Белая львица - Хеннинг Манкелль Страница 44

Требуется мне, поправил он себя.

Приехав в Швецию, Коноваленко с помощью Рыкова быстро приспособился к новой обстановке. Рыков перебрался в Стокгольм еще в начале восьмидесятых. Он по ошибке застрелил в Киеве полковника КГБ и счел за благо удрать за границу. Черноволосый, смуглый, внешне похожий на араба, он прибыл в Швецию под видом беженца-иранца и очень быстро получил статус беженца, хотя не знал ни слова на фарси. Через некоторое время он получил шведское гражданство и снова взял свою настоящую фамилию — Рыков. Иранцем он был, только когда контактировал со шведскими властями. Еще находясь в сборном лагере под Фленом, Рыков, чтобы обеспечить себя и мнимую иранку-жену, совершил несколько простеньких налетов на банки. Это дало ему приличный стартовый капитал. Кроме того, он смекнул, что сумеет неплохо заработать на обслуживании бывших соотечественников, которые более или менее легально неиссякаемым потоком ехали в Швецию. Его не вполне обычное турбюро вскоре приобрело известность, и порой клиентов бывало столько, что он едва справлялся. В платежных ведомостях у Рыкова фигурировали кой-какие представители шведских властей, а временами и сотрудники иммиграционного ведомства, и благодаря всему этому его фирма славилась оперативностью и четкостью в работе. Иногда он досадовал, что шведских чиновников так трудно подкупить. Но в конце концов, действуя осторожно и осмотрительно, почти всегда умудрялся всучить взятку. Не в последнюю очередь клиентов привлекало и то, что он завел традицию устраивать для всех новоприбывших у себя на квартире, в Халлунде, настоящий русский обед.

Вскоре после приезда в Швецию Коноваленко сообразил, что Рыков только казался крутым и жестким, на самом же деле он человек покладистый и слабохарактерный. И когда Коноваленко начал приударять за его женой, а она отнюдь не возражала, Рыков быстро стал его послушным орудием, выполняя всю практическую подготовительную работу, все нудные текущие поручения.

Когда Ян Клейн предложил Коноваленко заняться подготовкой киллера-африканца для важной ликвидации в ЮАР, тот возложил все практические задачи на Рыкова. Рыков снял дом в Сконе, обеспечил автомашины и запас продуктов. Он держал связь с изготовителем фальшивых документов, он прятал оружие, которое Коноваленко удалось нелегально вывезти из Петербурга.

Коноваленко знал, что у Рыкова есть еще одно качество.

Если надо, он не задумываясь совершит убийство.

Коноваленко запер машину, взял сумку и поднялся на шестой этаж. У него был ключ, но он не стал отпирать, а позвонил в дверь. Простенький сигнал — что-то вроде сокращенной версии начальных тактов «Интернационала».

Открыла Таня. Не обнаружив за дверью Виктора Мабаши, она удивленно посмотрела на него:

— Уже вернулся? А негр где?

— Владимир дома? — Коноваленко пропустил ее вопросы мимо ушей. Отдал ей сумку и прошел в квартиру.

Четыре комнаты, дорогие кожаные кресла, мраморные столики, новейшая аудио- и видеоаппаратура. Обстановка крайне безвкусная, и Коноваленко не любил жить здесь. Но сейчас у него не было другого выхода.

Из спальни вышел Владимир в дорогом шелковом халате. В отличие от стройной Тани Владимир Рыков был невероятно тучен. Коноваленко иной раз думал, уж не сам ли он велел Рыкову разжиреть. Владимир наверняка бы безропотно исполнил и такой приказ.

Таня накрыла скромный ужин, поставила на стол бутылку водки. Коноваленко сообщил им только то, что считал нужным. О женщине, которую ему пришлось убить, словом не обмолвился.

Главное, Виктор Мабаша ни с того ни с сего сорвался. Сейчас он где-то в Швеции. И его во что бы то ни стало нужно ликвидировать.

— Почему ты не сделал этого в Сконе? — спросил Владимир.

— Кое-что не заладилось, — ответил Коноваленко.

Ни Владимир, ни Таня больше ни о чем не спросили.

По дороге Коноваленко тщательно обдумал случившееся и прикинул, как будут развиваться события. По всем расчетам выходило, что у Виктора Мабаши есть только одна возможность выбраться из страны.

Он должен разыскать его, Коноваленко. Ведь паспорта и билеты у него, да и деньги тоже.

Более чем вероятно, Виктор Мабаша постарается добраться до Стокгольма. Если уже не добрался. Здесь-то Коноваленко и Рыков им и займутся.

Коноваленко выпил несколько рюмок водки. Но пил с оглядкой, чтобы не захмелеть. Хоть именно этого ему сейчас хотелось больше всего, сначала нужно сделать одно важное дело.

Нужно позвонить Яну Клейну в Преторию по номеру, которым ему разрешено пользоваться лишь в случае крайней необходимости.

— Идите в спальню, — сказал он Тане и Владимиру. — Закройте дверь и включите радио. Мне надо позвонить, и без помех.

Он знал, что Таня и Владимир любили подслушивать. На сей раз он им такой возможности не даст. Прежде всего потому, что намерен рассказать Яну Клейну о женщине, которую пришлось убить.

Это превосходно объяснит, что срыв Виктора Мабаши, по сути, факт чрезвычайно положительный, причем заблаговременное обнаружение его слабости — целиком и полностью заслуга Коноваленко.

Убийство той женщины может выполнить и еще одну функцию: Ян Клейн поймет, если уже не понял, что Коноваленко — человек абсолютно беспощадный и хладнокровный.

Ведь Ян Клейн говорил в Найроби, что именно в этом ЮАР теперь нуждается более всего.

В белых мужчинах, презирающих смерть.

Коноваленко набрал номер, который заучил наизусть сразу, как только получил его тогда в Африке. Все долгие годы службы в КГБ он постоянно тренировал сосредоточенность и память, запоминая номера телефонов.

Ему пришлось четыре раза набрать длинную серию цифр, прежде чем экваториальный спутник принял сигнал и вновь направил его к земле.

В Претории сняли трубку.

Коноваленко тотчас узнал хриплый медлительный голос.

На первых порах эхо временного сдвига, составлявшего для ЮАР около секунды, здорово мешало, но немного погодя удалось приноровиться.

Он опять коротко доложил о случившемся. И все время говорил шифром, где Виктор Мабаша именовался подрядчиком. По дороге в Стокгольм Коноваленко тщательно подготовился, и Ян Клейн ни разу не прервал его ни вопросом, ни просьбой уточнить.

Когда Коноваленко закончил, в трубке воцарилось молчание.

Он ждал.

— Мы пришлем нового подрядчика, — наконец сказал Ян Клейн. — Первого нужно немедля уволить. Как только выясним насчет замены, дадим знать.

На этом разговор закончился.

Коноваленко положил трубку. Он не сомневался, что все прошло, как задумано. Ян Клейн уверился, что Коноваленко предотвратил катастрофический провал запланированной операции.

Он не устоял перед соблазном шмыгнуть к двери спальни и прислушаться. Там было тихо, если не считать включенного радио.

Потом он сел за стол, налил себе полстакана водки. Теперь не грех и напиться. Ему хотелось побыть одному, и он оставил дверь спальни закрытой.