Укороченный удар - Харлан Кобен Страница 43

— Она назвала мое имя?

— Да, говорю же, Валери была в отчаянии! Умоляла секьюрити ее пропустить, но тот не слушал. И тогда у меня появилась идея.

— Какая идея?

— Купить билет у спекулянтов, — ответил сталкер, явно довольный собой. — У станции метро их крутилась целая стая. Я подошел к одному, черному. Ушлый парень, сто пятьдесят долларов запросил. Я ответил: слишком дорого. Они всегда начинают с астрономических цифр, ну, то есть спекулянты… Нужно торговаться, эти парни по-другому не понимают. Но Валери решила иначе: взяла и согласилась. Вот она какая! Если бы мы поженились, финансами пришлось бы заниматься мне: Валери слишком импульсивная.

— Не отвлекайся, Роджер! Что случилось после покупки билета?

Куинси мечтательно закатил глаза.

— Валери сказала «спасибо!» — проговорил он таким тоном, будто увидел неопалимую купину. — Впервые за все время она открыла истинное лицо. Удивительно, правда? Столько лет пытался влюбить в себя неприступную красавицу, а когда почти потерял надежду — бац, вот она, любовь!

«Я, мне, меня»: даже смерть Валери Куинси рассматривал через призму эгоизма.

— Что произошло потом? — спросил Болитар.

— Я проводил ее до стадиона. Валери спросила, смогу ли я тебя узнать. «Баскетболиста Майрона Болитара?» — уточнил я. «Да», — сказала Валери. «Конечно, смогу», — заверил я, а она сказала, что хочет тебя найти. — Сталкер подался вперед, на лице торжественная серьезность. — Понимаешь, о чем речь? Знай я, что ты агент Дуэйна Ричвуда, тотчас бы отвел Валери к тебе. Тогда все получилось бы иначе! Мне досталась бы еще большая благодарность и бесценная улыбка Валери Симпсон. Я спас бы жизнь любимой и стал бы ее героем. — Куинси даже зажмурился, смакуя радужные иллюзии. — Все получилось бы так здорово…

— Но вместо этого? — перебил Майрон.

— Мы разделились. Я пошел осматривать тренировочные корты, а сама Валери — «Гастро-корт» и стадион. Каждые пятнадцать минут мы должны были встречаться у киоска «Перье». Я немедленно начал поиски. Очень хотелось отличиться: обнаружив тебя, я доказал бы свою неугасающую любовь…

— Да, да, я уже понял. — Ролли, наверное, здорово веселился, допрашивая этого парня. — Что случилось потом?

— Я услышал выстрел, крики. Рванул обратно к «Гастро-корту», а там собралась толпа. К распростертому на земле телу бежал ты. К ее телу, такому неподвижному, безжизненному. Ты опустился на колени и взял Валери на руки. Мечта моей жизни, моя любовь, мое счастье, она погибла. Я знал, что подумает полиция; они буквально терзали меня за то, что я ухаживал за Валери. Говорили грязные слова, черт, даже за решетку грозили засадить за то, что приглашал ее на свидание… Что же сейчас вообразят? Они никогда не чувствовали незримой связи между нами, силы взаимного притяжения.

— И ты сбежал, — напомнил Майрон.

— Да, вернулся на квартиру, собрал вещи, а потом снял с кредитки максимальную сумму. Однажды по телевизору показывали, как полиция отследила парня по банкоматам, которыми он пользовался. Вот я и решил запастись наличностью, правда, хитро?

— Гениально… — вздохнул Болитар, чувствуя, как сжимается сердце. Валери Симпсон была одна, совсем одна. В трудную минуту девушка решила обратиться к нему, человеку, которого совсем не знала, но не успела. Ее убили. По груди Майрона растекалась тупая боль.

— Я ночевал в дешевых мотелях, использовал вымышленные имена, — зачастил Куинси, — и все-таки, похоже, меня узнали. Остальное тебе известно. Я сразу попросил вызвать тебя, подумал, что ты сможешь объяснить им, как все было на самом деле. Знаешь, этот детектив Димонт настроен очень враждебно, — наклонившись вперед, заговорщицки прошептал сталкер.

— Угу.

— Улыбнулся всего раз, когда я назвал твое имя.

— Правда?

— Ну, я сказал, что мы друзья. Надеюсь, ты не против?

— Нисколько! — горячо заверил Майрон.

В соседнем зале для допросов Болитара ждали Димонт и его верный помощник Крински. Судя по всему, комнаты и залы участка похожи словно близнецы, а настроение у Димонта — лучше некуда.

— Не хочешь пригласить адвоката? — ласково спросил он.

— Ролли, да ты весь сияешь, — заметил Болитар. — У тебя новый увлажняющий крем?

Улыбка не исчезла.

— Считаем, ты сказал «нет».

— Я арестован?

— Господи, нет, конечно! Садись. Выпьешь что-нибудь?

— Да, пожалуй.

— Колу, кофе, апельсиновый сок?

— А «Йо-Хо» есть? Шоколадный молочный коктейль…

Детектив посмотрел на помощника. Пожав плечами, Крински отправился на поиски, а Ролли сложил руки в замок.

— Ну, Майрон, почему Роджер Куинси за тобой послал?

— Хотел поговорить.

Димонт царственно улыбнулся: этакий мистер Всепоглощающее Спокойствие.

— Да, но почему с тобой?

— Боюсь, что не могу ответить на этот вопрос.

— Не можешь или не хочешь? — уточнил детектив.

— Не могу.

— Почему?

— По-моему, это попадает под право адвоката не разглашать полученную от клиента информацию. Нужно уточнить…

— С кем уточнить?

— У кого, — поправил Майрон.

— Что «у кого»?

— Уточнить у кого. Не «с кем», а «у кого».

Димонт кивнул.

— Похоже, будет именно так.

— Как «так»?

Голос детектива стал куда менее приторным:

— Ты подозреваемый, Болитар. Стоп, опять неверно выразился! Ты главный подозреваемый.

— А как же Роджер?

— Наверняка он просто исполнитель. Куинси слишком ненормальный, чтобы провернуть подобную операцию в одиночку. Полагаю, преступление спланировал ты и переложил на идиота Куинси всю грязную работу.

— Угу, а как насчет мотивов?

— Валери Симпсон крутила роман с Дуэйном Ричвудом. Поэтому-то и записала его телефон в ежедневник. Черный парень и белая девушка — кто знает, что сказали бы спонсоры!

— Ролли, на дворе двадцатый век! Верховный суд уже не межрасовые, а однополые браки собирается разрешить!

Поставив ногу на стул, Димонт обхватил колено руками.

— Времена, возможно, меняются, но спонсорам по-прежнему не нравится, когда черные мальчики трахают белых девочек. — Детектив задумчиво почесал подбородок. — Хочешь расскажу, как все случилось? Дуэйн — настоящий жеребец: раз — почуял белое мясцо, два — затащил красавицу в постель. Но Валери не привыкла быть подружкой на одну ночь! Она ведь была немного того, недаром в психушке лежала. Возможно, сдвиг на сексуальной почве и произошел.