Никогда не знаешь, что ждать от женщины - Джеймс Хедли Чейз Страница 41

— Он знает, что ты отрастил усы.

— Что же делать. Мы будем стеречь его, как следует. Он здорово осложнил наше положение.

— Не то слово.

Я принялся раздеваться.

— Мак без раздумий убрал бы его, если бы он вздумал играть с ним в подобные игры. Прийти сюда и попытаться нас шантажировать. Если бы не ты, он обобрал бы нас, как липку.

— Мерзавец!

Молчание длилось до тех пор, пока я не забрался в постель.

— Что же делать, Флойд? Я боюсь.

— Выбрось мысли о нем из головы, — я протянул руку и взял ее за ладонь. Она была сухой и холодной.

— Он пойдет в полицию, едва мы освободим его. Они думают, что мы в Мексике. Едва он расскажет, что мы здесь, за нами вновь начнется охота.

Конечно, она была права.

— Может быть, лучше взять его с собой. Мы можем поехать в Мексику.

— Ты так думаешь? Как же ты сможешь доказать тогда, что Бретта убил не ты?

Я задумался. Если полиция разнюхает, что я в Штатах, у меня не останется ни единого шанса добраться до Германа.

— Это верно, — внезапно мне до боли захотелось заняться любовью с Ведой. — У тебя нет желания сыграть в нашу игру?

— Не теперь, бедро немного болит. Завтра вечером, дорогой.

Я смотрел в темноту, чувствуя себя одиноким. Это было так, словно мы шли по тропинке и вдруг оказались перед непреодолимой стеной. Мы слышали, как Макс ворочается в своем углу, стараясь устроиться поудобнее. Временами он постанывал, и я, помимо воли, испытывал к нему жалость.

— Не хотела бы я всю жизнь прожить в Мексике, — вдруг сказала Веда.

— Тебе и не придется этого делать. Год, самое большее.

— Год — это слишком много. Ты никогда не сможешь доказать, что Бретта убил Герман.

— В хорошую же мы попали переделку, верно? Я не убивал Бретта, но все думают, что это сделал я. Я пытаюсь доказать, что я не совершал убийства, а единственный способ доказать это — совершить новое убийство. Скверная история. Предположим, я убью Макса, пусть об этом никто не узнает, только ты и я. Но мы будем жить вместе и знать, что я его убил, а это многое меняет.

— Да, ты не должен его убивать.

Мы подошли к тому, с чего начали. Замкнутый круг.

— Может быть, мы еще что-нибудь придумаем.

— Хорошо бы, чтобы он заболел и умер.

— Голубая мечта. У него достаточно здоровья, чтобы прожить еще лет сорок.

— Да, но может быть несчастный случай.

— Только не с ним. Он достаточно осторожен. Нет, я думаю, надеяться на такое нет оснований.

Макс опять застонал.

— Ему-то волноваться нечего. Он знает, что находится в безопасности, — горько прозвучал голос Веды.

— Попробуй уснуть, иначе мы проболтаем всю ночь.

— Да, пора спать.

Я лежал в темноте и истязал мозг в поисках выхода, но не находил его. Если мы отпустим его, он тут же сдаст нас полиции, чтобы получить премию. Если же возьмем с собой, придется все время следить за ним. И в один прекрасный день он застанет нас врасплох. Если мы уедем и оставим его здесь, полиция кинется по нашим следам дня через два. Выхода не было.

Макс ворочался в углу и храпел. Веда вскрикивала во сне. Постепенно и я погрузился в объятия Морфея. Мне приснился ужасный сон: будто Веда снюхалась с Максом и они объединились против меня. Каждый раз, когда я смотрел на них, они отвечали кривыми усмешками. Это я лежал на рваных мешках в углу, а они баловались на постели в соседней комнате. Я лежал в темноте, слышал их шепот, понимая, что они договариваются прикончить меня…

Внезапно я проснулся с тревожно колотящимся сердцем. Храпа Макса больше не было слышно. Я протянул руку, чтобы коснуться тела Веды, но мои пальцы попали в маленькую выемку, оставленную ее головкой. Я почувствовал холод давно покинутой постели и остался недвижим, а вся кровь застыла в жилах.

— Веда! — тихо прошептал я, садясь на кровати. — Где ты?

Напрягая слух, я услышал движение в соседней комнате. Вскочив с кровати, я нащупал револьвер и фонарик и повернулся в сторону двери. Узкий луч фонарика осветил дверь. Она была закрыта. Когда мы ложились спать, она была полуоткрыта. Подойдя к двери, я остановился, прислушиваясь и нервно сжимая револьвер в руке. Дверь начала медленно открываться, и я отступил в сторону.

В проеме появилась Веда. Волосы на моей голове зашевелились. Ради безопасности, я положил палец на спусковой крючок.

— Что произошло? Что ты сделала?

Голос мой был хриплым, но Веда ничего не ответила, а медленно прошла мимо меня. Казалось, она не идет, а плывет. В своей ночной рубашке она походила на привидение. Она двигалась в луче фонаря, и тут я увидел, что ее глаза закрыты. Она шла во сне! Безмятежное спокойствие на ее лице, тайна ее тела заставили меня отступить. Тело ее бессознательно повиновалось каким-то непонятным мне силам природы. Веда казалась очень красивой, гораздо красивее, чем когда-либо раньше. Пройдя мимо меня, она легла на постель и замерла там. Разинув от удивления рот, я несколько мгновений тупо пялился на нее, потом подошел к кровати и накрыл ее одеялом. Руки мои мелко дрожали.

— Теперь все в порядке, дорогой, — сонно пробормотала она во сне. — Больше нам не о чем беспокоиться.

Меня била дрожь, как от озноба. Подойдя к двери, я почувствовал, как ноги становятся ватными. Ни звука не доносилось из того утла, где спал Макс. Я стоял прислушиваясь и боялся войти. Потом негнущейся рукой толкнул дверь и направил луч света на Макса. Он лежал на спине в луже крови. Из его груди торчало что-то короткое и черное.

Я все понял. Она всадила ему в сердце нож! Он выглядел спокойным и умиротворенным — смерть настигла его во сне. Макс умер быстро и безболезненно. Я не знаю, сколько я простоял, глядя на его тело. Убийство! Когда-нибудь это откроется, и тогда у меня уже не будет шансов, разве что сказать, что Веда сделала это во сне.

Ха-ха! Это была сцена, которая наполнила бы радостью сердце Редферна. Но она его не убивала! Сейчас она даже не знает, что он мертв. Ее рука, быть может, и нанесла удар, но нельзя же сказать, что она его убила! Я слишком любил ее, чтобы заставить страдать. Оставалась лишь одна возможность: унести его и зарыть, пока она не проснулась. Я шагнул вперед и взялся за нож. Удар был диким и яростным, нож ушел по самую рукоятку. Понадобилось порядочное усилие, чтобы вытащить его. Я на цыпочках вернулся во вторую комнату за одеждой. Одеваясь, я ни разу не взглянул на тело Макса. Мне становилось дурно при одной мысли, что придется до него дотронуться. Я налил полный бокал виски, и алкоголь несколько подбодрил меня. Я направился в угол, где находилась лопата. Я взял ее, но тут что-то с грохотом упало на пол. Выругавшись про себя, я замер.