Ложный след - Хеннинг Манкелль Страница 41

Валландер молча раздумывал о том, что сказал Матс Экхольм.

— Кто он? — спросил Валландер немного погодя. — Как он выглядит? Сколько ему лет? Не могу же я искать абстрактное существо, зная только, что у него мозги набекрень, но со стороны он выглядит совершенно нормальным человеком. Я могу разыскивать определенную личность.

— Говорить об этом слишком рано, — сказал Матс Экхольм. — Чтобы вникнуть в материал и набросать психологический портрет преступника, мне потребуется время.

— Надеюсь, ты не сочтешь воскресенье нерабочим днем, — устало промолвил Валландер. — Нам нужен этот портрет как можно быстрее.

— К завтрашнему утру попробую что-нибудь сделать, — ответил Матс Экхольм. — Но ты и твои коллеги должны отдавать себе отчет в том, что это дело очень сложное.

— Я понимаю, — сказал Валландер. — Нам пригодится любая помощь.

Закончив беседу с Матсом Экхольмом, Валландер уехал из управления. Он направился к пристани, вышел на пирс, где сидел несколько дней назад, пытаясь сформулировать речь, посвященную Бьёрку. Он уселся на скамью и посмотрел на рыбачью лодку, отчалившую от пристани. Валландер расстегнул пуговицы рубашки и зажмурился на солнышке. Где-то поблизости раздавался детский смех. Он попробовал ни о чем не думать и просто получать удовольствие от солнечного тепла. Но через несколько минут, поднявшись, покинул пристань. Ваш преступник совершил уже два убийства. Мы не можем исключать возможности, что в данный момент он подыскивает новую жертву. Эти слова, принадлежавшие Матсу Экхольму, с таким же успехом могли бы быть его собственными словами. Пока они не поймают человека, убившего Густава Веттерстедта и Арне Карлмана, он не успокоится. Валландер себя знал. Сила его заключалась в том, что он никогда не сдавался. И еще в том, что иногда у него ни с того ни с сего появлялись блестящие мысли. Но и слабость его была у всех на виду. Он не мог бороться с тем, что профессиональные обязанности приобретали для него личное значение. Ваш преступник, сказал Матс Экхольм. Точнее это не опишешь. Человек, убивший Веттерстедта и Карлмана, был действительно на его собственной совести. Хотел он того или нет.

Валландер сел в автомобиль и решил следовать плану, который наметил себе утром. Он поехал на виллу Веттерстедта. Ограждения на берегу уже сняли. Йоран Линдгрен и человек постарше, видимо, его отец, скребли лодку. Он не стал к ним подходить. Ключи по-прежнему были у него. Валландер открыл входную дверь. Внутри стояла пронзительная тишина. Он вошел в гостиную и сел на один из обитых кожей стульев. Снаружи доносился едва различимый шум. Валландер посмотрел вокруг. Что могут сказать эти предметы? Может, преступника привлекло что-то из обстановки? Он заметил, что ему трудно сосредоточиться. Валландер поднялся и подошел к огромному сферическому окну, из которого открывался вид на сад, побережье и море. Здесь часто стоял Густав Веттерстедт. Паркет в этом месте протерся. Он посмотрел в окно. И заметил, что кто-то перекрыл воду в садовом фонтане. Глядя в окно, он стал прокручивать давешний ход своих мыслей. Наш убийца стоял на холме возле дома Карлмана и наблюдал за праздником. Наверно, он был там не в первый раз. Оттуда он мог смотреть на происходящее, оставаясь незамеченным. Весь вопрос в том, где находится такой холм, с которого ты мог бы наблюдать за Густавом Веттерстедтом. Откуда ты мог видеть его так, чтобы он тебя не замечал? Валландер обошел дом, заглянув во все окна. Из окна кухни он увидал несколько деревьев, располагавшихся далеко за пределами участка Веттерстедта. Но это были молоденькие березки, которые не выдержали бы тяжести взрослого человека.

Войдя в кабинет и посмотрев в окно, он понял, что, кажется, ответ найден. С выступа крыши гаража вполне можно было наблюдать за тем, что происходит в комнате. Он вышел из дома и обошел вокруг гаража. Валландер увидел, что молодой крепкий мужчина запросто мог бы подпрыгнуть и уцепиться за выступ, а затем подтянуться и залезть на крышу. Валландер пошел за лестницей, которая стояла за домом. Приставил ее к гаражу и вскарабкался наверх. Крыша была покрыта старым толем. Он не знал, насколько она прочна, и поэтому на четвереньках пополз к тому месту, откуда был виден кабинет Веттерстедта. Он аккуратно подобрался к тому месту, с которого можно было видеть, что происходит внутри. Стоя на четвереньках, Валландер рассматривал толь. Почти сразу он заметил несколько пересекавшихся насечек. Он потрогал толь руками. Кто-то разрезал его ножом. Он огляделся вокруг. Ни с побережья, ни с дороги обнаружить его было невозможно. Валландер слез с крыши и убрал на место лестницу. Затем внимательно осмотрел землю возле фундамента гаража. Единственное, что попалось ему на глаза, так это грязные разорванные листочки газеты, которые принесло сюда ветром. Он снова вернулся в дом. Тишина была все такой же пронзительной. Валландер поднялся на верхний этаж. Сквозь окно в спальне он смотрел, как Йоран Линдгрен с отцом переворачивали лодку на ровный киль. Он увидел, что перевернуть ее под силу только двоим.

И все-таки теперь он знал, что в обоих случаях преступник действовал в одиночку. Хотя следов почти не было, интуиция подсказывала Валландеру, что и на крыше гаража на вилле Веттерстедта, и на холме возле усадьбы Карлмана находился один-единственный человек.

«Я имею дело с преступником, который действует в одиночку, — думал он. — С мужчиной, который перешагнул границу и убивает людей, чтобы заполучить их скальпы в качестве трофеев».

В восемь часов Валландер покинул дом Веттерстедта. Очутившись под солнцем, он почувствовал невероятное облегчение. Он подъехал к бензозаправке и направился к кассе. Девушка, сидевшая за столом, кивнула ему и поздоровалась. Он ответил на ее приветствие, не сразу узнав ее. И только расплатившись, он вспомнил, что зовут ее Бритта-Лена Буден, а работает она кассиршей в банке. Как-то раз ее великолепная память оказала ему неоценимую услугу в ходе расследования.

В двенадцать он уже снова был в полицейском управлении.

Анн-Бритт Хёглунд вышла ему навстречу из дежурной части.

— Я тебя в окно увидела, — сказала она.

Валландер тотчас понял, что что-то произошло. Он напряженно ждал, что она скажет.

— Точка соприкосновения нашлась, — сказала она. — В конце шестидесятых Арне Карлман какое-то время провел в тюрьме в Лонгхольмене. В это время Густав Веттерстедт был министром юстиции.

— Этого недостаточно, — возразил Валландер.

— Я еще не договорила, — продолжила Анн-Бритт. — Арне Карлман написал письмо Густаву Веттерстедту. И когда он вышел из тюрьмы, они встретились.

Валландер замер в неподвижности.

— Откуда ты это знаешь?

— Пойдем ко мне в кабинет, я все расскажу.

Валландер понимал, что́ это означает.

Если точка соприкосновения найдена, значит, они совершили прорыв в расследовании этого дела.

Все началось с того, что зазвонил телефон.

Анн-Бритт шла по коридору к Мартинсону, когда ее вызвали по громкоговорителю. Она вернулась в кабинет и подошла к телефону. Звонил человек, говоривший невероятно тихим голосом, и сначала она подумала, что он болен или ранен. Как она поняла, он хотел переговорить с Валландером. Ни с кем другим, и уж, конечно, не с женщиной. Она объяснила, что Валландера сейчас нет на месте, где он и когда вернется, никто не знает. Но мужчина стоял на своем, хотя Анн-Бритт была удивлена, как человек с таким тихим голосом может быть настолько упрямым. В какое-то мгновение ей пришла мысль соединить его с Мартинсоном, который мог бы сыграть роль Валландера. Но она удержалась. Что-то в интонациях звонившего наводило ее на мысль о том, что, возможно, голос Валландера ему знаком.