Медовый месяц в улье - Дороти Ли Сэйерс Страница 43

Вопрос отвлек Питера от раздумий о собственной забывчивости. Он опустил свои часы в карман, не заведя их, и уставился на комнатные.

– Да, – сказал он наконец, – шли. Я слышал, как они тикали, когда мы здесь сидели. Это была самая уютная вещь в доме.

– И они были точны, – заметила Гарриет, – потому что ты сказал, что уже за полночь, я посмотрела, и они показывали то же, что и мои часы.

Питер ничего не ответил, но почти неслышно просвистел пару нот. Гарриет осталась невозмутимой – двадцать четыре часа в браке научили ее, что если улавливать все намеки на Гренландию или что-то подобное [146], то никогда не сохранишь душевного равновесия.

Крачли сказал:

– Конечно, они шли. Я же говорю, у них недельный завод. И сегодня утром, когда я их заводил, не отставали. Что вообще могло стрястись?

– Ладно, ладно, – сказал Кирк. – Тогда мы положим, что вы ушли отсюда после 6:10 по этим часам, а сами часы идут точно, ну или почти точно. Что вы делали потом?

– Сразу пошел на занятия хора. Слушайте…

– Занятия хора, да? Это, пожалуй, нетрудно проверить. Во сколько занятия?

– В шесть тридцать. Я пришел заранее – спросите кого угодно.

– Разумеется, – согласился Кирк. – Это все обычная рутина, понимаете ли, – время уточнить и тому подобное. Вы ушли отсюда не раньше 6:10 и не позже, скажем, 6:25, чтобы успеть в церковь к 6:30. Так. И еще вопрос, просто для порядка: что вы делали после этого?

– Викарий попросил меня отвезти его на машине в Пэгфорд. Он не любит сам водить в сумерках. Человек уже немолодой. Там я поужинал в “Свинье и свистке” и посмотрел матч в дротики. Том Паффет может подтвердить. Он там был. Викарий предложил ему поехать с нами в Пэгфорд.

– Паффет кидает дротики? – радостно спросил Питер.

– Экс-чемпион. И до сих пор в грязь лицом не ударит.

– Ух ты! Несомненно, все дело в силе, которую он прилагает к дротикам. Он глубочайшей ночи был черней, как десять фурий злобен, словно Ад, неумолим и мощно потрясал огромным, устрашающим он дротом [147].

– Ха-ха-ха! – воскликнул Кирк, застигнутый врасплох и сильно развеселившийся. – Это здорово. Слышишь, Джо? Вот уж как здорово. Чернее ночи? Когда я его в последний раз видел, то, что торчало из кухонного дымохода, как раз таким и было! И мощно потрясал огромным, устрашающим он дротом – надо будет ему рассказать. Хуже всего, что он вряд ли слышал про Мильтона. Как десять фурий… вот так старина Паффет!

Суперинтендант еще раз повторил эту шутку, затем вернулся к допросу:

– С Паффетом мы скоро поговорим. Вы привезли мистера Гудакра обратно?

– Да, – нетерпеливо сказал Крачли. Джон Мильтон его не интересовал. – Я довез его до дома в пол-одиннадцатого или чуть позже. А потом поехал в Пэгфорд на велосипеде. В одиннадцать вошел к себе и сразу спать.

– Где вы ночуете? У Хэнкока в гараже?

– Да. Вместе со вторым его работником, Уильямсом. Он вам подтвердит.

Кирк вовсю выяснял дальнейшие подробности про Уильямса, когда в дверях показалось покрытое сажей лицо мистера Паффета.

– Прошу прощения, – вклинился в разговор мистер Паффет, – но с этой трубой у меня ничего не выходит. Вы хотите воспользоваться ружьем его преподобия? Или мне принести лестницы, покуда не стемнело?

Кирк открыл было рот, чтобы поставить Паффета на место, но не сдержался.

– Он глубочайшей ночи был черней, – весело пробормотал он. Новый способ применения цитат – не для наставления, – казалось, чрезвычайно его увлек.

– Боже мой, – сказала Гарриет. Она посмотрела на Питера. – Может, оставим это до завтра?

– Я хотел бы вам сообщить, м’леди, – заметил трубочист, – мистер Бантер сильно расстроен, что ему придется готовить ужин на этой дохлой керосинке.

– Пожалуй, я пойду и поговорю с Бантером, – проговорила Гарриет. Она чувствовала, что не может больше выносить его страданий. Кроме того, мужчины наверняка без нее лучше справятся. Выходя, она услышала, как Кирк зовет Паффета в комнату.

– Всего один вопрос, – сказал Кирк. – Крачли вот говорит, что в среду вечером он был на занятии хора с половины седьмого. Вы об этом что-нибудь знаете?

– Это правда, мистер Кирк. Оба мы там были. С полседьмого до полвосьмого. Гимн урожаю. Ибо Божья благодать вечно будет пребыва-ать… [148]– Обнаружив, что его голос лишен обычной силы, мистер Паффет прокашлялся. – Сажи наглотался, вот в чем дело. Вечно будет пребыва-ать. Вот теперь верно.

– И в пабе ты меня тоже видел, – сказал Крачли.

– Конечно видел, я же не слепой. Ты меня там высадил, отвез викария в приходской зал [149]и сразу вернулся ужинать, пяти минут не прошло. Хлеба с сыром взял и четыре с половиной пинты, я считал. Утопнешь ты когда-нибудь.

– Крачли все время был там? – спросил Кирк.

– До закрытия, до десяти. Потом мы снова заехали за мистером Гудакром. Вист закончился в десять, но мы прождали с десять минут, пока он болтал с мисс Муди. До чего ж языкастая старуха! Потом вернулся с нами. Верно говорю, Фрэнк?

– Верно.

– И если вы во мне не уверены, – продолжил мистер Паффет, выразительно подмигнув, – спросите Джинни, во сколько я вернулся. И Джорджа. Джинни еще ругалась, что я сел рассказывать Джорджу, как прошел матч. Ну да она четвертого ждет, поэтому очень ворчливая. Я говорю ей, нечего все валить на отца, но, чувствую, Джорджу тоже будет несладко.

– Замечательно, – сказал суперинтендант, – больше у меня вопросов нет.

– Хорошо, – отозвался мистер Паффет. – Тогда я пошел за лестницами.

Он ушел не мешкая, и Кирк снова обернулся к Крачли.

– Вроде все ясно. Вы ушли, скажем, в 6:20 и больше не возвращались. Вы оставили покойного одного в доме, задняя дверь, насколько вы помните, была заперта на замок и задвижку, а передняя на замок. А что с окнами?

– Он их все закрыл и запер до моего ухода. Как видите, на них всех противовзломные запоры. Мистер Ноукс не жаловал свежий воздух.