Грешники и праведники - Иэн Рэнкин Страница 43

У него голова пошла кругом: слишком много связей, оборванных концов, обнажённых проводов. Так и до короткого замыкания недалеко.

Он приготовил себе кружку чая, поставил на проигрыватель «Плотный воздух». [26]Потом уселся в кресло, приготовившись к долгому ночному бдению.

— А эта Лора Смит — она не водит тебя за нос?

Ребус сидел в кафе на Моррисон-стрит между Торфихен-плейс и вокзалом Хеймаркет. Он обычно избегал этого района города — из-за работ по прокладке трамвайных путей чуть ли не половина улиц оказалась перекрыта. Он занял последнее свободное место в надземной парковке у Вест-Эпроуч-роуд и оттуда пешком пошёл в кафе.

Было ещё утро, и заведение продавало помаленьку кофе и булочки сошедшим с поезда посетителям. Столиков как таковых здесь не имелось — одна длинная стойка вдоль окна и ряд высоких узких табуретов. На одном сидела Шивон Кларк, Ребус предпочёл стоять. Он снял крышку со стаканчика кофе и дул на него, а Кларк отщипывала кусочки от влажного внутри круассана и кидала себе в рот.

— Возможно, — согласилась она. — Но зачем ей это?

— Что она, в сущности, говорит? Форбс Маккаски поставляет наркотики своим друзьям-студентам. Неизвестно, в каком количестве и что за препараты. Травка, героин?

Кларк молчала.

— Сама не знаю, как с этим быть, — сказала она наконец. — Точнее, не знаешь, стоит ли принести это Нику Ральфу в нынешнем сомнительном виде или лучше сперва попытаться найти что-нибудь доказательное?

— Да, примерно так. — Она проверила время по своему телефону.

— Пресс-конференция?

Кларк кивнула:

— В отеле через двадцать минут, тут недалеко.

— Результаты вскрытия есть?

— Думаю, поступят позднее. — Она посмотрела на него. — У тебя была трудная ночь?

— Да нет.

— Спать ложился?

— Под пение птиц на рассвете.

Он рассказал ей об утреннем звонке Джессики Трейнор.

— Что, поставка сорвалась? — предположила Кларк, чуть оживившись. Заказанный ею эспрессо был уже выпит, и одно её колено подёргивалось.

— Возможно. Помнишь багажник машины? Закрытый на первой фотографии после аварии…

— Но распахнутый к тому времени, когда мы приехали. Может, кто-то что-то оттуда забрал?

— Форбс Маккаски запаниковал и дал дёру. Но потом одумался и решил остаться поблизости. Когда «скорая» увезла Джессику и патрульная машина уехала…

— Он вернулся, открыл багажник и взял то, что лежало внутри? — Глаза Кларк немного расширились. — И он находился вблизи дома родителей, а потому отнёс наркотик туда?

— Может быть, поставщики решили вернуть товар… раз сделка сорвалась, — предположил Ребус.

— Форбса они не обнаружили, но им подвернулся его отец?

— Всё это в лучшем случае догадки, Шивон, — остерёг её Ребус. Он полночи провёл, пытаясь собрать целое из отдельных частей этой головоломки.

— И нам необходимо поговорить с Форбсом?

— Может, проще будет начать с его подружки. Она сегодня должна вернуться в квартиру. Её отец собирается уехать.

— Она, таким образом, становится слабым звеном? — Кларк кивнула, хотя вид у неё был не слишком убеждённый. Она увидела, что очередь у прилавка растаяла. — Нужно взять ещё кофе, захвачу с собой.

— Ты уверена? — Он кивком показал на её колено. — Я бы сказал, что у тебя уже трясучка сильнее, чем у музыкантов, которые играют с Нилом Янгом. [27]

— Он выступает в Глазго — Нил Янг.

— Тринадцатого июня, — подтвердил Ребус.

— У тебя есть билет?

Он помотал головой:

— Остались только стоячие места.

— А тебе в твои годы нужно удобненькое сидячее местечко? — с улыбкой спросила Кларк.

— Не всё я готов отстаивать, — пошутил Ребус. — Тебе пора бы уже это знать…

Он прошёл с ней в отель и первые несколько минут стоял в задних рядах, пока старший инспектор Ральф вводил присутствующих в курс дела. К обычным, жадным до горячих новостей репортёрам присоединилась пара политических акул. Ребус узнал их по вечерним дебатам на телевидении. (Он понятия не имел, о чём там спорили, — звук у него всегда был выключен, утомительной телеговорильне он предпочитал музыку.) Эти типы вместо обычных ноутбуков пользовались смартфонами или айпадами, и вид у них был пресыщенно-скучающий. Вероятно, им хотелось бы видеть сейчас яркие огни Вестминстера, слышать бой курантов Биг-Бена… Ребус чуть ли не сочувствовал им, выходя из отеля и направляясь к своей машине. Он позвонил Фоксу — убедиться, что кабинет не закрыт.

— Я подумал, мы можем неплохо провести время, — сказал ему Фокс. — Договорился о разговоре с Альбертом Стаутом и Норманом Каттлом.

— Хотите, куплю им что-нибудь по дороге — слуховую трубку или пакетик ментоловых леденцов?

— Когда я говорил с ними по телефону, они показались мне вполне бодрыми.

— И где вы сейчас?

— В офисе Элинор Макари. Она проинформировала меня о ходе следствия по Билли Сондерсу.

— И?

— Дело ведёт полицейское отделение в Крейгмилларе — кажется, без особого энтузиазма.

— Да какой с них спрос? Билли исчез только вчера, — возразил Ребус.

— И тем не менее Макари отправила одного из своих прокуроров, чтобы накрутил им хвост. Этот бедолага теперь будет ходить за ними следом как приклеенный.

— Когда-то в Крейгмилларе клей был на вес золота, — заметил Ребус. — Так что — встретимся у Макари?

— А почему нет? — сказал Малькольм Фокс.

В самом деле, почему бы и нет, подумал Ребус, закончив разговор, и повернул под светофором налево.

Альберт Стаут жил один в доме начала двадцатого века; из окон открывался вид на гольф-поле Мьюирфилд. Такой дом стоил немалых денег, правда новым хозяевам пришлось бы потратиться — выпотрошить его и переоборудовать заново. Радиаторы центрального отопления были ровесниками дома, а тепла от них исходило не больше, чем от спички. В доме стоял устойчивый запах сырости, оконные рамы подгнили, а ковры по краям подёрнулись плесенью. И повсюду книги и стопки газет — Стаут сообщил, что пишет мемуары.

— Журналистика на последнем издыхании, так что это будет что-то вроде последнего прости.