Сломанные побеги - Михаил Март Страница 45

— Даже если мы найдем Лилию Акишину, то обвинить ее не в чем. Всю вину Пестриков взял на себя. Она ему лишь идеи подбрасывала, а он воплощал их в жизнь. Мы целую вечность угробим на поиски подозреваемой, а она пошлет нас ко всем чертям. И будет права. Книга — не факт, а вымысел автора. Но очень похожий на правду. Подтверждение можно найти, но мы не получим разрешения эксгумировать труп Акишина и установить причину его смерти. По книге он был отравлен уколом с цианидом во время концерта. Второй случай. Найти могилу в лесу, где убили и закопали любовника Угрюмова Бориса Стоцкого. Место может показать Лили, как соучастница преступления. Но она не так глупа, и ее еще найти надо.

— Суд нам не даст разрешения на эксгумацию без обоснований. А у нас их нет. Мы будем выглядеть идиотами, если в качестве аргумента начнем использовать литературный труд самоубийцы. Даже наши эксперты не дают стопроцентной гарантии в том, что Фальк-Пестриков был убит. Мы стоим на зыбкой почве. Как бы в трясине не завязнуть.

Марецкий понял, что поддержки начальства ему не видать как собственных ушей.

10.

Лена получила такую затрещину, что ее снесло в сторону, и она упала на пол.

— Теперь будешь бить ногами?

Павел сел в кресло и палил себе коньяк в стакан. Про существование рюмок в этом доме забыли.

— Кто писал последнюю главу?

Девушка убрала руки от лица и переползла на диван.

— Мне только синяка под глазом не хватало.

— Тебя убить мало.

— Убей. Кого ты защищаешь? Ублюдков? Или когда ты писал книгу о Стасике, ты не знал, чем должна кончиться эта история? Все ты понимал. Начав писать книгу, ты вынес ему смертный приговор. Ты его палач, а не я. Но если я спасала свою жизнь, то ты шел на прямое убийство. Я лишь выполнила твою волю и защитила нашу семью, убив пакостника. Рада, что успела сделать это вовремя.

— Я палач? Кто меня заставил сесть за стол и взяться за перо?

— Конечно я, милый. Только целей ты моих не знал и не понимал, что я люблю тебя и не хочу становиться вдовой.

— Бред! Околесица! Ты заговариваешься. — Нет, милый. Стас решил тебя убить, как только увидел наш свадебный портрет на обложке журнала. Теперь ты можешь узнать всю правду. До конца. Стас был не только моим сообщником, он был моим мужем. Моим верным рабом. Мы с ним развелись ради общего дела, и он думал, что все скоро кончится, и мы опять поженимся. Стас не верил в то, что мы с тобой спали в одной постели. Я его убедила в твоей слабости и половом бессилии. Он верил в легенду, пока я не вышла за тебя замуж. С этой минуты его словно подменили. Он превратился в демона. Слабак с неустойчивой психикой. Мои расследования, сплошные трупы вокруг, вечная угроза извне надломили пария окончательно. Но тут я увидела в его глазах угрозу. Он не шутил. Мне стало ясно, что этот дурак способен на все. Меня он без боя не отдаст. Где выход? Пристрелить сразу? Глупо. Он уже вознесся до небес с твоей помощью. Такие так просто из жизни не уходят. К такому обороту я была не готова. И вообще, кто мог предположить, что я полюблю человека, которого хотела использовать в своих целях. Но так получилось, я тебя полюбила, а Стаса возненавидела. Кого винить в случившемся? Как выходить из ситуации? В капкан угодил тот, кто его расставил. И я нашла выход. Поклялась Стасу, что сама тебя убью и этим докажу ему свою любовь. Но он должен дать мне три месяца на написание книги о тебе. Как думаешь, я справилась бы?

— Вполне, судя по твоей последней главе.

Павел опустошил стакан и бросил в рот кусок лимона.

— Да, я многому у тебя научилась. Но только вместо этого о нем начал писать ты. Мои рассказы о наших аферах тебя увлекли, как ребенка хорошие сказки. Разоблачение за разоблачением, хитроумные интриги, которым и тебе впору позавидовать. Ты так увлекся, что забыл о финале, который неизбежно кончается смертью. Стас уехал на Урал раздавать старые долги. За год скандалы поутихли и мы решили, что настало время упасть снежному кому на голову. Он выполнил свои задачи и вернулся в срок. Но что я должна была ему ответить? Твой час пробил, Пашенька. Я приехала к нему с рукописью о тебе. Но прочесть он ее не успел. Смерть его настигла на первой странице. Перед тем как приступить к чтению, я попросила его вызвать меня официально из издательства. Позвонить всем, кому можно, и объявить, что им закончена новая книга, и он готов дать интервью Новоселовой. Он так и сделал. Все разговоры в кабинете нашей директрисы записываются на пленку и никто не скажет, что звонило подставное лицо. Так мы избавились от смертельной опасности.

— Ты принесла ему распечатку с рукописью, где уже была последняя глава?

— Конечно. В первую очередь я внесла рукопись в его компьютер, а потом передала ему текст.

— Легко проверить, когда материал попал в компьютер.

— А почему он не мог сделать этого сам? Ведь он за сутки до смерти вернулся в Москву и где пропадал три месяца, никто никогда не установит.

— Хорошо. Как ты заставила его подписать рукопись?

— Подписываю ее я. Он никогда ничего не подписывал. Даже договора в издательстве. Он брал договора домой для более внимательного изучения. Я их подписывала, а он отвозил обратно уже готовыми. И авторские права мне были переданы до написания первой книги. Вот только число нотариус не проставил. И псевдоним Саша Фальк принадлежит мне. Я его зарегистрировала в авторском обществе тоже до написания первой книги. В конце концов, Сашей Фальк может быть и женщина. Не так ли? Мавр сделал свое дело, мавр может умереть. От него исходила угроза. Смертельная угроза, Пашенька, и я ее устранила.

— Хочешь занять его место? Напишешь книгу обо мне? Но публика не поверит в воскресшего Фалька, кому бы ни принадлежали права на его книги.

— Мне они не нужны. Я уже переписала авторские права на тебя. Ты писатель, мой муж и тебе ими распоряжаться. Бумага лежит в моей сумочке. Так я думаю, будет справедливо. Истинному автору принадлежат права на его собственные книги. Во Франции вышел первый роман. Ты можешь ехать на презентацию. Третью книгу переводить на французский необязательно.

— Змея!

Слепцов налил себе еще стакан коньяка.

11.

Как это ни странно, но Павла не пришлось долго уговаривать, и он согласился приехать к бывшей жене для серьезного разговора. Алла пригласила к себе Настю и вернувшегося из долгой поездки по Уралу Метелкина.

В ожидании заблудшей овцы, они пылко рассуждали о предстоящих неприятностях.

— Третья книга побила все рекорды по тиражам, — возмущалась Алла. — И опять эта стерва вышла сухой из воды. Она неуязвима.

— То же самое происходило на Урале, — добавил Метелкин. — Эта дамочка натворила столько, что волосы встают дыбом. Но в глазах народа она осталась героиней. Чуть ли не Жанной д'Арк. Милиция и прокуратура догадываются о ее фокусах, но ни в чем ее не обвиняют. Просто закрывают глаза на все, что она вытворяет. Точнее, вытворяла. Робин Гуд в юбке. Публике нравится, значит, все в порядке. Арестовать героиню современного эпоса и завести уголовное дело, значит, навлечь на себя гнев народа. Сами станут в один ряд с преступным кланом. Зачем? Тем более, что рыльце в пушку у каждого четвертого высокопоставленного начальника. Средства массовой информации разнесут все в щепки. У людей сложилось мнение, будто журналист всегда честнее и делает, все, чтобы торжествовала истина. Отличное прикрытие.