Злые куклы - Елена Юрская Страница 45

— Это ты, ласточка, так думаешь, — утешил Жанну Глебов. — За двадцать лет все так изменилось и запуталось, что ни в сказке сказать, ни пером описать…

«Ласточка» обвела кабинет безрадостным взглядом, притихла и опустила голову.

— Не надо плакать, — попросил Славик. — Все будет хорошо. — Он стоял рядом с Глебовым и держал того за руку. Правда, рука была заведена за спину, и, наверное, Глебову было больно. Славик скалился и держал паузу, наслаждаясь униженным положением всемогущего Виктора Федоровича. — Молодые голодные хищники приходят на смену старым…

— Это откуда? — Глебову было больно, но держался он молодцом.

— Это «Васса Железнова», Горький. Классика, — тихо сказала Жанна.

— Если я буду лазать по вашим карманам, у вас будет гулящая жена, — сообщил Славик, все сильнее и сильнее заламывая Глебову руку. — Так что давайте сами…

— Я не буду гулять… Я не успею, — усмехнулась Жанна.

— И со мной? — тихо спросил Славик, протягивая Жанне сложенный вдвое листок.

— О, что-то такое я уже видела… Дядя Витя работает маникюрными ножницами? Или теперь пишет от руки? — Она пробежала записку глазами, потом еще и еще раз.

Славик отпустил Глебова и нарочито вежливо поправил на нем пиджак.

— Теперь вы сотрете меня с лица земли? — спросил он у шефа.

— Да, и возможности есть самые разные. Так что тебе придется поработать на меня. И не за деньги, а за страх… Ты понял, мой мальчик?

Тем временем Жанна, осторожно передвигаясь, подобралась к краю стола и опустила ноги на пол.

— Спасибо за все, — сказала она, немного растягивая слова. В глазах у Жанны стояли слезы. — Разбирайтесь сами, мальчики. Без меня… — Она дернула на себя дверь и громко добавила: — Зря я с Дашкой так… Она меня любила… Как могла…

Сложенная в самолетик записка, описав сложную геометрическую фигуру, опустилась к ногам Глебова. Виктор Федорович наклонился и поднял самолет.

— Ваш зять арестован, — сообщила секретарша по внутренней линии.

Жанна даже бровью не повела. Осторожно и медленно она перешагнула через порог и покинула своих «женихов», бормоча себе под нос странные заклинания. Она не была так уж сильно пьяна, когда взгромоздилась на стол Глебова. Просто ей захотелось пошалить — влезть на него было все равно что на Мавзолей.

И только там, за порогом старого здания КГБ, Жанна вдруг поняла, что совсем не боится стать новой жертвой. Ничуточки… Она очень устала… И хотела она лишь определенности. Ясности — для себя и для Наташи. Конечно, лучше каким-нибудь другим способом, чем мордой об асфальт… Впрочем, для Амитовой хорошо будет и так… Жанна оглянулась по сторонам и решительно направилась к уличным телефонам-автоматам — новым, серым и еще не расписанным в стиле постсоветского импрессионизма.

— Алло, — сказала она глухо. — Нам срочно нужно увидеться…

— Это опять ты? — Над ухом Петрова проскрипел замученный властный голос. — А ведь я просил… Где документы? Где ордер на арест?..

— Это не арест, — буркнул Буцефал. — Это задержание. И вообще, пошел ты… на… — Буцефал задумался. А ему это было противопоказано.

— Это, между прочим, Глебов, — сухо вставила Марья Павловна, стараясь заслонить сына от любопытных соседей, которые, безусловно, подглядывали в замочные скважины.

— Тот самый, — уныло подтвердил Петров. — Ну… который… раньше…

Глаза Буцефала налились кровью. Он, названный именем коня Александра Македонского, иногда становился очень занозист, не терпел, когда его поучали, например. Он, как нормальный гражданин, знал героев города в лицо. Но не по голосу же. И эта оплошность была особенно обидной. Такая встреча, такие возможности… А он…

— Документы, — рявкнул Буцефал. — На каком основании находитесь здесь и где были во время смерти этой… как ее? А?

— Матвеевой-Глебовой, — подсказал Петров. — Да, где вы были? И почему вы давите на нас, когда мы выполняем свои прямые обязанности?

— Странно, я тебя, кажется, уже предупреждал? — Глебов протянул удостоверение, из которого вылетело сразу несколько визиток и исписанных телефонами листков.

Петров отреагировал мгновенно. Он покосился на Кирилла, отодвинул плечом Марью Павловну и упал на заплеванный пол лестничной площадки.

— Документы в порядке, вставай, Кузя, — предложил Буцефал как-то обиженно. И что это еще за клоунада? Вечно Кузя роняет авторитет и свой, и товарищей…

— Лучше ты приляг, — миролюбиво сказал Петров, делая странные знаки глазами. — Вон там, рядышком, ну… Ложись…

— Простите, что здесь происходит? — Дверь напротив приоткрылась, и чей-то любопытный нос появился на площадке. — Может, взрывчатку нашли? Мы, знаете ли, терактов боимся. Буквально на днях какие-то с чемоданами тут ходили. Надо бы выяснить… Нет? А чего это они лежат? Это милиция? Ой, здрасьте, Марья Павловна, это ваша невестка сегодня отравилась? Вот ужас…

— Всем немедленно в квартиру, — тихо скомандовал Глебов, и дверь соседки мгновенно закрылась. — Кирилл, уведи мать. Хватит цирка… Хватит… И вы тоже, работнички…

Петров вставал медленно. Он покряхтывал, вздыхал, цеплялся подошвами старых ботинок за чужие ноги и делал множество лишних телодвижений. Но выглядел абсолютно счастливым. Его напарник, напротив, быстро выполнил команду и подтолкнул всех участников сцены назад в квартиру.

— Вы, конечно, извините, — сказал он Глебову, — но служба есть служба. Если алиби Матвеева подтвердится, тогда — пожалуйста, тогда — с дорогой душой. Кузя, давай правда в квартиру, дует ведь…

— А можно под залог? И прямо сейчас? — Глебов прошелся по коридору, заглянул в комнаты и устало вздохнул. — Теряем время. Сколько?

Буцефал растерянно прикрыл глаза. Целую минуту он представлял себя богатым человеком. С собственным трактором и домиком в Швейцарии… Всего минуту. Потом он кашлянул, возвращая себя из грез к действительности. Нет, предложение придется отклонить.

— Мы при исполнении. И вас должны вызвать для дачи показаний.

— Это, если эксперт скажет, что Дашу убили…

— Не беспокойтесь, не беспокойтесь. — Рядом с Глебовым возник рыжий радостный Петров. — У нас уже есть подозреваемый. Фактически — с признанием. Вот внучка ваша Лариса сказала… Сейчас, я тут записал…

— Где она? — Глебов побагровел и стиснул кулаки. — Где она?

— Вышла, — пискнула Марья. — Понервничала, что папу могут арестовать, и вышла…

— Убежала, — весело прояснил ситуацию Петров. — Сказала, что убьет Жанну, и побежала себе… Прямо по ступенькам, без лифта… Очень спешила… Очень…

— Тебя надо было убить в Холодках, — холодно произнес Глебов.

— У попа была собака. Он ее любил, — спокойно, размеренно начал цитату Кузьма Григорьевич. Обычная считалочка-чернушка. Ничего такого. Но Глебов вдруг весь как-то сник, потерялся. — Она съела кусок мяса, он ее убил…