Лубянская ласточка - Борис Громов Страница 42

– Ну, галстуки – повезу в Москву на сувениры, а это пусть полежит. Так, что я забыла?

Она вышла в холл, вернулась с четырьмя обувными коробками и с упоением швырнула их в бумажный мешок. «Аппетиты у тебя, мой милый, – Фрэнк Синатра позавидует». Наконец все, что напоминало о Люсьене, было упаковано и сослано в холл.

– Что с этим барахлом делать? Отдам консьержке… Забавно, – усмехнулась Натали, созерцая гору вещей. – В Москве все мои любовники, назначенные комитетом, были мужиками: водили в рестораны, делали дорогие подарки, платили за все, наконец! А этот ничтожный альфонс галантно забрался не только в постель, но и в кошелек. Благо я представлю отчет об оперативных расходах.

Натали от души наслаждалась разрывом с опостылевшим любовником. Работа есть работа, она знала, на что шла. «Но Бог свидетель, как он мне надоел…»

Тем временем несчастный Люсьен Пуатье кое-как добрался до ближайшего бара. Ему требовалось хорошенько выпить, чтобы переварить сразу два свалившихся на него несчастья. И он не сразу сообразил, которое страшнее – кошмарный проигрыш или то, что его выгнала Натали. Выходило – последнее. Ибо кто теперь даст за его голову хотя бы сантим?

Скоро весь столик Люсьена был полон картонных кружочков, а он все заказывал и заказывал. И, к немалому своему удивлению, оставался абсолютно трезвым. «Господи, что же мне делать?»

– Мсье разговаривает сам с собой? – К несчастному, не спрашивая разрешения, подсел незнакомый мужчина. – У мсье, вижу, проблемы. Может быть, я смогу чем-то помочь?

– Попробуйте, – произнес заплетающимся языком Люсьен. Он ничему не удивлялся, поскольку пребывал в шоковом состоянии. – Если послезавтра выложите моим партнерам пятьдесят тысяч франков! Но при этом, зарубите себе на носу, – Люсьен все-таки смог опьянеть, – на носу… денег я вам не верну. Ни-ког-да.

– И не надо, – согласился незнакомец.

– А что надо… Денег дадите?

– Совершенно верно, только давайте перейдем в другое место. Где не так накурено, и мы сможем все обсудить.

Незнакомец привел Люсьена в ближайший сквер – тому уже было абсолютно безразлично, куда его ведут. В его воспаленном мозгу билась одна мысль – долг.

– Меня зовут Джек Блэр, я сотрудник английской спецслужбы МИ-6.

– Разведка… – начал трезветь Пуатье.

– Именно. Вы не обижайтесь, но мы за вами давно наблюдаем. Знаем – вы игрок. Сегодняшняя ваша проблема вполне решаема, если…

– Если я стану на вас работать.

– Безусловно. Но, узнав наше предложение, вы поймете: никакого вреда ваша информация для Франции не составит.

– А вы не боитесь, что я сейчас вызову полицию и…

– И меня заберут в ДСТ? Нисколько. Моя дипломатическая карточка при мне – я пользуюсь дипломатическим иммунитетом, а вам, человеку, скажем деликатно, находящемуся в не совсем вменяемом состоянии, вряд ли поверят. Но вы так не поступите, потому что денег, судя по всему, вам взять негде. За неуплату карточных долгов – я знаю, хотя сам карт в руки не беру, – наказывают, и серьезно. Особенно профессиональные игроки.

– Вы правы, я полицию звать не стану. Выкладывайте ваши условия.

– Нас интересует техническая инструкция по эксплуатации шифровальной машины ZCR-5, которую французский МИД давно не использует. Вы же специалист – все знаете лучше меня.

– А зачем тогда вам это нужно?

– Вопрос некорректный, однако я постараюсь ответить. К нам попал на Фольклендах подобный аппарат, но без инструкций. Аргентинцы им длительное время пользовались. Инструкция поможет нам без лишних хлопот понять, как они дошли до такой жизни, что стали угрожать интересам Великобритании.

Пуатье совершенно успокоился, когда услышал название аппарата и цель, которую преследуют англичане. На следующий день они встретились в том же сквере и обменялись пакетами. «Вы, мсье Пуатье, не волнуйтесь – больше мне ничего от вас пока не надо».

Люсьену не понравилось слово «пока», но радость от полученных денег вытеснила неприятный осадок от последней реплики англичанина. С возвратом долга Люсьен не стал тянуть и страшно обрадовал шулеров, сообщив: «Деньги есть».

Жизнь Люсьена мало-помалу вошла в размеренное русло: работа – карты, карты – работа. Затягивалась постепенно рана, которую нанесла Натали. Как вдруг ему домой позвонил Блэр:

– Хочу пригласить вас поужинать, мсье Пуатье.

– Вряд ли у меня найдется свободное время на этой неделе. Позвоните мне… позвоните лучше всего в следующий вторник, мсье Блэр. – Люсьен начал понимать, во что он вляпался, оказав «услугу» англичанину.

– Боюсь, я тоже не располагаю достаточным временем, чтобы ждать так долго. Но если вы заняты, могу подойти к вам в министерство. У меня есть такая возможность. Годится?

– В том же скверике послезавтра, рядом неплохой ресторан, – злобно процедил Люсьен, до которого, наконец, дошло, что «беспокоить» его будут всю оставшуюся жизнь.

Пуатье постепенно втянулся в процесс и продавал самую секретную информацию англичанину, а точнее, офицеру внешней разведки КГБ СССР. Эта была классическая операция вербовки под чужим флагом, проделанная изящно и чисто. Мысль о том, что Натали причастна к сложившейся ситуации, никогда не посещала беднягу Люсьена: они давно уже, с того самого дня, не встречались.

Прошло восемь лет. Январской ночью 1983 года в МИД Франции поступила дипломатическая почта из посольства Франции в Москве. Только сам министр, а затем и глава кабинета ознакомились с содержанием одного из сообщений, прежде чем оно было передано президенту республики. В сообщении доводилось до сведения министра о поразительном открытии, сделанном тогда в посольстве Франции начальником службы кодирования. В документе, подписанном Ренаром Баране, первым советником посольства, в частности, говорилось: «Во время ремонта одной из шифровальных машин было обнаружено, что в корпусе одного из конденсаторов содержится сложное электронное устройство, предназначенное, по всей видимости, для передачи во внешнюю электросеть телеграфной информации». В документе далее уточнялось, что аналогичные электронные устройства найдены во всех остальных пяти шифровальных машинах, использовавшихся посольством для связи с Парижем.

Новость была ошеломляющая! Она означала, что в течение восьми лет КГБ получал информацию обо всех шифро-телеграммах, принимавшихся и отсылавшихся посольством Франции в Москве, включая самые секретные.

Два лишних проводка, обнаруженных в конденсаторах, были напрямую подсоединены к электросети. Силовой кабель шифровальных машин, следовательно, являлся носителем тока к внешней цепи и передавал информацию прямо на Лубянку. Система функционировала в точности как примитивное устройство для прослушивания телефонных разговоров. Гениальность идеи заключалась в том, что подключение к конденсатору позволяло перехватывать содержание сообщений до шифровки, которая практически не поддается прочтению. В результате Лубянка получала «чистые тексты», что в свою очередь позволяло установить систему шифров. Таким образом, КГБ имел возможность читать французские шифротелеграммы практически во всех столицах мира. В течение восьми лет безотказно работал источник наиболее секретной политической информации.