Пересыхающее озеро - Арнальд Индридасон Страница 45

— С моей точки зрения, ты поступил чертовски жестоко по отношению к этой женщине, донимая ее своими глупостями, — осудила шефа Элинборг. — Теперь она будет думать, что Леопольд жив.

— Она все время думала об этом, — признался Эрленд. — В глубине души. Что он просто-напросто бросил ее.

Они замолчали. Между тем день близился к вечеру. Элинборг взглянула на часы. Ее ждал новый рецепт маринада для куриных грудок. Сигурд Оли обещал Бергторе съездить с ней на Поля тинга. Они намеревались провести там вечер и переночевать в гостинице. Погода стояла прекрасная, такую только можно пожелать для июня. Все благоухало, расцветало, было тепло и солнечно.

— Что будешь делать вечером? — поинтересовался Сигурд Оли у Эрленда.

— Ничего, — отрезал тот.

— Не хочешь поехать со мной и Бергторой на Поля тинга? — предложил Сигурд, с трудом скрывая, на какой ответ рассчитывает. Эрленд улыбнулся. Чрезмерная забота, которую проявляла по отношению к нему эта чета, действовала ему на нервы. Но иногда, как теперь, это было всего лишь проявление вежливости.

— Я ожидаю гостей, — отговорился Эрленд.

— Как дела у Евы Линд? — спросил Сигурд, потерев плечо.

— Ничего не знаю о ней. Думаю, она прервала лечение, но за исключением этого — никаких известий.

— Что ты такое говорил по поводу Леопольда? — вдруг вмешалась Элинборг. — У него был акцент? Так ты сказал?

— Да. Эта женщина, Аста, сообщила, что он говорил с легким иностранным акцентом. Что ты заподозрила?

— Лотар-то тоже говорил с акцентом, — сообразил Сигурд Оли.

— Что ты хочешь этим сказать? — встрепенулся Эрленд.

— Да так, ничего. Просто тип в американском посольстве сообщил, что этот немец, Лотар, очень бегло говорил по-исландски. Но все-таки у него должен был быть какой-то акцент.

— Это, безусловно, деталь, которую нужно держать в голове, — согласился Эрленд.

— То есть речь идет об одном и том же человеке? — предположила Элинборг. — Леопольд и Лотар?

— Да, — проговорил Эрленд. — Думаю, было бы логично сделать такое предположение. По меньшей мере оба они пропали в 1968 году.

— И Лотар взял имя Леопольда? — удивился Сигурд Оли. — Зачем?

— Не знаю, — признался Эрленд. — Не представляю, каким образом все произошло. Ни малейшей идеи.

Они опять замолчали.

— Но как быть с русским приемником? — проговорил Эрленд.

— А что? — спросила Элинборг.

— Последним Леопольда должен был видеть фермер Харальд. Но откуда бы у Харальда взялось русское прослушивающее устройство, чтобы утопить Леопольда в озере Клейварватн? Зато связь очевидна, если речь идет о Лотаре — он был разведчиком. Что-то произошло, и это привело к тому, что его утопили в озере. Но Харальд и Леопольд — совсем другая история.

— Харальд категорически отрицает появление торгового агента у себя на ферме, — напомнил Сигурд Оли. — Не важно, Леопольда или Лотара.

— В этом-то все и дело, — обрадовался Эрленд.

— Что?! — удивилась Элинборг.

— По-моему, он врет.

Эрленд побывал в трех пунктах проката, прежде чем нашел вестерн, чтобы не идти с пустыми руками к своему бывшему начальству. Он как-то узнал, что Марион Брим обожает этот фильм, потому что там рассказывается о человеке, который противостоит в одиночку надвигающейся угрозе, в то время как все общество отвернулось от него, в том числе и его лучшие друзья.

Эрленд постучался, но ответа не последовало. Марион точно ждет его, он предупредил о своем приходе по телефону. Эрленд толкнул дверь. Она оказалась не заперта, и он вошел в квартиру. Сыщик не собирался задерживаться надолго, хотел только оставить кассету. Вечером к нему должна была прийти Вальгерд. Она переехала жить к сестре.

— А, пришел? — Марион лежит на диване. — Было слышно, как ты стучал. Но такая усталость! Весь день сонное состояние. Не подкатишь ли баллон ко мне?

Эрленд подтащил кислородный баллон к дивану, и вдруг, когда он посмотрел на старческую руку, тянущуюся за маской, в его памяти ожило воспоминание из прошлого — свидетельство одинокой и нелепой смерти.

Как-то вечером полицию вызвали в район Тингового холма. Марион во главе операции. Сам Эрленд еще только несколько месяцев работал в криминальном отделе. Некто скончался у себя дома, требовалось квалифицировать дело как несчастный случай. Полная пожилая дама сидела в кресле перед телевизором. Смерть наступила около двух недель назад. От зловония, наполнявшего квартиру, Эрленд чуть не потерял сознание. Сосед покойной забил тревогу, учуяв запах. Он уже давно не видел женщину, но обратил внимание на то, что в последнее время из-за стены все сутки напролет доносится приглушенный звук телевизора. Старушка поперхнулась. На столе рядом с креслом стояла тарелка с копченостями и вареной свеклой. На полу лежал столовый прибор. У нее в горле застрял большой кусок мяса. Она не смогла подняться из глубокого кресла. Лицо усопшей стало иссиня-черным. У покойной, как выяснилось, не оказалось родственников, которые присматривали за ней. Никто никогда не проведывал ее. Она была никому не нужна.

— Все мы умрем. — Марион всегда говорит все прямо, взгляд направлен на труп. — Но мне не хочется умереть подобным образом.

— Несчастная женщина, — откликнулся Эрленд, закрывая себе нос и рот.

— Да, несчастная женщина, — повторяет Марион. — Ты из-за этого пришел работать в криминальную полицию? Чтобы смотреть на подобные сцены?

— Нет, — ответил он.

— Почему же тогда? — не отстает Марион. — Зачем ты здесь?

— Сядь. — Марион возвращает его обратно в реальность. — Что ты там стоишь как вешалка?

Сыщик пришел в себя и уселся в кресло напротив дивана.

— Ты не обязан приходить ко мне, Эрленд.

— Знаю, — ответил он. — Я принес тебе новый фильм. На этот раз с Гари Купером.

— Ты уже смотрел его?

— Да, — сказал Эрленд. — Когда-то очень давно.

— Ты чего такой мрачный? Что у тебя на уме?

— «Все мы умрем, но мне не хочется умереть подобным образом», — напомнил Эрленд.

— Да, — последовал после короткой паузы ответ. — Я помню ее. Старушку в кресле. А теперь ты смотришь на меня и думаешь то же самое.

Эрленд пожал плечами.

— Ты так и не ответил тогда на мой вопрос. — Марион никогда не отступает. — До сих пор.

— Я не знаю, почему пошел работать в полицию, — заявил Эрленд. — Работа как работа. Спокойная кабинетная работа.

— Нет, было что-то еще. Что-то еще, помимо «спокойной кабинетной работы».

— У тебя есть кто-то? — спросил Эрленд, пытаясь сменить тему разговора. Он не знал, как лучше выразиться. — Кто-нибудь, кто возьмет на себя заботу… когда все кончится?