Ложный след - Хеннинг Манкелль Страница 44

— А можно, я возьму с собой Кайсу?

— Можно, — ответил Валландер. — Но только сегодня мне хотелось побыть с тобой вдвоем. Надо кое о чем поговорить.

Через полчаса он заехал за ней на Эстерпортсторг. По дороге в Лёдеруп он рассказал ей о том, что отец приезжал к нему на работу и сообщил о своей болезни.

— Как долго это продлится, никто не знает, — сказал Валландер. — Но постепенно он уходит. Он как корабль, который уплывает к горизонту. Мы по-прежнему видим его довольно отчетливо. А для него мы начинаем расплываться в призрачные образы. Наши лица, слова, общие воспоминания — все уплывает в тумане, чтобы потом исчезнуть навсегда. Он может разозлиться, сам не понимая, что с ним происходит. Он может стать совершенно другим человеком.

Валландер заметил, что Линда очень огорчена.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила она после долгого молчания.

— Думаю, медицина здесь бессильна, — ответил он.

Он рассказал ей и о поездке в Италию.

— Только он и я, — сказал Валландер. — Может, наконец-то разберемся, что стояло между нами столько долгих лет.

Гертруд встретила их на лестнице, когда они въезжали во двор. Линда тотчас помчалась к дедушке, который рисовал что-то у себя в летней мастерской, устроенной в одном из помещений бывшего скотного двора. Валландер пошел на кухню поговорить с Гертруд. Так он и думал. Остается только жить, как ни в чем не бывало, и ждать.

— Он выдержит поездку в Италию? — спросил Валландер.

— Да он ни о чем другом говорить не может, — ответила Гертруд. — А если он и умрет во время путешествия, то, видит бог, это не худшее, что может произойти.

Она рассказала, что отец принял известие о надвигающейся болезни очень спокойно. Валландер удивился, потому что отец всегда капризничал из-за малейшего недомогания.

— По-моему, он пришел в согласие со своим возрастом, — сказала Гертруд. — Наверно, если бы ему предложили прожить еще одну жизнь, он прожил бы ее так же.

— В этой другой жизни он не допустил бы того, чтобы я стал полицейским, — ответил Валландер.

— Я читала в газетах обо всех этих ужасах, что недавно произошли, — сказала она. — Просто кошмар, чем тебе приходится заниматься.

— Кто-то же должен это делать, — сказал Валландер. — Все просто.

Они пообедали в саду. Валландер видел, что отец весь вечер был в прекрасном настроении. Он подумал, что причиной тому стала Линда. Домой они собрались только в одиннадцать.

— Взрослые иногда ведут себя совсем как дети, — неожиданно сказала она. — Иногда просто дурачатся. А иногда хотят казаться моложе. Но дедушка — настоящий ребенок.

— Дедушка очень необычный человек, — сказал Валландер. — Он всегда таким был.

— Ты знаешь, что ты становишься похожим на него? — вдруг спросила Линда. — С каждым годом все больше.

— Знаю, — ответил Валландер. — Но не пойму, нравится мне это или нет.

Он привез ее на Эстерпортсторг. Они договорились, что на днях Линда позвонит ему. Наблюдая за тем, как она удаляется, он вдруг понял, что за весь вечер даже мельком не подумал о расследовании. Валландер почувствовал, что совесть его нечиста. Но тут же отогнал эту мысль. Он знал, что делает все возможное.

Он подъехал к полицейскому управлению и ненадолго зашел туда. Никого из криминалистов не было. Он поехал домой, припарковал машину и поднялся наверх. В распахнутые окна квартиры струился теплый летний вечер. Он поставил в магнитофон кассету Пуччини. Допил остатки виски. Впервые с тех пор, как он выехал на вызов Саломонсона, Валландер вновь ощутил спокойствие и радость. Последний раз такое было с ним еще до того, как произошло непоправимое. А теперь вот вовсю идет расследование, за которым тянется целых два хвоста. Во-первых, они пока еще очень недалеко продвинулись, чтобы установить личность преступника. А во-вторых, вполне может быть, сейчас он вовсю готовится к тому, чтобы совершить третье убийство. Валландер подумал, что в этот поздний час он должен забыть о расследовании. И на какой-то миг горящая девушка перестала маячить у него перед глазами. Просто надо осознать, что ты не один на один с этими зверскими убийствами, которые навалились на истадский полицейский участок. Не может же он через себя перепрыгнуть. И никто этого не может.

Он улегся на диван и задремал под звуки музыки и шум летней ночи, со стаканом виски, стоявшим поблизости.

Но какая-то смутная мысль всплыла в голове и не давала ему уснуть. Линда что-то говорила по дороге от отца. Ее случайная реплика вдруг приобрела совсем иное значение. Валландер напряженно припоминал. Что же она сказала? Взрослые часто ведут себя совсем как дети. Чего-то он не мог понять. Взрослые ведут себя совсем как дети.

И тут он осознал, что́ ему напомнили эти слова. Мысленно он выругал себя за непростительное легкомыслие. Валландер обулся, достал из кухонного шкафа фонарик и вышел из дома. Он выехал на Эстерледен, свернул направо и остановился возле скрытой во тьме виллы Веттерстедта. Валландер открыл ворота, ведущие в сад. Он вздрогнул, увидев, как кошачья тень испуганно шмыгнула в кустах смородины. Посветил фонариком у основания фундамента. Долго искать не пришлось. Двумя пальцами он бережно поднял изорванную газету и посветил на нее. Это был один из выпусков подросткового журнала комиксов «Фантом». Валландер нашел в кармане полиэтиленовый пакет и убрал газету.

Затем он поехал домой. Он все еще злился на себя за свою недогадливость. Надо все-таки думать головой.

Взрослые совсем как дети.

Взрослый мужчина вполне мог сидеть на крыше гаража и читать номер «Фантома».

Проснувшись на рассвете, Валландер увидел в окно, как с запада надвигаются темные тучи, к пяти часам утра они уже добрались до Истада. Понедельник, 27 июня. Дождя по-прежнему нет. Валландер лежал в постели, тщетно пытаясь снова заснуть. В начале седьмого он встал, принял душ и выпил кофе. Тело побаливало от усталости и недосыпа. Он с тоской вспомнил о том, что десять-пятнадцать лет назад он и не знал, что такое утренняя усталость, как бы мало он ни спал. Но эти времена миновали и никогда не вернутся обратно.

Без пяти семь он стоял на пороге полицейского управления. Эбба уже была на месте и, улыбнувшись, передала ему несколько записок с телефонными сообщениями.

— Я думал, ты в отпуске, — удивился Валландер.

— Хансон попросил меня отработать несколько дней сверхурочно, — ответила Эбба. — Такая неразбериха творится.

— Как твоя рука?

— Все, как я и говорила. Старость — не радость. Дерьмово дела идут.

Валландер не помнил, чтобы когда-нибудь Эбба так смачно выражалась. У него промелькнула мысль о том, не рассказать ли ей о болезни отца. Но он решил повременить. Он приготовил кофе и уселся за письменный стол. Просмотрев записки, Валландер отложил их в стопку, накопившуюся со вчерашнего вечера, и позвонил в Ригу. Ему было немного неловко, потому что это был звонок личного характера, а он придерживался старомодного правила не заниматься собственными делами на работе. Валландер вспомнил, как несколько лет назад Хансона охватила страсть к игре на скачках. Половину рабочего времени он обзванивал все ипподромы Швеции и делал ставки на разных лошадей. Все об этом знали, но никто не реагировал. Одному Валландеру пришла в голову мысль поговорить с Хансоном. И на следующий день все программы скачек и наполовину заполненные чеки на ставки вдруг исчезли с его письменного стола. Позднее Валландер узнал, что Хансон просто-напросто сообщил всем, будто он решил завязать с игрой, пока не угодил в долговую тюрьму.