Смерть на каникулах. Убийство в больнице - Джозефина Белл Страница 41

Дэвид снова взглянул на программку. Поперек фотографий Роберта и Сони Фентон красными чернилами были проведены параллельные линии – резко, с силой.

– Плохо для пера, – вполголоса сказал он.

– Или плохое перо, – предположила мисс Крэнстон.

– И что вы думаете по этому поводу? – поинтересовался Дэвид.

Она поежилась и жалобно предположила:

– Может быть, кто-то пробовал перо на этой бумаге? Например, сам Генри. Я его еще не спрашивала. Не хочу думать, будто кто-то сделал это нарочно. Это было бы ужасно. Зверски!

– Преступление и было зверским.

– Я знаю. Но ведь не может цивилизованный человек…

– Дорогая моя мисс Крэнстон, – с горечью перебил ее Дэвид. – За последние несколько дней у вас была возможность убедиться, на что способны цивилизованные люди, если дадут себе волю. А Скофилд признает, что Соня Фентон разбила его жизнь. Ведь вы дали мне этот листок – тайно, чтобы ваш брат и Лоуз не заметили, – именно потому, что вам пришла в голову та же мысль, что и мне?

Мисс Крэнстон лишь покачала головой и поспешно направилась к церкви.

Сельский дом, где жил с родителями, а также младшими братьями и сестрами Билли Олдфилд, стоял в конце деревни Денбери, втиснувшись в пространство между универсальным магазином и лавкой мясника. Дома, окруженные садами, широко расходились за мясной лавкой и заканчивались рядом бензоколонок на повороте к шоссе.

Возле этих бензоколонок Дэвид остановил машину и, находясь в некотором затруднении, прибег к помощи пожилого служителя. Залив два галлона бензина, без которых вполне мог бы обойтись, он уточнил местонахождение дома Олдфилдов и, оставив машину рядом с заправочной станцией, направился туда пешком.

Билли Олдфилд, радуясь теплому летнему вечеру, стоял у ворот дома и строил гримасы прохожим. Для своего возраста он был высоким, и его тело могло бы быть быстрым, способным на изящные и точные движения. Но Билли двигался неуклюже, и даже намеренная грубость подростка была лишена умения и точности, которые вложил бы в нее и пятилетний ребенок.

– Ты Билли Олдфилд? – спросил Дэвид, останавливаясь перед ним.

– Да, сэр. Мамы нету.

Было это констатацией факта или объяснением нынешнего поведения, Дэвид не определил. В любом случае мальчик говорил бегло и вроде бы осмысленно, хотя и неразборчиво.

– Ты работаешь в колледже «Денбери»?

– Иногда помогаю Фреду.

– А помнишь, как был там в пятницу?

– В пятницу? – Лицо подростка вдруг стало угрюмым, и он начал раскачиваться, припадая к воротам и отталкиваясь. – Это когда приехали эти… которые играют. Я ничего плохого не делал. А он говорит, пошел вон…

– Ничего страшного. – Дэвид поспешил прервать нарастающий поток злоречия. – Я слышал, они с тобой не слишком вежливо обошлись. Скажи, ты сразу после этого ушел или еще какое-то время был поблизости?

В глазах Билли сверкнула хитрая искорка.

– А зачем тебе? Я тебя ни разу не видел. Тот другой тоже много чего хотел знать.

– Ничего страшного. Мне просто интересно, почему они с тобой так грубо обошлись.

– Это только который старый. Но у него не вышло. Я не боюсь. Я завернул за угол сарая и выглядывал оттуда, когда они все вышли. А потом домой пошел.

Он запрокинул голову и зашелся в искреннем смехе, похожем на рев. Кто-то из прохожих обернулся.

– Продолжай, – поторопил его Дэвид. – Можешь еще что-нибудь про них вспомнить?

– Одежда такая красивая, – мечтательно произнес Билли. – И одна молодая леди как конфетка. Я про нее сказал мистеру Скофилду, когда он уехал на своей машине.

– Сказал? – Дэвид подавил растущее волнение.

– Ага, а он без внимания. Велел, чтобы я шел домой.

– А ты?

– Я не боюсь. Ушел в огород на минутку, а потом обратно. Мистер Скофилд спешил, очень.

– Спешил?

– Ага. – Билли несколько раз кивнул. – Он дверцей машины как хлопнет, а потом как развернется да как рванет в ворота, будто за поездом гнался. В ту другую машину чуть не врезался.

– Тот водитель был недоволен?

– Там не было водителя. Машина стояла на дороге.

– А, понимаю. Припаркованная машина. И он так спешил, что чуть в нее не въехал?

– Ага.

– Ну-ну. – Дэвид помолчал, а потом поинтересовался как бы между прочим: – А ты не видел, мистер Скофилд не из музея вышел, когда сел в машину?

– Я его вообще не видел, пока он не сел. Я же говорю: был за сараем, пока эти все не ушли.

– Понимаю. Значит, это все, что ты знаешь, Билли?

– А зачем это вообще надо? Мне вопросы задавать!

– Не волнуйся. – Дэвид вытащил горсть серебра и выбрал монетку в шиллинг. – Вот, Билли, купи себе конфет. И не переживай, что актеры с тобой грубо обошлись. Больше такого не будет.

– Уж я прослежу, – внушительно ответил Билли, пряча свою награду.

Рут Фосетт взволнованно ждала под каштаном на углу директорского сада. Сегодняшний разговор с Найджелом Трентом, достигнув момента, когда она уже готова была представить ему свое дело во всей его запутанности, был резко прерван прибывшими с прогулки школьниками. Рут в панике сбежала в дом, а Найджел, лежа на подстилке, смотрел, как сгущаются тучи на лице Джона Хилла, и по поведению обоих влюбленных сделал правильные выводы. Он почувствовал, что вмешательство, так долго откладываемое, стало сейчас жизненно необходимым. Поэтому Найджел подстерег возвращавшуюся с вечерней службы медсестру и предложил встретиться, когда она выполнит свои наиболее срочные обязанности. Рут была занята, хотела от него отделаться и пообещала прийти к каштану, когда школьники улягутся спать. Так что в половине десятого она стояла в назначенном месте, нервная и сердитая, говоря себе, что вот еще две минуты, и она уйдет домой, а мужчины народ совершенно невозможный и верить им никак нельзя.

Но Найджел опаздывал не намеренно. Вместе с другими членами труппы он ждал, пока Джордж Лемминг звонил режиссеру в Истбурн. Дозвониться удалось лишь спустя приличное время. Отель ответил, но связь прервалась раньше, чем ее переключили на аппарат в номере мистера Дьюхарста. После этого ошиблись номером. Потом портье отеля, смущенный и потому сердитый, ответил, что мистера Дьюхарста сейчас нет. Затем был занят телефон отеля. В общем, через полчаса повторяющихся попыток Джордж установил контакт со своим начальником и проинформировал его о текущих событиях, в особенности об аресте Лайонела Бассета. Дьюхарст выразил озабоченность, но было очевидно, что он надеется теперь на скорое окончание дела и освобождение труппы в течение ближайших суток.

– Он подкинет нам двух актеров ко вторнику, – сообщил Лемминг. – Встречаемся с ними в Ньюбери. Туда мы поедем завтра, если будет возможность, вторник репетируем, среду играем и продолжаем турне по расписанию. Дьюхарст сказал, что Соня должна или играть на следующей неделе, и без глупостей, или уходить. Завтра ей, конечно, придется дать показания, и я не думаю, что доктор Мэйсон может ее от этого освободить. Потом будут похороны. До того как все закончится, особого толку от Сони ожидать не следует.