Смертельные тайны - Кэти Райх Страница 43

Южный округ, всего в нескольких кварталах от моего дома.

– За вами заехать?

– Встретимся там.

Я едва успела положить трубку, когда телефон зазвонил снова. На этот раз – Сюзанна Жан. Все утро она собиралась провести с инженерами из «Вольво», затем – деловой обед в «Бомбардье», но мы могли увидеться во второй половине дня. Договорились на три.

В лаборатории я подготовила папки для каждого из дел и быстро просмотрела запрос на обследование туловища. Взрослый мужчина. Руки, ноги и голова отсутствуют. Сильная степень разложения. Обнаружен в водопропускной трубе на озере Де-Монтань. Коронер – Лео Анри. Патологоанатом – Пьер Ламанш. Следователь – лейтенант-детектив Эндрю Райан, полиция Квебека.

Ну-ну.

Останки находились внизу. Спустившись на служебном лифте, я провела карточкой через считыватель и нажала нижнюю из трех кнопок: Лаборатория. Коронер. Морг.

В подвале вошла в еще одну зону с ограниченным доступом. Двери слева вели в прозекторские; в трех стояло по одному столу, в самом большой – два.

Сквозь окошечко в двери центральной прозекторской я заметила женщину в одежде хирурга, с длинными вьющимися волосами, скрепленными сзади заколкой. Красивая, тридцати лет, с бюстом тридцать шестого размера, Лиза была всеобщей любимицей расследовавших убийства детективов.

Я тоже любила ее – за то, что женщина предпочитала говорить по-английски, что она и сделала, услышав звук открывающейся двери.

– Доброе утро. Думала, вы в Гватемале.

– Скоро возвращаюсь.

– Краткосрочный отпуск?

– Не совсем. Хотелось бы взглянуть на тело Ламанша.

Она поморщилась:

– Ему шестьдесят четыре года, доктор Бреннан.

– Очень смешно.

– Номер морга?

Я прочитала его вслух с бланка.

– Четвертая прозекторская?

– Да, пожалуйста.

Она скрылась за двустворчатыми дверями, за которыми находились пять моргов, каждый из которых делился на четырнадцать холодильных отсеков за стальными дверями. Маленькие белые карточки извещали о наличии в них обитателей. Красные наклейки предупреждали о положительном анализе на СПИД. Номер морга указывал Лизе, за какой дверью лежит туловище.

Я прошла в помещение номер четыре, специально оборудованное дополнительной вентиляцией. Прозекторская для утопленников, распухших и обгоревших трупов – тех, с кем мне обычно приходилось работать.

Едва я успела надеть маску и перчатки, как Лиза вкатила каталку через вращающиеся двери, такие же как и в центральной прозекторской. Я расстегнула молнию на мешке с трупом, и воздух наполнился тошнотворным запахом.

– Похоже, он готов.

– Более чем.

Мы с Лизой уложили туловище на стол. Тело распухло и утратило форму, но гениталии не пострадали.

– Мальчик, – тоном акушерки проговорила Лиза Лавинь.

– Вне всякого сомнения.

Пока Лиза доставала затребованные Ламаншем рентгеновские снимки, я делала записи. Снимки показывали наличие спинного артрита и трех-четырех дюймов костей в каждой из отсутствующих конечностей.

С помощью скальпеля я удалила мягкие ткани верха грудины, и Лиза электропилой рассекла с обеих сторон третьи, четвертые и пятые ребра. То же самое проделали с тазом: распилили переднюю часть в том месте, где соединялись две половины.

Все шесть ребер и лобковые кости отличались повышенной пористостью и многочисленными изменениями. Похоже, покойник был уже немолод.

Пол определялся по гениталиям. По концам ребер и лобковым костям можно было примерно оценить возраст. С происхождением все получалось куда сложнее.

Цвет кожи не имел значения: тело может потемнеть, поблекнуть или окраситься в зависимости от посмертных условий. Данный джентльмен выбрал камуфляжный стиль – перемежающиеся зеленые и коричневые пятна. Я могла бы сделать несколько измерений черепа, но в отсутствие головы определить расу было практически невозможно.

Отделив пятый шейный позвонок, крайний из оставшихся, я удалила остатки плоти с культей рук и ног. Лиза срезала образцы с концов каждой плечевой и бедренной кости.

Быстрый осмотр показал наличие существенных сколов и глубоких L-образных страт на поверхности каждого среза. Похоже, тут поработали бензопилой.

Поблагодарив Лизу, я забрала образцы на двенадцатый этаж и отдала их лаборанту Дени, который должен был вымочить кости, постепенно очистив их от остатков плоти и хрящей. Через несколько дней с ними можно будет работать.

На подоконнике в моем кабинете стоят часы, которые мне подарили в знак признания за лекцию, прочитанную в ассоциации выпускников. Рядом с часами в рамке – наша с Кэти фотография, сделанная однажды летом на островах у побережья Северной Каролины. Когда я вошла в кабинет, взгляд мой упал на фотографию – и сердце сжалось от знакомой боли.

В миллионный раз подумала: почему это фото вызывает у меня такие чувства? Из-за тоски по дочери? Из-за чувства вины перед ней за то, что я так редко бываю дома? Или я оплакиваю подругу, рядом с трупом которой лежала эта фотография?

Я вспомнила, как нашла это фото в могиле подруги, вспомнила охватившие меня ужас и ярость. Представила себе ее убийцу – думает ли он обо мне долгими днями и ночами в тюрьме?

Почему я сохранила фотографию?

Этому не было объяснения.

Почему она здесь?

Я понятия не имела.

Или все же да? Может, на подсознательном уровне я все понимала? Среди отупляющего безумия убийств, расчленений и самоуничтожения потрескавшийся выцветший снимок напоминал, что у меня еще есть чувства.

Год за годом фото стояло на подоконнике.

Я перевела взгляд на часы: двенадцать сорок пять. Нужно спешить.

Воздух на улице казался влажным и густым. Ветерок с залива Святого Лаврентия приносил лишь небольшое облегчение. Ароматы пивоварни рассеялись, зато усилился запах реки. Я шла к машине. Над головой кричали чайки, то ли протестуя против раннего прихода лета, то ли приветствуя его.

Структура полиции в Квебеке достаточно сложна. СК отвечает за все части провинции, не входящие в юрисдикцию муниципальных сил правопорядка, которых много в пригородах Монреаля. Сам остров защищает муниципальная полиция Монреаля – комюноте урбэн де Монреаль, или КУМ.

КУМ делится на четыре округа: Северный, Южный, Восточный и Западный. Не слишком изобретательно, но географически верно. В каждом округе есть управление со следственным, оперативным и аналитическим отделами, а также центр временного содержания.

Подозреваемые в преступлениях, кроме убийств и сексуального насилия, ждут свою судьбу в одной из этих четырех тюрем. За кражу в музыкальном магазине в «Ле Фобуре» на улице Сент-Катрин Шанталь Спектер и Люси Херарди держали в управлении Южного округа.