нина.

– Принесли мандарины мы с Юрой, – ответила Лаура. – И машина, что впоследствии оказалась заминирована, была мне подарена тоже Юрием.

– Так вот мы и нашли маньяка! – обрадовалась Нина.

– Ага… Только в палату к Косте кроме нас заходил и Бронислав Витальевич, и именно после его визита Костик и откинулся… Броня сделал ему инъекцию, а остатки впрыснул в мандарины, на всякий случай… Вдруг кто заподозрит, что это был не сердечный приступ, а отравление. Тогда бы яд нашли в продуктах и стали бы думать так же, как ты, – отравил тот, кто принес… Но никто бы и не заподозрил, что это было отравление, если бы Геннадий так же внезапно не умер в этой же больнице…

– To есть все-таки злодей Бронислав? – спросила Нина, подливая вина.

– Он… кто же еще.

– А что ему Костю-то травить?

– А Костя был слабоватым и в случае чего вполне мог психануть и выложить полицейским, что это сам режиссер театра Бронислав Витальевич попросил его обольстить старушку, раз уж у него самого не получилось. И тогда у полицейских возник бы правомерный вопрос – а для чего это было надо? И Костя бы выложил, что эта бабка обладала сокровищем, которое надо было у нее отобрать или по хорошему, или по плохому. И тогда бы уже принялись за самого Бронислава Витальевича. По крайней мере именно такие показания дал Броня. И между прочим, результаты эксгумации тела Стефании выявили интересный факт – ее убило то же самое химическое вещество, что убило и Костю с Геннадием. Не дождался Бронислав… Он понял, что Стефания стала догадываться, что ее взяли в плотный круг, что охотятся за ее сокровищем… И убрал старушку, пока новость о ее богатстве не стала достоянием общественности, – перевела дух Лаура.

– Я одного понять не могу, – растерянно хлопала ресницами хозяйка кафе, – чего ты мне тут рассказываешь такие страсти? Я выгляжу полной дурой. Еще такая сижу и повторяю – не верю, не верю! А оказывается, уже есть показания! Чего ты тогда «комедию ломаешь»? Ну надо же! Совсем не похоже, чтобы этот побитый молью ловелас оказался жестоким, хладнокровным и расчетливым убийцей.

– Я сама долго не могла поверить, но…

– Но?

– Он во всем признался, – развела руками Лаура.

– Ну вот и славно! Значит, делу конец! Жалко только, что мы так и не узнаем, что за драгоценность прятала Стефания. Да и Бронислав, скорее всего, зашел в тупик…

– Он зашел, а я нет, – ответила Лаура и залпом выпила стакан вина. – Я дошла до конца! Как до дна этого стакана! Дело в том, что все в вещах Стефании искали что-то типа золота, алмазов. Возможно, какую-то карту клада. Но никак не личный дневник старой девы. Кому была нужна толстая, потертая тетрадочка в белый горошек? Стефания начала вести дневник в начале прошлого века. Мечты юной девушки о внимании мальчишки-хулигана с соседней улицы, о красивом красном платьице с пышной юбкой и о щенке породы овчарка. Там же она рисовала красивых принцесс, цветы, бегущих по полю лошадей… Где-то мелькнули первые слова разочарования о несчастной первой любви, стихотворные строчки, размытые слезами. Взрослела Стефания, вместе с ней взрослел ее дневник, менялся почерк, появлялись другие интересы, пристрастия. Когда вещи Стефании оказались у нас в театре, я в отличие от преступников не искала ничего дорогого. Я взяла этот дневник. Мне стало безумно жалко эту одинокую старую женщину, которая умерла и даже не смогла никому ничего толком передать. Я знала, что должен прийти какой-то антиквар и выбрать из ее вещей самое ценное. Я знала, что все, что ему не надо, он выбросит, может, не сразу, а потом… И я не захотела, чтобы вся жизнь этой женщины оказалась на помойке. Я взяла дневник и просто убрала… Я не собиралась никогда в жизни читать его, но я не могла допустить, чтобы он пропал… Я ведь знала Стефанию, общалась с ней… А когда Настя, девушка из редакции, сказала, что этот глупый перевод касался какой-то девочки и ее дневника, я почувствовала некоторый момент дежавю… А потом… потом я впервые в жизни прочла даже не чужое письмо, а круче! Чужой дневник… Но оно того стоило, – мечтательно задумалась Лаура. – И я нашла то, что искал Бронислав Витальевич, я нашла то, что убило столько народа.

– И что же это было? – Нина даже дышать перестала.

– Между страниц дневника Стефании были вклеены истертые листки на испанском языке в безумно плохом состоянии. Я поняла, что все они связаны между собой и к дневнику Стефании не имеют никакого отношения. И я отнесла эти листки в комитет по искусству. Их заключение было ошеломительным. Эти листки сложились в пьесу самого Лопе де Вега! Говорят, он написал более двух тысяч произведений, но только четыреста двадцать пять дошли до наших дней. И вот такая удача! Еще одно его произведение. А ведь все, что выходило из-под пера этого человека, стало нетленным. Сейчас современные драматурги что-то пишут, их пьесы ставят… Но столько провалов или постановок-однодневок А новая пьеса такого мастера, дошедшая до нас сквозь тысячелетия, – это находка! Это стопроцентный успех! За эту пьесу заплатят не один миллион долларов, за ее постановку будут драться лучшие театры мира и самые титулованные режиссеры. И эта рукопись найдена у нас, в России. Это большая честь. А про то, что задумала Стефания, я так могу сказать… Она была очень чуткой и мудрой женщиной и поняла, что на ее добро начали покушаться. Не могла Стефания поверить во вдруг проснувшиеся чувства к ее персоне у Бронислава и потом еще и у молодого Кости. Она поняла, что они просто заинтересованы в ее наследстве и жаждут его заполучить с целью наживы. Она испугалась, стала думать, что ей делать? Почему она не пошла в полицию? Мы этого никогда не узнаем, потому что ответить на этот вопрос могла только сама Стефания. Она была пожилым и одиноким человеком, а такие люди не склонны доверять другим, тем более полиции. Она доверяла единственному человеку – мне, и понимала, что я пойму, каким сокровищем обладаю, и правильно им распоряжусь. Ведь чего-чего, но корысти во мне нет, и Стефания могла это почувствовать за долгие часы нашего общения.