Точка росы - Дмитрий Черкасов Страница 41

Он откинулся на спинку стула, наблюдая за реакцией ошеломленных Андрея и Маринки.

Внезапно в комнате раздался неприятный грубый смех. Смеялся пузан, до сих пор молча надувавшийся в углу. От хохота все его тело ходило ходуном и волнами, он несколько раз порывался что-то сказать, но никак не мог — его едва не пробрала икота и он толстыми пальцами утирал выступившие от смеха слезы.

— А за это время... хи-хи-хи... А за это время... старая жидовка сдохнет! Хи-хихи!!. — закатывался он. — А сама не сдохнет... хи-хи-хи... так поможем!! И никакого суда! Никаких проблем! Хи-хи-хи!..

— Не исключен и такой исход, — деликатно пожав плечами, подтвердил агент.

Тут Маринка, сидевшая ближе к толстяку, сорвалась с места и влепила ему звонкую пощечину. Поскольку сделано это было от души, она от боли зашипела и затрясла кистью в воздухе.

Толстяк еще по инерции несколько раз икнул, вытаращив глаза, потрогал малиновую вздувшуюся щеку — и с неожиданным для такой туши проворством кинулся к девушке. Отброшенные им стулья разлетелись по углам комнаты. Он уже почти схватил Марину за волосы, когда подскочивший сбоку Лехельт отбросил его правую руку вверх и с разворота, присев на пружинистых ногах и торопясь использовать всю энергию бросившейся вперед кучи сала, ударил жиртреста пяточкой ладони пониже ребра, в печень. Если бы он еще протянул удар в сторону — печень толстяка разорвалась бы.

Пузан, хватая воздух ртом, попятился, прижимая правую руку к животу, а левой подавая знак Лехельту погодить. Отвернувшись и припав пузом к столу, он, пошатываясь, нажал на что-то у себя на поясе. Через мгновение на лестнице затопали тяжелые шаги и в комнату ворвались два лба, которые заигрывали с курящими агентшами в коридоре офиса. Они кинулись было помогать хозяину, но тот растопыренной пятерней, не оглядываясь, указал им на Лехельта.

В просторной комнате началось невообразимое. Она тотчас стала тесной. Андрюха заметался, прыгая через столы, приседая и уворачиваясь, избегая углов. На счастье, через несколько секунд ему удалось поймать одного из нападавших на встречный прямой в пах. Раскормленный “бык” взвыл и рухнул, дергая ногами. Уже через секунду второму охраннику уже пришлось отражать стремительные атаки обозленного и обеспокоенного за Маринку Лехельта.

Маринка в первые секунды испуганно прижалась к стеночке, рядом с побледневшим Вадиком. Но увидав, что дела не так уж плохи, она радостно подпрыгнула, когда Андрюха завалил “быка”, и треснула притихшего агента кулаком по очкам. Войдя во вкус, она принялась молотить его обеими руками, пока он не забился под стоявший в углу стол.

Визжали на лестнице девушки. Из открытых дверей высовывались и тут же прятались какие-то люди. Грохотала, трещала дешевая офисная мебель. Андрей, увертываясь, спешил добить второго “быка”, пока первый не очухался. Маринка, видя, что ей не достать агента из-под стола, пинала его сапогами, яростно рвала в клочья накрашенными ногтями деловые бумаги из оставленной им папки и разбрасывала их по комнате.

— Я тебе покажу жидовку! — кричала она. — Я тебе покажу Нерчинск!

Загнанный в угол у двери охранник, защищая разбитое лицо, вскинул руки — и Андрей хорошенько вмазал ногой в живот. Хотя удар не получился, охранник со стоном сполз по стене и повалился набок. Удивленный Лехельт, встав в стойку, пригнулся, присматриваясь — и увидел, что охранник, лежа, подбитым глазом мигает ему из-под руки: мол, хватит, я свое отработал.

Погрозив симулянту кулаком, Лехельт развернулся — и вовремя. Мрачный толстяк, сопя, вынимал пистолет.

Опередив его на секунду, Лехельт выхватил красное удостоверение, поднял его над головой.

— Внимание, работает ФСБ! Всем на пол! Идет спецоперация, стреляю без предупреждения! Лежать!

Авторитетный “уголок” неохотно прилег на пузе, распластавшись, едва доставая руками пол. Андрей ногой выбил у него из рук пистолет, отбросил подальше. “На него наверняка есть разрешение — иначе не стал бы доставать”, — мелькнуло у него в голове.

Он за шиворот выволок из-под стола струхнувшего агента, ткнул ему в лицо свою красную книжицу с золотым гербом.

— Три дня! Ты понял — три дня! И ты тоже... эй! Документы сюда, быстро! Паспорт, я сказал!

Красное удостоверение его конторы с оттиснутыми на нем магическими буквами парализовало волю к сопротивлению. Толстяк покорно отдал паспорт и зло зыркнул на дрожащего агента:

— С тебя за все взыщу, падло!

Для тренированной памяти Лехельта было достаточно беглого взгляда, чтобы запомнить паспортные данные неудачливого покупателя.

— Ага! Вторая Советская! Познакомься, Маринка! Вот и владелец!

Он швырнул толстяку паспорт.

— Разбирайтесь как хотите! Три дня сроку. Тебе позвонят, ты! — он ткнул пальцем в агента Вадима. — Или двенадцать тысяч баксов, или документы на комнату!

— Она и восьми не стоит... — всхлипнул агент. — А сделку в ГБР я не успею провести...

— Успеешь... Клиент твой тебе поможет. Потому что если через три дня все не будет готово...

Маленький разведчик угрожающе и весьма красноречиво смолк. Честно сказать, он очень смутно представлял, что будет, если эти проходимцы его не послушаются. Оставалось надеяться на авторитет родной конторы и помощь старших товарищей. Да, на это можно было рассчитывать.

Пятясь спиной, он вытолкнул Маринку за дверь и сам быстро выскочил из разгромленного агентства, увидав напоследок, как лежащий на полу у стены охранник незаметно показывает ему большой палец. Девушки на лестнице шарахнулись по сторонам.

Они быстро добежали до метро и пришли в себя, только оказавшись за турникетом. Он обнял ее на эскалаторе. Маринка устало положила голову ему на грудь, — и они стали погружаться в теплые уютные недра земли.

— Ну, как? — спросил Лехельт. — Такой стиль жизни тебе соответствует?

— Ты знаешь... здорово... но, пожалуй, нет. Хотя...

Она подняла голову и посмотрела на него — долго, внимательно, уважительно, огромными глазами с черными, как туннели метро, зрачками. И проплывающие светильники отражались в них, как бегущие огни.

— Я буду думать над этим... Но и ты думай тоже...

Тайник вскрыли в седьмом часу утра, как и предполагал Клякса. В это время в борделе технический перерыв, обусловленный необходимостью уборки и отсутствием клиентов. Только гиперсексуальный маньяк помчится в такую рань, в промозглую питерскую ночь, искать пылкой любви.

Одинокая машина наружки стояла все там же, где остановилась два дня назад. Бензин подвозили в канистрах. Морзик и Дональд, заранее строго предупрежденные шефом, не спали. Андрюха, включив маленькую лампочку, свисавшую с зеркала на проводе, уткнулся в конспекты. Вовка, сидя за рулем, уныло поглядывал в монитор на опротивевшее до тошноты изображение края кровати с паркетом. Была его очередь пасти картинку.