Подрывник - Евгений Сартинов Страница 45

— Порфирьев Анатолий, — этого знал сам Караваев, -

Я учился с ним вместе, в параллельном классе. Тоже из бизоновских. Он сидел раз, или два…

— Один. Второй раз его отмазали, получил условно, — прервал его Николай Кучков. Его тут же поддержал мордастый старшина.

— Любит кататься в сиську пьяным. Одного уже задавил.

— За это и отмазался. Ему тогда даже пришлось продать тонер на рынке, — дополнил биографию владельца «Тойёты» Кучков.

— Ага, точно.

Переписав фамилии автовладельцев Астафьев отправился в ещё одно место, подсказанное ему старшими товарищами. То, что они оказались правы, он понял сразу, как только увидел выезжающий из ворот автосервиса «Джип». Это был именно тот внедорожник, что постоянно встречался ему на пути, в том числе и вчера вечером. Это подтверждал и номер, подсказанный автоинспекторами, и вся увесистая гирлянда фар наверху. Лица водителя Юрий не увидел, мешала густая, чёрная тонировка. Проводив ненавидящим взглядом внедорожник, Астафьев прошёл дальше, во двор. На ходу он размышлял о том, к кому обратиться с просьбой о содействии в его непростом деле, к самому хозяину, Леониду Пчельнику, бывшему гаишнику, или пройтись по слесарям. Но, первый человек, которого Юрий увидел во дворе автосервиса, был ни тем, ни другим, зато очень близким знакомым опера. Вадик Долгушин был одноклассником Астафьева, и самым близким другом Юрия. По поры Долгушин не замечал друга, а с озабоченным выражением лица рассматривал, как слесарь возился с колесом тёмно-синей «девятки». Юрий подкрался поближе, и с резким рыком обрушился на спину одноклассника. Тот вздрогнул и отскочил в сторону.

— Юрка!? Дурак, напугал до смерти!

— Что, слабо, Вадик! В штанах не мокро?

— Да, будет мокро, на тебя бы вот так прыгнули! Всю жизнь бы потом заикался.

— Ты чего тут делаешь?

— Да вон, предки новую тачку подогнали, а у ней тормозов совсем нет.

— Молодцы у тебя предки. Каждый раз новую тачку со всё большим салоном покупают. Это, чтобы у ребёнка во время полового акта ноги не подгибались.

Вадик засмеялся. Это был высокий, горбоносый, очень обаятельный парень. Его родители держали самый крупный в городе ресторан, гостиницу и сеть магазинов. Вадик же занимался тем, что наслаждался жизнью. Он уже несколько лет пытался учиться в политехе, но дальше второго курса дело как-то не шло. Вот в чём он был профессионалом, так это в «тралении» длинноногих, кривовских девушек.

— А ты что тут делаешь, мент поганый? — спросил Вадик.

— Да, по службе мотаюсь.

— Машину, что ли, угнанную ищешь?

— Да, нет, так низко меня ещё не опустили. По убийству работаю. «Джип» тут был — видел?

— Ну, как же! Я давно себе такой же хочу.

— Вот, надо узнать, что он тут менял.

Неожиданно снизу подал голос слесарь.

— А что тут узнавать? Фару на крыше ему кто-то кирпичом грохнул, да подфарник он менял.

— Какой подфарник? — быстро спросил Юрий.

— Навесной, противотуманник. Да вон он валяется, — слесарь рукой показал в сторону большой кучи автомобильного металлолома.

Юрий поспешил к означенному свидетелем предмету. Это был чёрный, квадратный, явно импортный подфарник с разбитым стеклом. К удивлению Юрия в нём сохранились даже остатки желтого стекла по окраине.

— А чего это он его выкинул, а просто стекло не поменял? — спросил он слесаря.

— А само стекло сейчас отдельно хрен найдёшь. Подфарники то вражеские, немецкие, дорогие. Стекло нужно такое прямо из немчурии выписывать. Долго, дорого. Так что, быстрей и дешевле будет новый купить, пока они тут у нас ещё есть.

— А стекло он где нашёл? — спросил Вадик.

— Да, повезло дураку! На прошлой неделе тут фура собрала на трассе такой же «Джип». Машина в хлам, хозяин на кладбище, а стекло просто вылетело, и осталось целёхоньким. Лёнька, как знал, притащил его с трассы, не поленился.

— А говорят, что нельзя с битой машины запчасти на свою ставить? — напомнил Юрий.

— Говорят, особенно, если там труп был. Но, нашим бычкам всё по х…!

Юрий долго рассматривал свою находку, потом попросил у Вадика: — Слушай, у тебя пакет есть?

— Есть, а тебе зачем?

— Положить надо. В ГАИ надо отнести, — на ухо другу шепнул Астафьев.

— Да, давай я тебя сейчас туда подкину. Мне всё равно сейчас туда надо, машину на себя оформлять.

— Поехали! — обрадовался опер. Эта затянувшаяся осень с уже зимними ночами не радовала его перспективой пешком тащиться через весь город в ГИБДД.

Через полчаса он, Караваев и Рашидов рассматривали на столе дознователя находку Юрия.

— Похож, — сказал Ренат, и, осторожно отделил с помощью отвертки рамку стекла от остальной конструкции. Потом он пододвинул на середину стола свою клееную конструкцию из осколков подфарника, и водрузил сверху обод.

— Как здесь и была, — сказал за спиной Юрия Караваев.

— Да, стекло тут и стояло, — согласился Рашидов. — Ты там не заметил, у него какие-нибудь повреждения на капоте есть?

Юрий развёл руками.

— Откуда, у него же там спереди кенгурятник стоит. Да, и не присматривался я, не успел. Он уже выезжал из автосервиса.

— Вообще, надо было его оформить по всем правилам. С понятыми, с показаниями свидетелей, — напомнил Караваев.

— А что, разве так нельзя? — удивился Юрий. — Я бы оформил всё задним числом.

Игорь поморщился.

— Ага, мы в прошлом месяце пролетели вот так же, с тем наездом во дворе школы. Пришла Кашина, и раздолбала все наши улики под корень.

— Да, Синюхин тогда отделался только штрафом. А мог бы сесть, — заметил Рашидов.

Так что себе в отдел Астафьев пришёл недовольный. Там его встретил не менее недовольный Колодников.

— Ну, накопал что-нибудь? — спросил «наставник» своего стажёра.

— Да, накопал. Стекло с того разбитого подфарника было с «Джипа» какого-то Коли Соколова. Я нашёл его в автосервисе.

— Зафиксировал?

— Нет, а что, надо было?

— А как же! Вот, дал бог помощника, стажёра, не приведи господи!

— Но, как бы я его зафиксировал? Этот подфарник уже там, в металлоломе валялся. Если б я его с машины снял, тогда другое дело.

— Ладно, проехали. Что ещё узнал про этого Соколова?

— Он не сидел, молодой, борзый. Служил в каких-то спецвойсках.

— Так, а где он живёт?

Астафьев молча выложил на стол перед начальником лист бумаги.

— Шолохова сорок два. Свой дом. Это ты в паспортном столе уже побывал?