Изумрудные ночи - Вирджиния Браун Страница 43

Трейс посидел еще немного, потом встал и направился к лагерю. Вдруг он заметил, как в траве что-то блеснуло. Он наклонился и поднял обломок ножа. У индейцев таких не бывало, значит, нож принадлежал белому человеку. Лезвие было чистым, без пятнышка ржавчины, и это говорило о том, что нож уронили недавно. Трейс положил находку в карман. Неприятные предчувствия, не покидавшие его последние дни усилились.

Профессор Брейсфилд был готов танцевать от счастья.

— Не могу поверить, что сегодня, мы наконец будем в городе! Успех близок, я чувствую это!

Все еще встревоженный найденным обломком ножа, Трейс не разделял его оптимизма.

— Не стоит радоваться заранее, — сухо заметил он. — Мы еще не дошли.

— Но вы обещали, что мы будем там еще до полудня! — От возбуждения очки профессора опять съехали на самый кончик его носа.

— Всегда может случиться что-то непредвиденное, — сказал Трейс и посмотрел на Броуди и Рейгана.

Те выглядели мрачными и сонными. Ни один из них не поднял головы, опасаясь встретиться с Трейсом взглядом. Ночью часть индейцев-носильщиков исчезла. Люди были напуганы и предпочли скрыться в джунглях. Трейс не мог осуждать их за это. Теперь ему следовало вести себя еще осторожнее, чтобы не распугать остальных.

Солнце еще не поднялось, но он торопился поскорее добраться до этого проклятого города и потому велел всем выступать.

Бетани подошла к отцу и сказала:

— Папа, я уверена, что сегодня мы будем там. Постарайся не волноваться.

Ни она, ни он не вспоминали о вчерашней ссоре и сказанных друг другу неприятных словах, однако в их отношениях чувствовалась некоторая напряженность.

Профессор вынужденно улыбнулся:

— Да, да, ты совершенно права. Наверное, временами я веду себя как капризный ребенок.

— Да, бывает. Но ведь это мечта всей твоей жизни, так что, думаю, твое нетерпение простительно.

Бетани посмотрела на Трейса. Она видела, что уже с утра у него плохое настроение, но не могла понять, почему он так раздражен. Он велел всем взять только самое необходимое, потому что не собирался выслушивать жалобы на тяжесть груза.

— Если кто-то пожалуется, что устал, будет немедленно оставлен отдыхать в одиночестве. — Он взглянул в сторону Бетани.

— Если вы имеете в виду меня, то, уверяю вас, я не возьму с собой ничего лишнего и не буду жаловаться на усталость, — пообещала она.

— Хорошо.

Бетани немного рассердилась на Трейса за такое обращение, ведь у него не было причины быть недовольным ею. Она понимала, что дело тут не в ней, однако ей были не приятны его намеки. Бетани мрачно посмотрела в сторону Трейса и увидела на его лице улыбку, не оставлявшую сомнений в том, о чем он думал, глядя на нее.

Ее фиалковые глаза сверкали из-под длинных ресниц, как и накануне ночью, когда они были вместе. Это воспоминание мгновенно привело к тому, что Трейс почувствовал нарастающее желание.

— Держитесь ближе ко мне, мисс Брейсфилд, — сказал он, пытаясь совладать с собой. — Не уходите далеко.

— Я и не собиралась никуда уходить.

Все двинулись вперед пешком, пробираясь сквозь густой туман, который проникал под одежду холодными языками. Шаги людей, казалось, были слишком громкими и разносились далеко вокруг.

Наконец встало солнце, и его лучи разогнали холодную сырость. Бетани с облегчением сняла теплую кофту и убрала ее в свою заплечную сумку. Она начала уставать и с удивлением поглядывала на Трейса, который, казалось, не знал усталости. Как ему удавалось так быстро продвигаться вперед с тяжелым грузом да еще с мачете, которым он прорубал дорогу через джунгли?

В густых зарослях, увитых лианами, копошилось множество мелких зверьков, а кроны деревьев служили прибежищем для ярких, как цветы, птиц. Когда люди углубились в джунгли, на них налетели полчища насекомых. Начали раздаваться хлопки и отрывистые ругательства, однако это не мешало кровососам атаковать свои жертвы.

Бетани постоянно смотрела под ноги, чтобы не споткнуться о торчащие из земли корни. Она подняла голову, только когда над ее ухом просвистело мачете Трейса. Сверху что-то упало, и Бетани вскрикнула от ужаса: у ее ног лежала треугольная змеиная голова, рядом с которой извивалось ее обезглавленное тело.

— Одна из самых ядовитых змей в здешних местах, — сообщил Трейс и пошел дальше.

Бетани судорожно сглотнула и тоже поспешила прочь от дергающегося обрубка.

Вскоре они вышли на открытое место. Впереди поднимались заснеженные пики. Первые солнечные лучи окрасили их в причудливую гамму цветов, от нежно-розового до темно-синего. Внизу, у подножия гор, блестела голубая лента реки Вилкабамбы.

Затем дорога снова привела их в джунгли, которые неожиданно закончились у глубокого ущелья.

— Мы перейдем здесь, — сказал Трейс и показал на несколько тонких жердей, соединявших две стороны ущелья.

Пожалуй, это самый ненадежный мост во всем Перу, с ужасом подумала Бетани. Он казался наполовину сгнившим, что было неудивительно для такого влажного климата. Дерево было покрыто скользким мхом; любое неверное движение грозило неминуемой гибелью.

Двое индейцев-носильщиков спокойно сняли обувь и начали медленно двигаться по мосту, проверяя его прочность пальцами ног. Перуанские офицеры сделали то же самое, но побледневшие лица выдавали их волнение.

Броуди и Рейган неуверенно переглянулись; кто-то из них громко выругался. Трейс криво усмехнулся, посмотрев в их сторону, и спросил:

— Кто следующий?

— Я, — вдруг вызвался профессор Брейсфилд. Откинув всякие сомнения, он встал на четвереньки и медленно пополз по мосту. Бетани решила повторить способ отца. Не глядя на Трейса, она тоже опустилась на четвереньки. Она ползла медленнее профессора. Больше всего ее пугало то, что руки могли соскользнуть с влажных жердей. Но она сжала зубы и добралась до твердой земли.

Оказавшись на другой стороне, она повернулась и с сомнением оглядела хрупкую конструкцию. Бетани сомневалась, что этот мост будет цел, когда им надо будет возвращаться назад. Казалось, его может разрушить даже легкий порыв ветра. Наконец все перебрались через ущелье, и Трейс повел их дальше, сначала в джунгли, а потом по каменистой дороге, которой наверняка была не одна сотня лет. Дорога обрывалась у почти вертикальной стены. Бетани застонала, когда поняла, что никогда в жизни не сможет преодолеть такую преграду. Но Трейс невозмутимо снял заплечную сумку и начал карабкаться вверх, цепляясь, казалось, за воздух.

— Эй! — крикнул ему снизу Броуди. — Какого черта ты делаешь?

— А ты как думаешь?

— Тейлор, я не птица. Я не умею летать, — раздраженно бросил Броуди.