Денежный семестр - Александра Романова Страница 45

Девчонки идею одобрили, предложив помочь с реализацией. Первая пара вопросов далась мне без труда, ибо вырвалась из самой глубины истерзанной души: «Кто вы? Чего вы от меня хотите?» Я тут же записала сие на вырванном из блокнота листочке, но вредная Настя, естественно, отнеслась к моим достижениям критически.

— Ну, они назовут тебе свои имена. И скажут, что хотят вступить с тобой в контакт. Много тебе от этого будет радости?

— Мало, — пришлось признать мне. — А что мне, по-твоему, спрашивать? «Каковы ваша профессия и социальное положение?» А они ответят: «Из служащих».

— Да, проблема, — кивнула Настя. — Надо припереть их к стенке. Но как? Вот что, пиши: «Вчем ваша цель?»

Я записала, однако ехидно прокомментировала:

— А они ответят: «Вступить с вами в контакт».

— Дело не в том, — вмешалась Маша. — Дело в том, почему вдруг они привязались именно к тебе. Запиши это.

Я послушно нацарапала: «Почему вы привязались именно ко мне?» — потом по собственной инициативе добавила: «Что именно во мне вас привлекло?»

— Напрашиваешься на комплименты? — поинтересовалась глядящая мне через плечо Настя. Да, и впрямь звучит двусмысленно. «Привлекло» надо на что-нибудь заменить. Например, на… на… «прельстило»? Нет. «Притягивает»? Нет. Вот, «понуждает вас к контакту».

— Поосторожнее, — посоветовала Настя, — им может не понравиться, что их что-то к чему-то понуждает.

Я снова перечеркнула строчку. Все-таки нервные эти инопланетяне — сил нет! Слова нельзя сказать по-простому — все понимают не так. Чувствую, намучаюсь я с ними. А тут еще Маша, вспомнив записку Розины к графу Альмавива из оперы «Севильский цирюльник», предложила воспользоваться опытом былых времен. В записке и впрямь имелась весьма подходящая фраза: «Найдите способ сообщить мне ваше имя, ваши намерения и ваше положение». Однако мы заспорили о том, уместно ли обращаться к каким-то бандитам так, как влюбленная девушка обращалась к будущему мужу. Доведет ли подобное обращение меня до добра?

Короче, спать мы легли часа в три ночи, да и то под нажимом моей мамы, а вопросник был готов лишь в черновом варианте. На всякий случай я сунула испещренный каракулями листок в сумку и временно о нем забыла. Ибо утром мы наконец занялись тем, ради чего ко мне приехали.

Я вытряхнула свои заметки о сизисе из мешка на пол, опять их безбожно перемешав, и с ужасом уставилась на образовавшуюся кучу.

— Как я рада, что у меня хватило ума не защищаться, — сообщила Настя, на которую увиденное явно произвело сильнейшее впечатление. — Столько бумаги исписать — рука отвалится.

— Тебе бы пришлось исписать куда больше, — просветила ее я. — Диссертации по гуманитарным дисциплинам гораздо длиннее. А по математике должна быть примерно сто машинописных страниц.

— Разве это существенно? — удивилась Маша.

Я пожала плечами:

— Не знаю. Я в свое время пыталась выпытать у Юсупова, и он ответил, что если намного короче, чем сто страниц, то это должно быть нечто гениальное. Ну, я перепугалась и специально дотянула до ста шести.

— Не захотела быть гениальной?

— Побоялась, что мою гениальность кто-нибудь попытается проверить. Мне это ни к чему. У меня вообще сперва все было пространнее, а потом я неожиданно сообразила, как объединить два случая в один, и текст стал почти вдвое короче. Я расстроилась, но пренебрегать такой красивой идеей было жалко. Поэтому пришлось растягивать текст за счет вступления.

— Наверное, — сообразила Маша, — эта идея как раз прибавила твоему сизису гениальности. Так что нечего было мучиться. Пусть было бы меньше ста.

— Не знаю, — покачала головой я. — Я предпочитала не рисковать. Боже, какое счастье, что все это позади!

— Это позади, — прокомментировала Настя, — зато другое впереди. Думаешь, инопланетяне лучше сизиса?

— Уверена. Наверняка они хотят вступить со мной в контакт не для того, чтобы потребовать математические книги на английском языке без формул. Им нужно что-то более нормальное.

— Если мы будем болтать, вместо того чтобы заниматься делом, мы никогда не узнаем, что им нужно. Разве что на твоих похоронах. За работу!

Упоминание о похоронах меня стимулировало. Я не могу себе позволить ввести бедную маму в такой расход. Или инопланетяне сами избавятся от трупа? Нет, эта мысль мне тоже не нравится! Лучше заняться бумагами, чем думать на подобную тему.

Итак, мы брали каждый лист, внимательно разглядывая с обеих сторон. Мой почерк обладает своеобразием, по какому его весьма легко узнать. Так что искали нечто, написанное не моей рукой. Если оно найдется.

Нашлось. Знаки вопроса.

— Это ставила ты? — с сомнением поинтересовалась Маша. — Уж больно ровненько. И к тому же красным.

— Нет, не я. Действительно, куча каких-то вопросов. Слушайте, я склоняюсь к мнению, что это все-таки Кубиков. Только вовсе не из вредности, а в целях самообразования. Решил, что единственный способ разобраться в математике — это изучить конспекты, где я готовлюсь к занятиям, а по ошибке утащил не их, а сизис. Стал читать и в непонятных местах ставить вопросики. А поскольку непонятно все, то и вопросиков много.

— А почему вопросы только на трех листах?

— А больше он не выдержал. Понял, что дальше читать бессмысленно, и вернул бумаги мне. Очень мило с его стороны.

— И ты считаешь, что не узнала его голос по телефону? — усомнилась Настя.

— Так звонил наверняка не он, а его папа. А под контактом подразумевал зачет.

Разумеется, я не верила в этот бред. Но тем более я не верила, что меня терроризирует, например, Леша. Честно говоря, охотнее всего я бы вообще не поверила во всю эту историю, да, к сожалению, имелись свидетели. И тем не менее воспринимать ситуацию всерьез просто невозможно! Убийцы не запугивают телефонными звонками, а бьют сзади по голове.

Вскоре наш улов увеличился. Настя нашла совершенно посторонний листочек с весьма привлекательной записью: «1235 $ + 560 $ + 2045 $ = 3830 $». Такое количество валюты меня вполне устраивало, однако математические способности неизвестного автора внушали сомнения. Или, наоборот, их развеивали.

— Это точно Кубиков! Не умеет три числа сложить правильно! Испортили мы детей этими дурацкими калькуляторами.

— Вот именно, — вставила Настя. — Так что не один Кубиков не умеет считать. Таких сейчас знаешь сколько? Я вот на курсах с подростками занимаюсь. Пятнадцатилетними. Английским, в смысле. Так им нельзя велеть: «Откройте пособие на сто тридцать пятой странице».

— Почему? — опешила Маша. — Что на этой странице такое написано?

— Да страницу я назвала наугад. Они просто не умеют! Я еще удивлялась, почему в иностранных пособиях названия глав раскрашены в разные цвета. А теперь понимаю! Я говорю: «Найдите желтое название. Теперь пролистайте несколько страниц, пока не увидите изображение Кинг-Конга. Под ним и находится нужный текст».