Смерть на выбор - Росс МакДональд Страница 43

— В Германии. Он воевал в армии генерала Паттона.

— И куда он был ранен?

— О! — Она зарделась. — У него был страшный шрам внизу живота. Столько лет прошло, а рана еще как следует не зарубцевалась.

— Бедняга, — посочувствовал я.

— За ту неделю, что мы провели в Санта-Барбаре, он рассказал мне всю свою жизнь. Но уже тогда у меня возникли какие-то подозрения. Взять хоть этого официанта из «Билтмора» — он узнал Генри и окликнул его, но назвал каким-то другим именем. Похоже, он встречался с ним, когда работал в другой гостинице. Генри тогда очень смутился. Объяснил, что это не имя, а прозвище. Но ясно ведь, что прислуга в отелях не обращается к гостям по кличкам, — тут я и призадумалась.

— Как он его назвал?

— Удивительно, но я не запомнила. Хотя, может быть, еще вспомню. В общем, тогда у меня впервые появились серьезные подозрения насчет Генри. А потом, когда мы приехали сюда, он все время куда-то исчезал — объяснял, что уходит по делам, но никогда не говорил куда. В воскресенье мы из-за этого поссорились. Он опять хотел исчезнуть, а я не дала ему ключей от машины, и ему пришлось взять такси. Когда такси вернулось, я заплатила водителю, чтобы он сказал мне, куда он отвез Генри. Оказалось — к дому этого самого Даллинга. Я ждала его допоздна, однако, вернувшись, он не захотел сказать мне, что он там делал. То же самое повторилось в понедельник вечером. Он уехал, а я все ждала и ждала и в конце концов отправилась искать его к дому Даллинга.

— И вместо него нашли меня.

— И вместо него нашла вас, — улыбнулась она.

— Но лейтенанту Гери вы ничего этого не сказали.

— Ни словечка. Ведь Генри был рядом.

— Вы упомянете об этом в ваших официальных показаниях?

— По-вашему, я должна?

— Обязательно.

— По правде сказать, не знаю. — Она отодвинула свой стул от стола, встала и начала прохаживаться по мягкому ковру с индейским узором, неслышно ступая длинными стройными ногами и плавно покачивая полными бедрами. — Не знаю, стоит ли. Может быть, он действительно уехал по делам и завтра вернется, как обещал. Генри странный человек — такой скрытный, неразговорчивый.

— Значит, он все-таки сказал, что вернется завтра?

— Да, что-то в этом роде. Думаете, ему можно верить? Было бы ужасно, если бы все это оказалось ошибкой, и он действительно вернется, а здесь его ждет полиция. — Она остановилась, глядя на дверь со странным выражением покаянного ожидания на лице, точно с минуты на минуту в комнату должен был войти Генри и осыпать ее упреками за неверие в его кристальную честность. — Что мне делать, мистер Арчер? Я слишком долго собиралась, но именно об этом я и хотела с вами поговорить.

— А чего вы сами хотите? Вернуть Генри назад?

— Нет, пожалуй. Даже если бы он вернулся, я не смогла бы больше ему доверять. Я боюсь его. Дело не только в том, что он обманул меня — это я могла бы простить, если бы он возвратился, доказав, что любит меня и хочет начать все снова, с чистого листа. Но меня не оставляет ощущение, что он замешан в этом ужасном убийстве и именно поэтому так неожиданно исчез. — Она тяжело присела на край кушетки, точно у нее внезапно подкосились ноги.

— Сдается мне, я знаю, кто такой ваш Генри, — сказал я. — Тот официант в Санта-Барбаре, он его не Спидом назвал?

Она резко вскинула голову.

— Спид! Ну конечно, Спид, Я же говорила, что вспомню! Как вы догадались? Вы его знаете?

— По слухам, — ответил я. — А слухи о нем ходят самые нехорошие. Рану в живот он получил не на войне, а в стычке с гангстерами — такими же, как он сам.

— Я знала! — воскликнула она и замотала головой из стороны в сторону, так что желтые крашеные волосы хлестнули ее по щекам. — Я хочу обратно в Толидо, где живут порядочные люди. Я всю жизнь мечтала переселиться в Калифорнию, но теперь я знаю — это адское место. Разбойничий притон — вот что это такое. Кругом одни грабители, убийцы и мошенники. Я хочу вернуться к Джорджу.

— Совсем неплохая идея, — заметил я.

— Если б я только могла! Но он никогда не простит меня. Я буду посмешищем до конца своих дней. Что я скажу ему о тех тридцати тысячах? Почти сорока, если прибавить то, что я выложила за машину и потратила на всякие глупости. — Она в отчаянии мяла в руках свой кошелек из крокодиловой кожи.

— Не исключено, что вам удастся их вернуть, — сказал я. — Куда уехал Генри, вы, конечно, не знаете?

— Он ни словом об этом не обмолвился. Просто уехал, и все. Я никогда его больше не увижу, но, если все-таки увижу, я выцарапаю ему глаза. — Взгляд ее яростно сверкал сквозь завесу спутанных волос. Я не знал, смеяться мне или плакать вместе с ней.

Я посмотрел в окно, где разбрызгиватель осыпал водяной пыльцой ярко-зеленый газон.

— Писем он не получал? — спросил я. — Телеграмм? Может быть, кто-нибудь звонил или приходил в гости?

Последовала долгая пауза. Я смотрел на газон.

— Вчера ему звонили из Сан-Франциско. Я сама сняла трубку, но он велел мне уйти в спальню и закрыть дверь. Это имеет какое-нибудь значение?

— Возможно, — сказал я, вставая. — Во всяком случае, это уже что-то. Звонивший не представился? Может быть, телефонистка назвала его имя?

— Нет.

— Но вы уверены, что звонили из Сан-Франциско?

— Да, так сказала телефонистка. — Она откинула волосы с лица и выглядела уже не такой несчастной. В глазах ее появилась ледяная твердость, которой я не замечал раньше.

— Должен сказать вам, миссис Феллоуз…

— Миссис Баррон, — упрямо поправила она. — Я не была его женой на самом деле.

— Хорошо, миссис Баррон. Я думаю, вы достигнете больших результатов, если обратитесь в полицию.

— Я не могу. Ведь вся эта история сразу же попадет в газеты. Тогда уж и думать нечего возвратиться домой, понимаете?

— Если мне удастся получить ваши деньги или часть их обратно, я оставлю себе пятнадцать процентов. От тридцати тысяч это составит четыре тысячи пятьсот долларов.

— Хорошо.

— Помимо этого я потребую от вас лишь оплаты моих расходов, и ни цента больше. Обычно я беру плату за каждый день работы, но здесь случай другой.

— Почему?

— У меня есть свои причины искать встречи с Генри. И если я найду его, то поступлю с ним, как сочту нужным. Вам я не даю никаких обещаний.

Уже за полночь я остановил машину на Юнион-сквер в Сан-Франциско. Пустынную площадь насквозь продувал сырой ветер, волоча по темной мостовой клочья тумана с моря. Сверкающие неоновые огни зданий бросали вызов ночи. Я свернул в переулок, миновав несколько припозднившихся парочек, прогуливающихся по тротуарам.