Ад да Винчи - Наталья Александрова Страница 42

— Ага, участвовать в качестве жертвенного животного!Нет уж, благодарю покорно! А что там дедушка написал по поводу спасения?

— Спасение в Гизе, — повторил Дмитрий Алексеевич,пожав плечами.

— В Гизе? — Маша задумалась. — Это что-тознакомое…

— Пригород Каира, где расположены три самые большиепирамиды, в частности, великая пирамида Хеопса.

— Что же нам — теперь придется ехать в Египет? И искатьтам, сами не знаем что?

— Не уверен, — с сомнением проговорил Старыгин.

— Вот и я не уверена.., и что там было про три семерки?

— Следует успеть до трех семерок, — прочел реставратор.

— И что это значит?

— Если бы я знал! Хотя.., если четыре семерки — этодата вашего рождения, то возможно три семерки — это тоже дата? Месяц и день?

— И час… — протянула Маша.

— Допустим, седьмое число седьмого месяца, то естьседьмое июля в семь часов? Тогда у нас осталось только три дня, чтобы «успетьдо трех семерок»! Хотя одному богу известно, что мы должны успеть!

— Это только ваша догадка, — неувереннопроговорила Маша. — Как дедушка мог знать, что мы именно сейчас откроемего ячейку? Может быть, он имел в виду седьмое июля, но вовсе не этого года!

— Конечно, это только догадка! — согласилсяДмитрий Алексеевич. — Но у нас нет ничего, кроме догадок. Во всяком случаетеперь я могу попытаться расшифровать дневник вашего деда. Думаю, на второй табличкенаписано то же самое клинописными знаками.

Старыгин выписал в колонку странные угловатые значки ипротив каждого из них поставил букву латинского алфавита.

Маша в это время рассматривала библиотечный зал, которыйзаполняли разные люди, общим у которых было только одно: все они были занятыделом — что-то выписывали из толстых книг, листали пожелтевшие фолианты,рассматривали рисунки. Старыгин углубился в работу и не обращал на нее нималейшего внимания. Маша заскучала.

— Вы скоро? — спросила она.

— Думаете, все так легко? — сердито огрызнулсяон. — Шампольон вон семь лет работал!

Я еще толком и не приступал…

— Надеюсь, вы не будете сейчас расшифровывать весьдневник? — осведомилась Маша. Я хочу есть. Мы можем сходить куда-нибудьпообедать, а потом снова вернуться сюда или поехать на виллу Вероники Манчини.

— Хорошо. — Старыгин вздохнул с явнымразочарованием и спрятал глиняные таблички.

В это время в дверях читального зала произошло какое-тодвижение. Маша обернулась и увидела приближающегося к ним Антонио Сорди.Антонио быстро шел между рядами столов, раскинув руки и широко улыбаясь.

— Слава Мадонне! — воскликнул он, подойдя к ихстолу. — Куда вы пропали, мои друзья? Хорошо, что я зашел сюда по своимделам! Чем вы были так заняты?

Занимавшиеся за соседними столами зашикали, и Антониопонизил голос.

— Так где вы пропадали все это время?

— Знаешь, так долго рассказывать… — протянулСтарыгин. — Впрочем, тебе, с твоим интересом к тайным обществам, это можетпоказаться заслуживающим внимания…

К Антонио подошел высокий коротко стриженный парень и что-тоозабоченно спросил по-итальянски. Антонио взглянул на часы, округлил глаза иответил молодому человеку короткой фразой. Затем он повернулся к своим друзьями с сожалением проговорил:

— Я должен идти на лекцию, студенты уже собрались. Нообещайте, что после лекции вы меня дождетесь… А что это…

— Антонио, — Маша оглянулась по сторонам и досталаиз сумочки одну из тех бумаг, которые взяла в банковской ячейке, — выслучайно не знаете, что это за бумага и стоит ли она чего-нибудь?

Итальянец уставился на листок и снова округлил глаза:

— Стоит ли она чего-нибудь? Еще бы! Клянусь ранамиСпасителя! Это облигация банка Ротшильдов! Самая надежная валюта в Европе!Деньги богатых людей! Такая бумага стоит как минимум десять тысяч долларов и скаждым годом только поднимается в цене! Их охотно принимают в любом банке!Откуда это у вас?

— От деда, — неохотно отозвалась Маша и не сталауточнять, что у нее в сумочке лежит целая стопка таких облигаций.

— Профессоре! — окликнул Антонио от дверей залакоротко стриженный студент.

— Иду, иду! — Антонио возбужденно замахал руками ибросился к выходу.

Разноглазый человек, которого называли Азраилом, торопясь,свернул в небольшой мощеный дворик, прошел мимо полуразрушенной церкви, обогнулфасад средневекового дома, в который была встроена древнеримская колонна, иочутился в следующем дворике. После жаркой улицы в тенистом дворике былопрохладно. В дальнем углу его журчал небольшой фонтан — каменный мальчик едваудерживал большой кувшин, из которого лилась вода.

Мрамор, из которого была сделана статуя, был когда-то белым,теперь же его покрывали темные потеки и трещины. Однако лицо статуи было полнолукавства, чувствовалось, что в свое время изготовил ее большой мастер. Человекс разными глазами равнодушно прошел мимо в Риме такие вещи никого не удивляют.

Азраил поднялся по наружной лестнице и отпер своим ключомнеприметную дверцу.

Дом был очень старый. Азраил прошел по пыльному коридору,стараясь, чтобы не скрипнула половица, но все равно понял, что тот, кто ожидалего сейчас в просторном зале, уже знает о его приходе.

В зале было темно, потому что многочисленные окна былизакрыты ставнями. Едва угадывались очертания старинной мебели, тускло блестелабронзовая люстра.

Азраил остановился на пороге.

— Я здесь, Повелитель, — сказал он в спинучеловеку, который стоял в самом темном углу комнаты.

— Итак, — тот сделал гневный жест, — вы ееупустили. Девушка, чья царская кровь была нам так нужна, сумела уйти от тебя!

— Повелитель, я виноват, — Азраил склонил голову,глаза его при этом упрямо блеснули, но они не могли уйти! Я не понимаю, как этослучилось! Из той потайной комнаты в подземелье выход только один. И онтщательно охранялся моими людьми!

— Тем не менее они выбрались! Они не могли бы этогосделать, если бы им кто-то не помогал!

— Кто-то или что-то… — протянул Азраил. Ты уверен, чтодевушка ни о чем не подозревает? Ты уверен, что она не обладает никакойвластью? Ни она, ни ее спутник?

— Прекрати свои дерзкие речи, Азраил! вскричал человек,которого звали Повелителем. — Ошибки быть не может, ибо в пророчествесказано, что только она, родившаяся под числом света и принадлежащая к царскойкрови… Ее спутник здесь совершенно ни при чем. Он — послушная игрушка в нашихруках, только инструмент, который поможет нам привести девушку куда надо.