Изумрудные ночи - Вирджиния Браун Страница 41

Профессор Брейсфилд недовольно взглянул на дочь:

— Я твой отец и хочу напомнить тебе… вернее, я пытаюсь…

— О, я всегда помнила, что ты мой отец, — перебила она его, — даже тогда, когда сам ты забывал об этом! — Ее глаза наполнились слезами. — Спасибо, что пытаешься уберечь меня от беды, но почему ты это делаешь? Раньше ты никогда обо мне так не беспокоился, если только я не мешала твоей работе. Как ты смеешь говорить, будто надеешься, что я не дам тебе повода для беспокойства? Поразительно, что ты вообще помнишь о моем существовании!

— Бетани, что с тобой случилось? Ты никогда не разговаривала так грубо и так…

— Откровенно? — Бетани вскочила на ноги, уронив тарелку. — Папа, я знаю, что ты никогда не поступал со мной намеренно жестоко, но от этого мне было не менее больно. Я… я… О-о-о!

Она закрыла лицо руками и бросилась прочь, оставив профессора в полнейшем недоумении. Его брови хмурились, а глаза беспомощно перебегали с одного лица на другое. Потом он увидел Трейса Тейлора, который пристально смотрел на него. В этом взгляде было столько укоризны, что Брейсфилд понял: наверное, его дочь была права. Его не интересовало ее отношение к проводнику, пока не стало слишком поздно. Призрак затерянного города лишил его возможности видеть, что происходит вокруг. Брейсфилд почувствовал угрызения совести оттого, что его эгоизм причинил Бетани такие страдания.

Профессор хотел броситься за Бетани, но тут к нему подошел Броуди и начал задавать вопросы о новом фотографическом оборудовании. Брейсфилд мгновенно отвлекся, и утешать Бетани отправился Трейс. Он нашел ее на тропинке, совсем близко от лагеря. Она дрожала от холода и злости.

— Ты слишком легко одета, — сказал Трейс, подойдя к ней. — Бетани, ты прекрасно понимаешь, что не сможешь изменить его. Даже пытаться бесполезно.

— Я не пыталась изменить его!

— Тогда зачем так расстраиваться? Все равно он не сможет ничего тебе объяснить. — Трейс обнял ее за плечи. — Хочу сказать тебе, что ты не должна оправдываться ни перед ним, ни перед кем-либо еще.

— Ты ошибаешься. Я не собиралась оправдываться или защищаться! Но мне хотелось сказать отцу, что он не вправе поучать меня. И мне не нужно твое сочувствие. Я знаю, зачем ты пошел за мной!

По ее щекам потекли слезы. Она отвернулась, но Трейс успел заметить, что она плачет, и снова повернул к себе.

— Не знаю, почему ты не хочешь, чтобы я утешил тебя. Возможно, я делаю это слишком неуклюже.

Бетани улыбнулась сквозь слезы, тронутая его словами.

— Я тоже не знаю, почему я так повела себя. Я хотела… я хочу… О, я сама не знаю, чего хочу! — Трейс коснулся губами ее уха.

— А я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной, что бы ни случилось, — прошептал он.

Бетани не ожидала от него этих слов. Так он пытался сказать ей о своей любви? Она ничего не ответила, а только сильнее прижалась к нему. Его руки проскользнули под ее рубашку, согревая и возбуждая ее. Когда он коснулся ее сосков, она прерывисто вздохнула. Губы Трейса покрывали поцелуями ее лицо.

— Трейс, — прошептала она, — нас могут увидеть.

— Мне все равно. Я застрелю любого, кто появится на тропе.

Однако он все же увлек ее за выступ скалы и только там начал расстегивать пуговицы на ее рубашке. Лунный свет струился по шелковистой коже Бетани, делая ее похожей на божественную статую.

— Господи, — хрипло пробормотал Трейс, — как ты прекрасна!

Бетани была почти счастлива. Она тоже начала расстегивать его рубашку. Это было нелегко, потому что ее пальцы дрожали от возбуждения. Она уже знала, какое действие оказывают на Трейса ее прикосновения. Ее рука проникла за пояс его штанов, и Трейс тихо застонал. Быстрым движением он снял пояс с оружием, затем торопливо избавился от одежды.

Глядя на него, Бетани невольно вспомнила статуи античных богов. Его фигура словно вышла из-под резца Микеланджело или кисти Леонардо да Винчи. Трейс помог ей раздеться, продолжая наслаждаться неповторимым вкусом ее бархатистой кожи. Казалось, на теле Бетани не осталось места, которое бы он не поцеловал. Трейс всеми силами пытался растянуть прелюдию, но его возбуждение было слишком сильным. Бетани также горела от желания. Она опустилась на разбросанную одежду, и Трейс быстро вошел в нее, заставив выгнуться навстречу ему.

Ее пальцы скользили по его плечам, оставляя на коже следы ногтей, отчего он двигался еще быстрее. Возбуждение обоих нарастало с каждой секундой. Бетани чувствовала приближение оргазма, и, когда он наступил, ее тело, превратилось в пульсирующий комок. Она услышала чей-то крик и не сразу поняла, что это кричит она сама. Трейс тут же заглушил этот крик, прижавшись горячими губами к ее рту.

Бетани медленно приходила в себя, приятно убаюканная его объятиями.

— Это безумие, — сказал Трейс, прижимаясь лбом к ее плечу. Она скорее угадала, чем увидела его улыбку. — Бетани, ты заставляешь меня совершать безумные поступки.

— Ты думаешь, что я каждую ночь занимаюсь этим? — спросила она.

— Я лучше других знаю, что это не так, — рассмеялся он и отстранился. — Ты была права. Нас действительно могут заметить. Кто-нибудь решит отправиться на поиски.

— Было бы очень мило, если бы он прихватил одеяла и подушки. Тогда мы могли бы провести здесь всю ночь, — игриво заметила Бетани.

— Ты ненасытна! — снова засмеялся он. — Трейс!

— М-м-м? — сонно отозвался он.

— Что будет, когда мы найдем город?

Он приподнялся на локте и посмотрел на нее:

— Твой отец начнет раскопки, будет собирать там всякие древности. А что?

— Я спрашиваю не об этом.

— А-а. Понятно. Все зависит от того, что мы оба будем чувствовать.

Такой нейтральный ответ все-таки дарил какую-то надежду, и Бетани улыбнулась. Она разгладила его брови кончиками пальцев.

— А ты не такой и опасный, — сказала она. — У меня был терьер, так он лаял громче тебя.

— Что-о?

— Иногда ты лаешь и рычишь на меня, но я тебя не боюсь.

— Подожди, я еще начну кусаться, — пообещал он нарочито низким голосом. — Это испугает даже каменную статую.

Бетани Брейсфилд ни на минуту не сомневалась, что Трейс Тейлор способен испугать кого угодно. Когда его губы снова начала свой сладостный путь по ее телу, она перестала волноваться о будущем. В данный момент самым важным было то, что они не могли расстаться, не удовлетворив своей взаимной страсти.

Порыв холодного ветра заставил Бетани вздрогнуть. Трейс почувствовал это и напомнил, что им пора возвращаться в лагерь.

— Все прекрасно поняли, почему мы исчезли, — сказал он, — но нужно соблюсти хотя бы внешние приличия.