Маска резидента - Андрей Ильин Страница 45

Третья бутылка.

Топот, крики на палубе. Сейчас я увижу высунувшийся из-за фальшборта ствол. И это будет последнее, что я увижу.

— Он здесь! Здесь!

Выстрел. Звон разлетевшегося стекла и почти тут же еще один, гораздо более тихий, вскрики, падение мертвого тела на палубу.

Дед что, с двух рук палит? Карабином — в иллюминатор, «тозовкой» — в боевика? Ведь выстрелы разделяло не более четырех секунд! Как за такое время можно успеть переменить оружие, прицелиться и, судя по проклятиям, доносящимся сверху, попасть в цель? Гений! Ему бы инструктором в учебку, а не по лесам, зарывая талант в землю, шастать.

Четвертый иллюминатор. Четвертая бутылка. Все! Пора уходить. Пятую бутылку я использовать не успею. Для пущей убедительности, чтобы побольше страху нагнать, я решил забросить последнюю бутылку на палубу. Не пропадать же посуде впустую. Сильно загребая ногами, я максимально высоко высунулся из воды и, запалив тряпку, швырнул «гранату» вверх. Эффект получился потрясающий — бутылка рванула в воздухе, над палубой, над залегшими на ней боевиками, разбрызгивая во все стороны осколки стекла и горящий бензин. Как же это вышло? Это же просто бутылка и просто горящая тряпка. Нет в ней взрывателя! Как же бензин мог взорваться в целой, не разбившейся бутылке? Что за мистика?

Лишь спустя секунду я осознал, что за мгновение до взрыва я услышал выстрел. Они почти слились — хлопок и вспышка пламени. Старик? Старик! Неужели он умудрился подловить летящую в воздухе бутылку? Неужели смог попасть в нее пулей? Не дробью, как при стрельбе по летающим тарелочкам, — пулей! Это уже что-то из репертуара цирка. В жизни, в реальном бою такого не бывает!

Эту мысль я додумывал уже под водой. Расстегнув одежду, я выпустил камышовый наполнитель, глубоко нырнул и что есть силы погреб к берегу. Вынырнул, услышал выстрел с берега — не дает дедок высунуться боевикам, снова занырнул, снова всплыл, снова нырнул. Река, камыши.

Судно разгоралось, как добротный пионерский костер, освещая все вокруг ярким светом. Из иллюминаторов выплескивались языки пламени. Такой фейерверк им не остановить. Нет у них больше судна. То есть пока есть, но минут через сорок не будет. Куда же вы денетесь, бравые ребята? К нам на берег запроситесь? А мы еще и не пустим. Мы злопамятные!

Пробираясь сквозь кусты, я добежал до старика.

— Все нормально? — крикнул я. Старик молча кивнул. По палубе в огне пожара носились испуганные фигуры.

— Справа возле пожарного щита, — скомандовал я.

— Вижу, — ответил дед.

Выстрел!

Минус один.

— У носа. Плывет к берегу, — сказал я. Выстрел! Минус два.

Двое боевиков, презрев опасность, бросились к сходням. Нахрапом решили проскочить.

Минус три и четыре.

— У мостика.

— А зачем его? Он в стороне!

Как мне было объяснить старику, что теперь меня интересовали командиры. Командиры, которые видели меня возле Резидента, которые знали пусть не много, но гораздо больше других бандитов. Именно они могли поведать будущему следствию о некоторых странностях в моем поведении, именно они могли быть косвенной причиной утечки информации.

— Зачем?

— Не задавайте вопросов! — отрезал я.

Выстрел.

Следующего командира я выцелил сам.

Минус шесть.

Семь…

Восемь. Последний опасный мне командир. Ничего. Они заслужили эту участь. Они командовали бойцами, творившими зло. Они ответственны дважды. Как исполнители и как Вдохновители, отдававшие приказ. Виновны дважды, а умирают только один раз. Они еще легко отделались. Не по заслугам!

Девять. Затих пытавшийся отстреливаться боевик, спрятавшийся возле грузовых стрел.

Кажется, пора прекращать вакханалию смертей.

— Эй, на палубе! — крикнул я. — Оружие бросить на сходни! Всем собраться на носу. Стреляю без предупреждения!

Пожар, раздуваемый ветром, набирал градусы. Судно Не сулило ничего, кроме смерти.

Еще один боевик попытался спастись вплавь.

Минус десять.

— Собраться на баке!

На сходни полетели карабины и пистолеты. Бандиты потянулись к носу судна.

— Открыть заложников! — приказал я. Трюм отдраили. На палубу, суетясь и толкая друг друга, полезли заложники.

— Заложникам — к сходням! Мужчинам подобрать оружие. Один из бандитов метнулся к пленникам, схватил, потащил женщину, закричал: «Я убью ее! Выпустите нас на берег!» Ну не терпелось ему открыть счет второму десятку. Старик ткнул в него пальцем. Я согласно кивнул.

Минус одиннадцать. И опять без порчи шкуры. Заложники, истерично рыдая, что-то выкрикивая, сбежали по сходням, собрались, сгрудились в кучу на берегу. У трех оставшихся среди них мужчин в руках поблескивало оружие.

Деморализованные, испуганные, потерявшие весь свой свирепый вид боевики, прикрываясь от близкого пламени, теснились к сходням.

— Спускаться по одному, — крикнул я. — При попытке к бегству — стреляю.

И для пущей убедительности сделал выстрел над самыми головами. Боевики инстинктивно пригнулись.

Спасенным заложникам-мужчинам я приказал встать с двух сторон поодаль от сходней. Двое — один с повадками отставного офицера, другой — охотника — с оружием обращаться умели. Им нести охрану. Третьему и женщинам обыскивать и вязать преступников.

— Ну что, дедок? Я тебе больше не нужен? Сам справишься? — спросил я не без озорства в голосе. — Вон ты какой, в одиночку целый корабль захватил!

Старик, не отрываясь от прицела «тозовки», поморщился, сплюнул досадливо в сторону.

— Ладно, не держи зла! Но помни, в тундре погода холодная, а печка в бараке одна на всех. Это я кроме шуток! Я свои слова держу и щадить, если что, не буду.

— Это я видел, — проворчал дед. — Тогда все?

— Все.

— Будь. А где пленных разместишь? — уже уходя, на всякий случай спросил я.

— Не твоя забота, — огрызнулся дед, но вдруг размягчел: — Лес большой, стволов на всех хватит.

Я представил, как будут высиживать, обвив ногами березки, бандиты, и расхохотался. После таких сидений им скамья подсудимых будуаром представится, а прокурор в сравнении с дедом — отцом родным.

— Я пошел.

— Ступай. Только в лесу не заблудись, — буркнул дед. Ну что поделаешь, вредный старикашка, не может, чтобы за ним последнее слово не осталось.

— А за подарок все же спасибо, — поблагодарил я.

— За какой?

— За тот, который жизнь! — ответил я, забросил на плечо карабин и пошел от берега. Мой путь был в город. Мне еще надо было повидаться с Резидентом. Люб он мне стал. Вот не скажу чем, а люб. Жаль, без взаимности! Ну да ничего, я ухажер терпеливый.