Язык небес - Стив Берри Страница 43

Его глаза вспыхнули:

— А это уж как посмотреть. Если миссия будет успешной, то и со мной все будет в порядке. А если я провалюсь, то со мной будет покончено.

— Ты рискнешь своей карьерой из-за этого дела?

— Я все еще в долгу у Милисент.

— Хорошо, но при чем тут я?

— Как я уже говорил тебе, Скотт Харвет отказался. Но он сказал мне, что никто лучше тебя не работает в одиночку.

Такое рационалистическое объяснение не принесло ей облегчения. Какого черта? Что она теряет? Рубикон она перешла еще тогда, когда согласилась поехать к Захарии, и поэтому она, собравшись с духом, просто сказала:

— Давай отправимся в Шарлотт.

Ахен, Германия

11.00

Малоун почувствовал, как поезд замедлил ход, как только они въехали в предместья города. Несмотря на то что с прошлой ночи его тревоги значительно поубавились, он до сих пор не отдавал себе отчета в том, почему же он все-таки ввязался в эти семейные разборки. Кристл Фальк сидела рядом с ним, путь на север от Гармиша занял примерно три часа, и все это время они практически не обменялись и словом.

Одежда и туалетные принадлежности Коттона, оставленные в «Посте», уже ожидали его, когда он проснулся в Рейхсхоффене. В записке объяснялось, что их привез ночью Ульрих Хенн. Он проснулся на простынях, пахнувших клевером, затем принял душ, побрился и сменил одежду. Малоун привез с собой в Германию всего одну смену белья, планируя задержаться тут на день-два, не больше. Сейчас он уже не был так в этом уверен.

Изабель ждала его внизу, и он сообщил главе семьи Оберхаузер, что решил помочь им. А какой у него был выбор? Он хотел узнать о своем отце и хотел знать, кто пытался его убить. Уйти в сторону значило оказаться в тупике. А пожилая женщина еще вчера дала ему ясно понять: «Мы знаем то, чего не знаете вы».

— Тысячу двести лет тому назад, — сказала Кристл, — это был центр светского мира. Столица созданной с нуля Северной империи. То, что спустя двести лет мы стали называть Священной Римской империей.

Коттон усмехнулся:

— Она не была ни священной, ни римской, ни империей.

Кристл кивнула:

— Верно. Но Карл Великий был достаточно прогрессивным правителем для своего времени. Человек огромной энергии, он основывал университеты, создавал правовые принципы, которые впоследствии вошли в корпус общего права, организовал правительство и не только заложил основы государственности, монархии, но и первым указал на понятие «нация». Я изучала его деятельность годами. Кажется, он принял все правильные решения, которые только возможны. Он правил сорок семь, а прожил семьдесят четыре года, и это тогда, когда короли редко оставались у власти более пяти лет, а умирали, едва отметив тридцатилетие.

— И вы думаете, что все это было возможным только потому, что ему помогали?

— Он был очень скромен в еде и с осторожностью относился к спиртным напиткам. И это во времена, когда чревоугодие и пьянство не знали границ. Он каждый день выезжал, охотился и плавал. Одной из причин, почему Ахен стал столицей, — это местные горячие источники, а он там бывал достаточно часто.

— Итак, Святые научили его диете, гигиене и внушили, что утренняя зарядка приносит пользу?

Коттон увидел, что Кристл не оставила без внимания его сарказм.

— Собственно говоря, он был воином, — сказала она. — Все его царствование было отмечено завоеваниями. Но он был и отличным военным тактиком. Планировал новую кампанию по меньшей мере год, пока досконально не изучит все сильные и слабые стороны противника. Он также руководил битвами, был настоящим полководцем.

— А еще он был адски жесток. В Вердене он приказал обезглавить более четырех тысяч пленных саксонцев.

— Это неточная информация, — возразила Кристл. — Не было найдено никакого археологического свидетельства этого массового убийства. В оригинальном варианте этой истории могло быть ошибочно использовано слово «decollabat», что означает «обезглавить», вместо «delocabat», означающего «выселение».

— Вы знаете историю и латынь…

— Они не влияют на то, что я думаю. Эйнхард был великолепным летописцем. Он сделал эти наблюдения.

— Если, конечно, считать, что его записи правдивы.

Поезд настолько снизил скорость, что практически полз.

Коттон никак не мог выбросить из головы события прошедшего дня и то, что находилось под Рейхсхоффеном.

— Ваша сестра разделяет ваше мнение о нацистах и о том, что они сделали с вашим дедом?

— Доротею это заботит меньше всего. Семья и история — все это для нее абсолютно не важно.

— А что же тогда для нее имеет значение?

— Она сама.

— Странно, что близнецы так презирают друг друга.

— Нет такого закона, утверждающего, что они должны быть связаны воедино. Я это поняла еще в детстве. Доротея вообще одна сплошная проблема.

Коттону нужно было понять не только то, что хочет Изабель, но и то, как на эту «игру» смотрит одна из ее дочерей.

— Ваша мать, кажется, выбирает одну из вас?

— Я так не считаю. — Ответ Кристл звучал жестко и бескомпромиссно.

— Она отправила вас ко мне.

— Верно, но чуть раньше она помогла и Доротее.

Поезд наконец остановился.

— Не хотите мне это объяснить?

— Она отдала Доротее книгу из гробницы Карла Великого.

* * *

Доротея закончила осмотр коробок, привезенных Вилкерсоном из Фюссена. Книжный торговец хорошо поработал. Многие записи Аненербе были вывезены союзниками после войны, поэтому она была удивлена, что удалось найти так много. Но даже после непрерывного чтения в течение уже нескольких часов деятельность этой организации все еще оставалась загадкой. Историю Аненербе начали изучать по-настоящему тщательно только в последние годы. Были даже опубликованы несколько книг, но все они повествовали о бесперспективности и надуманности целей, что привело к полному провалу.

А содержимое этих коробок говорило об успехе.

Были экспедиции в Швецию, где нацисты обнаружили петроглифы, и на Ближний Восток — там они намеревались найти подтверждение теории, что внутренние конфликты за власть в Римской империи были не чем иным, как конфликтами между скандинавами и евреями. Сам Геринг финансировал это путешествие. В Дамаске сирийцы приветствовали их как союзников в борьбе с возросшим еврейским влиянием. В Иране сотрудники Аненербе посетили археологические раскопки и изумились, найдя возможную связь находок с арийцами. В Финляндии они изучали древние языческие песнопения. Бавария принесла им наскальную живопись и данные о кроманьонцах, последних исследователи Аненербе причислили к арийцам. Еще больше наскальной живописи было обнаружено во Франции, где, как заметил один из ученых, «Гиммлер и другие многие нацисты мечтали постоять в темных объятиях предков».