Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов - Виктор Каннинг Страница 43

Сэр Джон носил изящный коричневый костюм, его движения были резки и даже немного суховаты. Почти шестидесятилетний, он тщательно следил за собой; на лице читались лишь полное владение эмоциями, сдержанность, точность и непогрешимость. Седые усы были строго подстрижены и причесаны, ногти на желтушных руках – безукоризненны.

Сэр Джон вернулся к столу и нажал кнопку, вызывая Коппельстоуна. В ожидании закурив, он выпускал дым изящными завитушками, между затяжками отставляя сигарету в сторону от себя, словно страшась даже мысли, что хоть крошка пепла упадет на одежду. По его виду невозможно было предположить, что он в ярости. А сэр Джон гневался – на тупость и неумение, сопровождавшие эти розыски последние полгода. Свои чувства он никогда не проявлял в офисе, и мысли его лишь частично открывались в речах. Немногословный, он был закрыт для тех, с кем работал.

Вошел Коппельстоун – крупный мужчина далеко за сорок, с редеющими светлыми волосами и с большим румяным лицом младенца. Над верхней губой виднелся свежий порез от бритья. Редкое утро обходилось без того, чтобы Коппельстоун не порезался. Причина была известна сэру Джону: Коппельстоун ложился спать, изрядно нагрузившись виски. Сэр Джон знал о Коппельстоуне практически все.

– Она в Сен-Жан-де-Люз. – Сэр Джон поднял записку.

– Да, сэр Джон. Совсем недалеко. Мы нашли бы ее через неделю, но наши французские агенты…

– Не важно, – угрюмо прервал сэр Джон. – Вы знаете, что нужно делать. Кто будет с ней работать?

Вопрос был риторический. Коппельстоун понимал, что сэр Джон уже решил, кто будет с ней работать.

– Выбор невелик. Работа долгая и утомительная.

– А возможно, и безрезультатная. Все может оказаться бессмысленной фантазией – но пока это не выяснится, мы должны работать всерьез. Если все правда, то у нас проблемы. Девица унаследовала все состояние Диллинга. По нашим данным, она глупая и ветреная. Однако если профессор не шутил, то она будет претендовать на сотни тысяч фунтов.

Сэр Джон аккуратно положил сигарету в пепельницу и посмотрел, как легкий завиток сизого дыма уносит сквозняком в открытое окно.

– Ветреная – не обязательно легкомысленная к деньгам. Нам нужно необремененное имущество. Значит, от девицы надо избавиться.

Безучастно, словно о второстепенном вопросе, Коппельстоун спросил:

– Это совершенно необходимо?

– Вы не в финансовом комитете, Коппельстоун. Если мы можем что-то получить дешевле, мы получаем. Если можем получить даром – плевать на дешевизну. Когда получим от девушки то, что нам нужно, ее придется убрать. И учтите, об этом не должен знать тот, кто с ней будет работать. Пусть машет морковкой громадного состояния.

Восемью этажами ниже, подумал Коппельстоун, по набережной идут мужчины и женщины, которым ничего не известно про мир, где человеческая жизнь не стоит ничего. На мгновение ему захотелось оказаться дома, запереться в квартире и налить первый вечерний стакан виски – на пути к забвению. Слишком многое было на его совести, чтобы в одиночку сталкиваться по ночам с яркими воспоминаниями.

– Значит, это приказ, сэр Джон?

– Разумеется. Если Диллинг предложил стоящую вещь, мы сэкономим налогоплательщикам приличные деньги. С министром согласовано, хотя сначала он завел обычную христианскую шарманку… Полагаю, этим делом займется Гримстер.

Сэр Джон взял сигарету, аккуратно стряхнул пепел и, подняв тремя пальцами сигарету вертикально, словно маленький факел, продолжил, обращаясь скорее к сигарете, а не к Коппельстоуну:

– С Гримстером получилась накладка. Мы совершили ошибку. Теперь он ненадежен.

– Он с самого начала знал о наших методах.

– Разумеется, он не дурак. Он – первоклассный специалист, но мы превратили лучшего в потенциальную угрозу безопасности. Теперь уже ничего не исправишь.

– Вряд ли он созреет…

– Вы не правы, Коппельстоун, дайте ему время, и Гримстер придет к выводам. Неразумно ждать, пока он повернет против нас. Полагаю, его хватит только на одно задание.

Коппельстоун, которому Гримстер нравился, попытался вступиться:

– Я не был бы так уверен…

– Ему нужны четкие доказательства, которых у него никогда не будет. В конце концов он примет за доказательства то, что говорят ему здравый смысл и знание Департамента. Гримстер нравится мне, как и вам, а может, даже больше. Пусть выполнит задание; когда закончит и девушка уйдет, Гримстер тоже должен уйти. Немедленно отправьте его в Сен-Жан-де-Люз и предупредите, чтобы обоих ждали в Хай-Грейндж.

– Слушаюсь, сэр Джон. Что я должен рассказать Гримстеру о девушке?

– Расскажите сколько нужно, чтобы он мог работать. Если он догадается, что ее ждет потом… значит, догадается. А, вот еще: я забыл трость в «Скотте». – Сэр Джон протянул Коппельстоуну номерок гардероба. – Пошлите кого-нибудь забрать, хорошо?

Коппельстоун вышел, держа номерок в руке. Жаль Гримстера, подумал он без особых эмоций. Предел жалости в Департаменте все преодолевают довольно быстро. Собственно говоря, исчезновение Гримстера на руку Коппельстоуну. Он всегда считал, что сэр Джон рассматривает Гримстера как своего преемника. Если Гримстера не будет, то Коппельстоун – следующий в очереди. Он посмотрел на номерок… в «Скотте» обед что надо – устриц в августе нет, но, наверное, морской язык «соль маньер», потом – стейк, полбутылки недорогого бургундского «бон» – на вине сэр Джон экономил, – потом в офис на такси; и обречь двух человек на смерть так же просто, как послать за тростью. Никакого милосердия, только холодная, несгибаемая верность многоликому богу по имени Безопасность, чудовищу, взращенному для защиты мужчин и женщин, бредущих по улицам далеко внизу, во имя которых вырастали сотни тупых и жестоких нелюдей.

Возвращаясь в собственный кабинет, Коппельстоун заглянул в маленькую комнату, которой пользовался Гримстер, если появлялся в здании. В комнате никого не было, но на столе лежала записка: «Пошел в кино. Вернусь полшестого. Билетерша знает мое место. Звонить 01-293-4537. Дж. Г.».

К углу стола были прикреплены тиски для изготовления наживки, а на столе стояла коробка с кучей материалов, шелковых ниток, перьев, лаков и множество крючков разного размера. В тисках была наполовину готовая муха. Коппельстоун поднял веер перьев и погладил пальцем. Гримстер, подумалось ему, ныряет с головой в какую-то киношную фантазию, которая и близко не лежала с теми фантазиями, которые он сам осуществлял… Теперь его ждет очередная, последняя фантазия, которую он разделит с ветреной блондинкой двадцати двух лет, бывшей продавщицей из «Бутс»; с девушкой Диллинга – Диллинга, который разговаривал с Коппельстоуном за несколько минут до смерти. Сейчас эта девушка путешествовала с миссис Джудит Хэрроуэй, богатой и неугомонной вдовой… Гримстеру предстоит убалтывать и холить эту девушку, сблизиться с ней и выжать досуха. А потом ее с изящным мастерством ликвидируют, поскольку нет сомнений, что Диллинг предложил на продажу нечто, стоящее заявленной цены. Диллинг не стал бы предлагать липу. А когда исчезнет девчонка, придет пора исчезнуть и Гримстеру.