Война без особых причин - Александр Багой Страница 44

– Что дядя Коля нас убрать хочет, это вранье было?

– Почему вранье? – обиделся Осина. – Теперь-то точно захочет. – Он пнул ногой багажник. – Длинного Боцман не простит. Я пошел к своей машине. Осина схватил меня за плечо.

– Ты куда? Я не оглядываясь бросил:

– Домой.

– А с этим что делать? Я скинул его руку со своего плеча:

– А с этим ты сам разбирайся! Осина с силой развернул меня.

– Нет, Вадик. С этим мы вместе будем разбираться. Ты или со мной, или с Боцманом. Выбирай!

– А я ни с кем! – бешенно закричал я. – Ни с кем, понял?! Я сам по себе!

– Ты не можешь быть сам по себе! – Осина теперь тоже кричал. – Не можешь! Ты второй! Понял? Второй! Это слово зацепило меня.

– Второй? Какой второй? Ты о чем вообще?!

Осина отпустил меня. Испытывающе посмотрел и вдруг тихо, очень тихо ответил:

– Есть люди по-жизни первые. Солисты. А есть вторые. Они сами играть не могут. Только в хоре. Ты – второй.

– А ты первый? – со злым ехидством спросил я.

– Да, я первый, – со спокойной убежденностью ответил Осина. – И Боцман первый. А ты нет. Поэтому решай с кем ты будешь вторым. Решай, брат. Решай сейчас.

Я молчал. Осина отошел в сторону. Сел на землю. Закурил. Я смотрел как он курит. Красный огонек пожирал сигарету. Она становилась все короче и короче. Сейчас огонек коснется фильтра и погаснет… Я хрипло спросил:

– Ну и что мы с ним будем делать?

Осина чуть заметно улыбнулся и отбросил окурок. Встал. Подошел к багажнику. Нагнулся и достал лопату. Бросил ее мне. Лопата с хрустом воткнулась в землю у моих ног. Осина выпрямился и ответил:

– Будем хоронить.

Дядя Коля стоял у окна, спиной ко мне, сунув руки в карманы брюк. Я сидел в том же кресле, что и десять дней назад. Ждал, что он скажет.

– Длинный пропал, – не поворачиваясь сказал дядя Коля, – Дома нет и телефон не отвечает. Он тебе не говорил, что собирается куда-нибудь?

– Нет, не говорил, – мой голос звучал спокойно и уверенно.

– Куда же он пропал? – пробормотал себе под нос дядя Коля. – Не нравится мне это… Я сделал вид, что раздумываю.

– Может забухал? Дядя Коля раздраженно ответил:

– Какое забухал, Вадик? Длинный не пьет! У него язва! Я отвел глаза и пробормотал:

– Ну тогда не знаю.

Дядя Коля пристально посмотрел на меня. Я почувствовал себя неуютно под его взглядом. Чтобы скрыть это достал сигарету. Стал тщательно разминать ее. Дядя Коля прошелся по кабинету.

– Ты с Осиной говорил? – спросил вдруг он.

– Говорил, – вяло ответил я.

– Ну и что?

– Ничего. Дядя Коля понимающе кивнул.

– Надо с ним что-то делать, – задумчиво произнес он.

– Что? – спросил я.

– Не знаю, – ответил дядя Коля. – А ты в курсе, что он вчера устроил?

На оконный карниз сели несколько голубей. Нежно загулькали. Я покачал головой.

– Нет, не в курсе.

– Приехал в ночной клуб «777». Избил управляющего. Забрал из сейфа все деньги. Управляющий теперь в больнице. Нос у него сломан, челюсть, пара ребер. А он, между прочим, брат Анны. И Андрей это знает! – с силой закончил дядя Коля. Дядя Коля заходил по кабинету. Подошел к окну.

– Кышь! – шуганул он голубей. – Кышь! – громко трепеща крыльями голуби взлетели.

– Не нравится мне это… – сказал дядя Коля. – Не нравится… И Длинный еще пропал…

Дядя Коля отвернулся от окна. Подошел к столу. Сел в кресло напротив меня. Наклонился вперед и глядя мне в глаза произнес:

– Вадик, с Андреем что-то надо делать. Так дальше нельзя. Он совсем с катушек слетел. Я молчал потупившись. Дядя Коля коснулся рукой моего колена.

– Вадик, – начал он. Я удивился: голос дяди Коли был непривычно мягким. – Вадик, с Андреем по всякому может получиться. Я знаю, он тебе друг, но ты и меня пойми… Он сам виноват. Я конечно с ним еще побеседую, но…. Ты ведь знаешь, он больше ничего не слушает, – дядя Коля говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Вобщем я хочу тебе сказать… возможно с Андреем придется как-то решать. И лучше я это сделаю без тебя. Короче, может тебе пока уехать, а? Съезди куда-нибудь на месячишко, отдохни. Возьми с собой Юлю, малого. А?

Я не ожидал от него такого. Не ожидал. Первым порывом было все рассказать ему. Я уже почти решился, но вспомнил лицо Осины, тогда в лесу. Вспомнил как он сказал «Решай!», и я решил. Значит – все! Дело сделано. И я ответил:

– Нет, я лучше останусь.

– Ну как знаешь. Он опять отошел к окну. Белый голубь вспорхнул с карниза.

– Не нравится мне все это, – чуть слышно произнес дядя Коля. Я чувствовал себя последним гадом. На душе было погано.

– Значит, он хочет со мной решить? – зло улыбаясь сказал Осина. – Ну-ну. Посмотрим кто решит первый.

Мы находились в двухкомнатной квартире, довольно ободранной. На стенах кое-где свисали отклеившиеся края обоев. Мебель тоже старая. Колченогие стулья. Поцарапанный стол. Продавленный скрипучий диван. На нем я и сидел. Осина устроился напротив меня на стуле, сев на него верхом.

– Ты что не слушаешь меня? – оборвал себя Осина.

– Нет, нет, слушаю, – поспешно ответил я. – Говори. Осина недовольно сморщился:

– Ни хрена ты не слушаешь, – сказал он. – Мне нужно чтобы ты сделал вот что: позвонишь Боцману. Скажешь, что разговаривал со мной. Мы поссорились. Я на тебя кинулся и ты меня замочил. Попросишь его приехать одного, без охраны. Понял?

– Он один не поедет, – сказал я. Осина уверенно ответил:

– Поедет! Если ты попросишь, поедет.

В дерьмо можно вляпаться, но сидеть в нем никому не нравится. Мне тоже. Я тяжело посмотрел на Осину.

– Живца из меня сделать хочешь?

– Я хочу из тебя сделать? – Осина казалось искренне удивился. – Это жизнь из тебя делает! Либо ты поможешь мне поймать Боцмана, либо поможешь Боцману поймать меня. По другому не получается. А с кем ты будешь, ты сам выбрал. Я тебя за язык не тянул. Я мрачно опустил голову. Крыть было не чем.

– Ладно, – обреченно выдохнул я. – Когда звонить?

– Сейчас.

– А вызывать куда?

– Сюда. Я полез в карман за мобильным. Осина остановил меня.

– Не стоит, вдруг его слушают. Звони по городскому. – и он протянул мне допотопный телефонный аппарат, треснувший и обмотанный изолентой.

Я набрал номер дяди Коли. Долго слушал гудки. Появилась дикая надежда, что его нет дома. Потом в трубке щелкнуло и дядя Коля сонно произнес: