Кошачьи - Акиф Пиринчи Страница 41

Не успел я опомниться, как из моей глотки вырвался хриплый крик и слился с ее очаровательным пением. Чтобы подчеркнуть мое присутствие еще яснее, я выскочил на балкон и одарил мир значительной дозой моего дружелюбного ароматного луча, годного на любой случай. Все запахи смешались в воздухе, преобразовались в магическую атмосферу, которая оглушала, опьяняла нас.

Она завертелась еще более отчаянно, казалось, не в силах ждать. Но все же она была предусмотрительна: хотя поведение красотки не позволяло сомневаться в ее страстности, было ошибочным заключением автоматически предположить, что она избрала именно меня для приятного дела. Наоборот, вероятно, место было выбрано ею как площадка для сбора всех поклонников. Итак, мне нужно было поторапливаться, потому что мои собратья обладали чувствительностью военных радиолокационных станций. Само собой разумеется, у меня было преимущество с самого начала — у конкурентов с близлежащих территорий были препятствия при проникновении в мой район. Однако противостоять такому сладкому и требовательному соблазну было выше их сил, значит, в итоге они все же рискнут.

Чтобы скорее добиться успеха, я воспользовался испытанным приемом. Когда она ненадолго отвела взгляд, юркнул с балкона на террасу и остался стоять там как вкопанный. Она заметила, что я чуть приблизился к ней с помощью волшебного трюка, и зашипела. Потом снова стала сладострастно кататься, при этом глядя по сторонам. Я воспользовался случаем и подошел еще ближе. Как только она поворачивала ко мне голову, я тут же застывал как вкопанный и глупо смотрел в сторону. Я знал, она сразу же ответит нападением, если заметит мое откровенное приближение. Неподвижная фигура не давала ей непосредственного повода к нападению. Любовь среди нас очень сложное дело, но если быть честным, то я бы не хотел никого, кроме нее.

Итак, все продолжалось еще какое-то время в темпе стой-иди, пока я наконец не оказался позади нее, издавая полный смирения, тихий стрекот. Она шипела и держалась по-прежнему агрессивно, но было видно: в действительности красавица хотела, чтобы я обнюхал ее. Тем не менее она рычала и атаковала меня выпущенными когтями. Я предоставил даме спокойно защищаться, пока у нее не перехватило дыхание. Наконец она послала спасительные сигналы. Я быстро оглянулся. Ни одного противника поблизости.

Вдруг она вызывающе зарычала передо мной, нервно пританцовывая передними лапами. Я обошел вокруг нее, обнюхал, довольно зевнул и взобрался на нее. Немедленно она задрала хвост и показала мне свое сокровище. Молниеносно я крепко схватил зубами ее загривок, чтобы она больше не могла двигаться. [18]Она легла плашмя верхней частью тела, а нижнюю подняла. Это было окончательным знаком! Я обхватил мою королеву и исполнил акт.

На вершине нашего блаженства я увидел в воображении взрывающиеся звезды и возникающие вселенные и мою возлюбленную, мчащуюся в космосе, окруженную венком света, видел нас вместе, исполняющих невесомый танец, нас, порождающих миллиарды и триллионы котят, которые заселили миллиарды и триллионы галактик и объединились между собой, и теперь, в свою очередь, плодили мой вид и продолжали, продолжали сакральную формулу вечно и бесконечно, без остановки, без конца и без перебоя, пока мы все не стали едины с неведомой силой, которая породила каждого из нас. Я ощущал, что эта встреча была иной, чем все остальные встречи в моей прежней жизни. В момент оргазма она издала пронзительный крик, и мы отскочили друг от друга. Мои видения исчезли так же быстро, как и появились, осталось лишь пресное послевкусие.

Она тут же развернулась и напала на меня, слепо набросилась, выпустив когти и громко крича. Я мигом отскочил в угол, почистился и стал наблюдать за ней. Теперь она яростно каталась по полу и урчала.

— Ты кто и к какой породе принадлежишь? — выпалил наконец я с нескрываемым любопытством.

Она улыбнулась холодно и с превосходством, при этом зрачки сузились в ярких солнечных лучах до щелочек, так что был виден только таинственный желтый ирис.

— Порода! Что за допотопное и устаревшее понятие. Так ли это важно, к какой породе я отношусь? — зашипела она. Потом улеглась на бок и начала чиститься.

— Нет, — ответил я. — Совершенно не важно. Я лишь хотел узнать, с кем получаю удовольствие.

— Я не отношусь ни к какой породе, если это тебя устроит. Твоя возлюбленная такова, какова она есть, Френсис.

— Ты имеешь в виду, твоя порода новая?

— Не новая, а старая. Или лучше сказать, древняя, и новая, и другая! Придумай рифму сам.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Его напела мне птичка.

— А как твое имя?

— У меня нет имени. — Она хитро усмехнулась. — Нет, конечно, это ложь. Но мое настоящее имя мало что скажет тебе, потому что ты не способен понять его значение.

— Заблуждения и искания; кажется, здесь это бывает сплошь и рядом.

— Верно, любимый. Но не печалься из-за этого. Все объяснится однажды само собой. И все закончится хорошо, поверь мне.

Она страстно заурчала и снова околдовала меня. Игра началась сызнова. Ее клятвенное пение очаровывало меня так же сильно, как и в первый раз, и я забыл многие вопросы, которые еще хотел задать.

Мы провели вместе первую половину дня в любви и ласке, при этом все яростнее и глубже погружались в состояние опьянения. Хотя я во время часов наслаждения был избавлен от конкуренции, меня ни на миг не отпускало неприятное чувство, что за нами наблюдают. Справедливо ли это предположение, я не знал. Всякий раз, когда я бросал параноидальный взгляд вокруг, ничего подозрительного не было видно. Задним числом приключение с незнакомкой кажется мне продолжением сна, чудесного и довольно причудливого.

Когда в полдень солнце спугнули злые тучи, она покинула меня, исчезла в непроглядных джунглях сада. Я был слишком измучен и обессилен, чтобы собраться с силами и последовать за ней. Красавица лишь открыла свою свадебную вечеринку и праздновала бы еще многие дни и ночи. О том, что моя подруга могла попасть в ловушку вездесущего убийцы, я не подумал, не обратил ее внимание на опасность. Причина легкомыслия и для меня самого осталась загадкой. Возможно, как я предположил позже, она не выглядела как жертва.

Я поплелся обратно в квартиру и наконец-то набил себе живот питательным сухим кормом под угрюмым взглядом Густава. Он как раз встал и приготовил мне завтрак, так что мои похождения должны были остаться для него незамеченными. Но кислое выражение его лица ясно выдавало отвращение к резкому запаху, который источала каждая клеточка моего тела. Наконец он брезгливо потряс головой, промямлил что-то вроде «принять ванну» и «познакомиться с опрятным видом», а затем вернулся, бормоча, к своему завтраку: мюсли и пророщенной им лично пшенице. Ненавистная (я надеюсь, она продлится недолго) склонность к «правильному» питанию была следствием идиотских советов Арчи. Общества этого современника мы, слава Богу, хотя бы на сегодня были лишены — Густав хотел отдохнуть от ремонтных работ, по крайней мере в воскресенье. После еды я направился прямиком в спальню, устроился на моих подушках и моментально провалился в сон без сновидений.