Труп на балетной сцене - Эллен Полл Страница 45

— Церемония прощания завершена, — объявил он. Флитвуд оправился от подавленности и шока, которые испытывал после смерти Мора, и почти обрел прежний щегольской облик. Джульет невольно вспомнила о его странном решении не рассказывать Антону о тальке в канифоли и о неожиданном уходе из студии Янча, о чем официально еще не объявлялось. — Спасибо, что пришли. Доброй ночи.

Послышался шорох — зрители тихо вставали, выходили в проходы и молча покидали зал. Программа была живой и красивой, но оставляла впечатление торжественности, что не очень подходило Антону Мору. На дорожке перед входом люди не спешили расходиться, парами и группами обсуждали увиденное, стараясь, чтобы их слова не напоминали газетные рецензии и публикации. Многие явно растерялись и не могли решить, что делать. Джульет и Мюррей тоже раздумывали, не пойти ли им перекусить, когда из боковой двери появилась Рут. Во время церемонии она находилась за кулисами и готовила к выступлению Кирстен.

Рут была одна и явно не в настроении разговаривать. Скованно помахала рукой Джульет, едва заметно кивнула Лэндису и устремилась в направлении Седьмой улицы.

— Я думал, вы подруги, — принужденно улыбнулся Мюррей. Так люди обычно улыбаются, если сталкиваются с незаслуженной грубостью.

— Так и есть, — отозвалась Джульет, которой тоже не понравился стремительный уход Рут, но она объяснила его присущим той невниманием к чувствам других. — Если я ей завтра позвоню и скажу, что она вела себя невежливо, она вообще не поймет, о чем речь, но, будь уверен, извинится.

Больше они об этом не рассуждали и снова загнали себя в тупик: каждый втайне гадал, что двигало другим — желание продолжить вечер вместе или просто набить желудок. Оба стремились к продолжению. Но вместе с тем Джульет нервировала Мюррея — была слишком мягкой, слишком светской, слишком закрытой и слишком преуспевающей. Писала вычурные романы; он же предпочитал в искусстве экспрессию. Мюррей родился в семье «синих воротничков». А у ее родителей были, должно быть, бриллиантовые. После развода он заключил, что неразумно встречаться с женщинами, которые отличаются от него по таким кардинальным вопросам. Он не мог себе представить, чтобы Джульет Бодин заглатывала залпом «Роллинг рокс» на открытии галереи в Грин-Пойнте, или ютилась на матрасике на четвертом этаже в подъезде без лифта, или уминала гамбургер в забегаловке с приятелями из участка. Или, упаси Господь, лакомилась рыбкой с его стариками в Шипсхед-Бей. Его бывшая жена — ее работа была связана с организацией аукционов — цвела и блистала в солнечном мире денег, но тут же сникала, оказавшись на его территории. Он был сыт этим по горло.

Джульет со своей стороны ощущала, что ему неприятен ее успех. Опыт подсказывал, что большинство мужчин, которые в обыденном понимании были не более успешны, чем она, испытали бы те же чувства. И Мюррей стал бы переживать и заставил бы переживать ее. С нее хватало этих заморочек и во время замужества. Когда она познакомилась с будущим супругом, Роб Фросетти был талантливым режиссером небродвейского театра. [13]Но потом его карьера дала трещину, ее, наоборот, пошла в гору, и Роб стал срывать свою досаду на жене.

По глазам Лэндиса Джульет понимала, что он не забыл тот сладкий, наполненный эротическим влечением час сознательного бездействия и его до сих пор к ней тянуло. Чувство было обоюдным. Но они с тех пор достаточно повзрослели и не могли не знать, что нельзя отдаться сексуальному влечению, не рискуя душевным покоем. Сейчас один вопрос оставался открытым: могут ли они по крайней мере вместе поужинать?

— Какой чудесный вечер, — наконец проговорила она. — Мне на север. Проводишь?

— Давай прогуляемся, — с явным облегчением отозвался Мюррей.

Мерный шаг, теплый вечер, растущая отчужденность, грустное впечатление от недавней церемонии плюс необходимость постоянно уворачиваться от других пешеходов сняли неловкость, и они вновь обрели способность естественно общаться. Ощутив потребность избавиться от подавленности после поминовения Антона, они заговорили едва ли не легкомысленным тоном.

— Я всегда считала, — начала Джульет, — что должен быть специальный глагол со значением «обогнать» только для ходьбы. Как ты считаешь, подойдет «обставить»? Например, эти туристы так медленно тащатся. Давай-ка их обставим.

— Обставить? — машинально повторил Мюррей. — Неплохо. А как насчет «обойти»?

— «Обойти»? Недурно. Мне нравится. Он переходный?

— Обойти «кого». Мне кажется, нет.

— А если «дернуть вперед»?

— Или «обшагать»?

— Ты куда-нибудь спешишь? С какой стати ты обшагал эту семью? — испытала изобретение Джульет и вынесла вердикт: — Звучит неплохо.

Не пробило и восьми, но поскольку дело происходило в понедельник, Линкольн-центр [14]был закрыт. Фасады Мет, [15]Ньюхауса и Эйвери-Фишер казались невыразительно-темными, почти враждебными. Но по площади без всякой видимой цели шаталось много людей — в основном молодежь. Люди наслаждались вечером, прохладой фонтанов, красками Бродвея.

— Спасибо, что пригласила, — поблагодарил Лэндис, когда они миновали сложное пересечение с Шестьдесят пятой улицей.

— Спасибо, что составил компанию.

— У меня никогда не хватало времени на балет как таковой, но современный танец мне очень нравится. Мне кажется, танец — музыкальный аналог скульптуры. Музыка, которую можно наблюдать воочию.

— Я люблю скульптуру, — подхватила Джульет. — Когда обходишь прекрасную статую, создается впечатление, что фигура движется. Слушай, а как ты догадался, что это был отрывок из Бенджамена Бриттена?

— Моя любимая вещь. Я немного увлекаюсь оперой.

— Неужели?

— А чему ты удивляешься? Копы способны понимать музыку.

— Извини.

— У нас даже есть своя любительская опера. Так и называется — «Коп-опера».

— Правда?

— Шучу. — Мюррей расхохотался (не слишком вежливо, решила про себя Джульет). — Мне понравилось, какое ты состроила лицо. — И, успокоившись, продолжал: — Зато у нас есть софтбольная лига представителей изобразительных искусств. Я — капитан «Скульпторов».

— Опять дразнишься?

— Нисколько. Мы играем каждую среду на четвертом поле в Риверсайд-парке. На этой неделе тоже. Приходи, увидишь.

— А где это четвертое поле?

Пока Мюррей объяснял, Джульет вернулась мыслями к тому, что накануне в кафе сказала ей о нем Рут. Теперь ей казалось, что в целом подруга была права. Отношение Лэндиса во время расследования смерти Антона оставалось чисто профессиональным, и она ошибалась, когда принимала его холодность на свой счет. Более того, теперь ей казалось, что своим предвзятым отношением (потому что вовремя не сумела ничего понять) она его обидела. Джульет мысленно встряхнулась.